Ирен Роздобудько - Пуговицы

Однако в центре одного из стеллажей стояла большая позолоченная рамка, за стеклом которой белел листок бумаги с текстом, отпечатанным двадцатым компьютерным кеглем.

С большим удивлением Лика прочла:

ПИСЬМО МЕЛАНИ СТРАЙЗЕН К СЕБЕ САМОЙ, КОГДА ЕЙ ПЕРЕВАЛИТ ЗА 75

Запомни:

1 С возрастом человек глупеет. А сладковатый постулат о «мудрости» делает из него законченного дерзкого кретина с правом быть тираном для своих потомков.

2 Если заметишь, что начала все забывать, — записывай! Начиная с того, кто ты есть, откуда и какой жизненный путь остался позади. Пригодится, когда совсем с ума сойдешь!

3 Не жалей мыла, воды и зубной пасты: старость не пахнет розами. Прими это с пониманием — и лезь под душ!

4 Не трогай с разговорами молодежь в сквере.

5 Не лезь под потолок, поставив табурет на стол, не делай того, что делала в двадцать лет. Время не вернуть, а заработать перелом шейки бедра — запросто!

6 Не надейся! Лучше уже не будет!

7 Не ругай время и молодежь. Раньше было лучше только потому, что тебе было меньше лет.

8 Читай! Это хорошее упражнение для мозга.

9 Не бойся смерти. Все там будут.

10 Вырывай волоски из подбородка.

11 Не делай замечаний.

12 Ни с кем не обсуждай болезни, не пересказывай кулинарные рецепты и телевизионные новости. Это скучно.

13 Радуйся тому, что есть сейчас: завтра исчезнет и оно.

За спиной закашляли.

Лика оторвалась от чтения:

— Простите…

— А говорят, что вы — невежливая! — обрадовалась миссис Страйзен. — Врут…

И добавила шепотом, глядя на закрытую дверь:

— Теперь возьми во-он ту лестницу и лезь к во-он тому чучелу!

Не проронив ни слова, Лика послушно разложила лестницу, приставила к стеллажу напротив оскаленной пасти и забралась на самый верх.

— Теперь пощупай за ним рукой, — приказала миссис Страйзен.

Лика просунула руку между лапами чудовища и наткнулась на слои мягкого пыли, внутренне вздрогнула и вопросительно посмотрела на женщину.

— Лезь глубже! Она должна быть там.

Наконец рука Лики наткнулась на что-то твердое и круглое: бутылка!

— Тащи ее сюда! — сменила тон миссис Страйзен.

Лика спустилась со ступенек, осторожно держа в руке седую от пыли бутылку.

Вытерла ее руками, подала даме.

Бутылка была полна лишь наполовину.

Миссис Страйзен обрадовалась, как ребенок.

— Она там стоит уже лет десять! То прятала от этой фурии, а теперь — без тебя не справилась бы! Это — «Nectar D’Or». То, что я обещала. Выдерживается в бочках из-под бурбона, которые ты видела в прихожей, а потом созревает в древесине из-под сотернских вин.

— Откуда вы это знаете? — удивилась Лика.

Миссис Страйзен достала из ящичка письменного стола два широких стакана и безошибочно налила в них две порции напитка ровно на толщину своего пальца.

Дала знак рукой, мол, все разговоры потом, и поднесла густую коричневую жидкость к глазам.

— Шотландцы пьют по правилам пяти S: sight, smell, swish, swallow, splash, — сказала, протягивая Лике стакан, — что значит: оцени цвет, вдохни аромат, сделай глоток, глотни, добавь воды. О, это целая наука! Но мне нравятся три других: не смешивать, не охлаждать и не закусывать! Все эти правила, кстати, очень нарушаются невеждами. Я готова пристрелить каждого, кто распространяет эту безвкусицу — виски с содовой. Ну, за знакомство, и спасибо, что провели!

Лика глотнула и поморщилась от острого вкуса, вкатившегося в ее горло, словно огненная лоза.

Дама рассмеялась:

— Привет! В рядах невежд пополнение. Кто пьет виски залпом?! Этого, — она указала на свой стакан, — хватило бы на десять минут хорошего разговора. А теперь и мне придется справиться достаточно быстро, ведь вы спешите. Итак, отвечаю на ранее поставленный вопрос: мой муж был шотландцем и хорошо разбирался в алкогольных напитках своей родины — это первое. Я много лет продолжаю его бизнес: поставка в Шотландию бочек из-под бурбона для выдержки виски. Это второе. А то, что я рада нашему знакомству, — будем считать третьим.

Произнеся это, она сделала три маленьких глотка из стакана, и на ее щеках заиграл румянец, как у вредной школьницы.

— Как вас называть, миссис Маклейн? — спросила она.

— Родители назвали меня Анжеликой, здесь я зовусь Энжи. Но вы можете называть меня Ликой.

— У меня то же самое! — сменила тон миссис Страйзен. — Родители назвали меня Мелания, а здесь зовут Мелани. Но вы можете называть меня Мели. Надеюсь, у нас еще будет время поговорить…

Она спрятала бутылку и стаканы в ящик и встала, чтобы проводить Лику к выходу.

По дороге произошло именно то, ради чего судьба, маскируясь под доспехами случайности, и привела ее под крышу этой «странной миссис Страйзен».

Собственно, не произошло ничего особенного.

Лика шла вслед за гостеприимной хозяйкой, рассматривая стены удлиненного холла заостренным после глотка виски зрением.

И все ей здесь нравилось.

Весь изысканный хлам, статуэтки с отбитыми конечностями, покрытая зеленой патиной медь скульптур, гнутые ножки потертых кресел, портреты на стенах и — бочки, кадки.

А потом она увидела гобелен…

И остановилась, рассматривая странный сюжет в обрамлении не менее удивительного орнамента: в центре на коньке, который больше напоминал собаку, ехала женщина в короне, с копьем в руке. За ней, как сквозь туман, возникали контуры всадников.

Под копытами их коней переплетались тела собак и косуль. А все полотно обрамляли змеевидные спирали разного размера.

Сюжет и орнамент занимали только половину ковра — другая половина была истерта до самого основания.

Но краски и следы от ниток кое-где сохранились на полысевшем фоне основы и проступали на ней, как кровь сквозь слои марли.

На этой марле Лика неожиданно увидела картину в целом — всю органику движения, весь ритм повторяющихся загогулинок, а главное — всю палитру приглушенных цветов.

Не столь ярких, какими были цвета на картинах, написанных маслом, а особых — «шерстяных», тех, которые образовывали на холсте совсем другую структуру.

Глубокую и загадочную.

Миссис Страйзен тоже остановилась, с удовольствием следя за взглядом гости.

— Это старинный гобелен с сюжетом, перенесенным с камня древних пиктов Cadboll. Слышали о таком?

Не отрывая взгляд от ковра, Лика покачала головой:

— Нет. Но это похоже на… письмо… Кто такие пикты?

— Браво! Еще никто не видел в этом сюжете письмо! — обрадовалась миссис Страйзен. — Вы первая! А пикты — прародители моего мужа из Северо-Восточной Шотландии. Они ставили вот такие вертикальные мегалиты как символы власти. Этот гобелен — а ему лет четыреста! — просто младенец по сравнению с оригиналом! Сам мегалит вырезан в шестисотом веке до нашей эры. Считается, что это так называемое кельтское плетение содержит информацию и является формой утерянной письменности.