Иоан Поппа - Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа

– Значит, не доживу до пенсии.

– Наверняка! Придет циркулярный приказ, в котором для тебе подобных хождение по стройке с непокрытой головой будет обязательным.

– Чтобы мне на голову свалился кирпич…

– Видишь, догадался?

Вдруг начальник кричит впереди:

– Отставить разговоры там, на левом фланге! Хочу вам сказать, что мы провели проверку ночью в трудовых батальонах. Это катастрофа! Штаб части составил план. Отныне каждый командир взвода будет рапортовать мне лично. Нет-нет.

Поротно! Мне будет докладываться централизованно по ротам ситуация с отсутствующими военными. Фактически, общая ситуация: контрольный личный состав, отсутствующий, присутствующий состав, по следующей форме: «Я, нижеподписавшийся Икс, командир взвода роты Игрек, заявляю под свою ответственность, что такого-то числа… во столько-то часов ситуация с личным составом взвода, которым я командую, следующая…» И описываешь ситуацию. В самом низу выводишь разборчиво свое имя и ставишь подпись. Наверху, в левом углу вписываешь, тоже разборчиво, батальон, роту и взвод. Сейчас отправляйтесь организованно в столовую на обед. Внимание, 1-й батальон: в четыре часа начинается партийное собрание!

Люди отправляются на обед. В воздухе витает мертвое, замороженное время. Единственный смысл, ради которого мы еще существуем на земле, – это присутствие на работе, соблюдение требований и приказов.

Мы знаем тех, кто отдает эти приказы. Мы видели лично генералов Миля, Ангела, Костаке или Мурешана, полковников Александру, Марина, Матейу, Сеиляну и многих других, командиров, занимающих высокие посты, с орденами на груди и расшитыми золотом погонами, как они инспектировали кухни, чтобы выявить «непорядки», отыскивали окурки сигарет в туалетах казарм, становились на четвереньки в спальных помещениях рот, шаря руками под кровати солдат, чтобы потом подняться с победным видом, показывая свои пальцы и вопя со злыми глазами командиру роты: «Смотрите, здесь пыль, лейтенант! В твоей роте – грязь!»

В конце концов, они появлялись перед нами на плацу и говорили: «Необходимо обязательно издать приказ, который бы регламентировал проблему мест для курения!» И делали это, несмотря на то, что существовал РВД, то есть Регламент военной дисциплины, который регулировал эту проблему, и, невзирая на то, что раньше они сами уже издавали десятки указов на этот счет. Потому что река глупости не иссякает никогда, ее воды с силой вращают турбины казарменной бюрократии, электрический ток военного рвения бежит по проводам инструкций и норм вплоть до последней казармы на границах страны, но все, что он может произвести при поступлении на место назначения, – это лишь короткое замыкание.

Затем все эти персоны со званиями генералов и полковников на плечах с каменными лицами усаживались за столы президиума; у них за спиной, на стене, полностью покрытой красным полотном, находился огромный портрет Руководителя с непременным лозунгом под ним: «Да здравствует Румынская коммунистическая партия!», а рядом со столом президиума виднелись красное знамя и триколор.

Генералы водили взглядами, полными враждебности и ненависти, по офицерам и младшим офицерам, созванным на собрание, метали эти взгляды в аудиторию, как будто перед ними были не их собственные подчиненные, а неприятельские пленные или ленивые, никчемные слуги, которые не способны ни на что, прислуга, которая даром ест хлеб хозяина. Откуда, интересно, брались эти вечно недовольные индивидуумы, бросавшие свои замечания одновременно с санкциями, которым они ничтоже сумняшеся подвергали других? Кто доверил подобным людям дело защиты целой страны, будущее нации и судьбы социализма? Кто предоставил им почти божественную власть? Почему они постоянно рвут и мечут? Что их не устраивает? И мы – почему все мы молчим перед ними, как будто мы виноваты во всем, что случается плохого в этом мире и на этой земле? Почему никто не осмеливается встать и ответить им?

В этой жизни, которую мы проживаем единственный раз, этот изумительно прекрасный и уникальный мир во Вселенной – почему его присваивают себе от имени тех, кто трудится, те, которые сами совершенно не трудятся, которые хотят руководить, но не руководят ничем, и единственное, в чем они разбираются, – это предавать или делать рабами тех, над которыми их поставила судьба или случай!

И в то время, пока одни изучают в школе передовую технологию угнетения, другие в иных школах изучают законы подчинения. И новая Инквизиция приводит своих новых людей и вешает новые замки на двери старых тюрем, химера вчерашнего еретика, врага Христова, заменена на химеру саботажника социалистического общества, врага народа и государственного порядка. И независимо от того, что ты сделал, будь то капитализм или коммунизм – один черт, так же зажигаются костры, так же создаются цепи и тюрьмы; независимо от того, насколько ревностный ты католик, Инквизиция не исчезает, и в ее мире горе тому, кто не является священником или палачом! Она нуждается в аутодафе и ересях, потому что без ереси путь веры был бы непривлекателен. Так небо нуждается в бездне, так революции нуждаются в тюрьмах, так мир становится отвратительным адом, действующим с прямого благословения святых заповедей, адом, в котором раб говорит хозяину «товарищ» и считает его не только товарищем, но и братом! И они действительно братья, ибо так записано в Библии и так звучит благословение Исаву: «… да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина… будь господином над братьями твоими» ( Бытие, 27, 28 ).

Старший лейтенант Вырбан проходит между нами с каской, спущенной на спину, как это делают вьетнамские военные, и раздает нам, коммунистам, участникам партсобрания, записочки, в которых есть вопросы или имена людей. Вопросы будут заданы во время собрания, а лица в записках будут предложены в качестве членов президиума или секретариата собрания, который составляет протокол, отчет и другие партийные документы.

Никто не знает, для чего служат эти документы, которые остаются в досье и которые в любом случае не во время собрания примут свой окончательный вид, а много позже, когда в помпезных кабинетах умелые пивовары нашей коммунистической доктрины положат их на вымачивание, брожение, а потом внимательно процедят их грубое содержание, да так, чтобы конечный продукт, который будет положен на хранение в подвалы партийных архивов, сохранял свой революционный аромат и восхитительный румынский идеологический букет.

Партийные бюрократы – единственные, кто может достичь этих вершин совершенства. Потому так сильно любит наша коммунистическая партия бюрократию – она предпочла распять всех нас на кресте ради нее, так как никто из нас не умеет говорить так приятно и хвалебно, как это делают протоколы, которые составляет бюрократическая машина, никто из нас не приводит таких ярких статистических данных, не делает таких потрясающих выводов.