Ирен Роздобудько - Пуговицы
- Название:Пуговицы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:FLC
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ирен Роздобудько - Пуговицы краткое содержание
Дизайнер обложки Татьяна Якунова
Пуговицы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Идем? — весело добавила Лина после того, как мы обменялись довольно сентиментальными объятиями. — Вы когда вернулись?
— Вчера, — сказал я.
— …И попали с корабля на бал? — улыбнулась девушка. — Поздравляю!
Мы пошли, хотя держаться вместе в такой толпе было трудно.
Люди шли плечом к плечу.
И я, давно разуверившийся в том, что такое может произойти, медленно переполнялся общей радостью и общим подъемом. Еще никогда за последние годы нас не было так много!
Но, имея в душе львиную долю скептицизма, я рассматривал лица и заметил, что в основном здесь были люди среднего и старшего возраста.
Все они смотрели друг на друга с некоторой степенью удивления и того же скептицизма, мол, ну, собрались, а что дальше? Ну, вот завтра президент подпишет соглашение, следуя пожеланиям масс, — и мы снова располземся по кухням и офисам?
А если не подпишет? Что дальше?…
До двенадцати часов на площади собралось тысяч двести — люди заполонили весь Крещатик от бульвара Шевченко до Европейской площади…
Я слушал риторику выступающих, которые по очереди брали слово, и с досадой думал, что ее следовало бы изменить. Ведь изменились не только времена, но и сами люди. Они, как в анекдоте, — уже были такими, «как надо». Их не следовало бы подогревать лозунгами, они настроены идти «долго и молча», стиснув зубы, не поддаваясь эйфории.
Однако все же откликались на лозунги.
И это меня немножко разочаровало.
Лина, которая все еще занималась мной в толпе, весело подмигнула:
— На Майдане собираться запретили, но — дудки! Все наши сегодня же перебираются туда!
Я подумал, что десять лет назад ей было не более девяти и она не может помнить заснеженные палатки Оранжевой революции…
Вспомнил слова водителя, который вез меня из аэропорта, — «Молодняк сейчас другой… Они этого плевка не простят…»
За несколько часов «всем миром» приняли несколько требований об отставке правительства, проведении внеочередной сессии Верховной Рады, на которой должны отменить решение о «приостановлении подготовки к ассоциации с ЕС», а в случае его отмены — импичменте президента.
Все это казалось мне нереальным, искусственным.
Ведь ломать надо было СИСТЕМУ. Всю систему, которая складывалась десятилетиями и в которой были задействованы все без исключения ветви власти. Замутить только поверхность этого застойного озера — было мало.
С трибун звучали слова «правящая партия», «власть», наконец — «банда».
Но на самом деле, мне кажется, это были не совсем верные определения.
То, что называлось партией, на самом деле было четко структурированной мафией с достаточно жесткими условиями выживания внутри самой себя, с разветвленной сетью семейных отношений, связанных между собой и кровью, и денежными сделками, и разного рода компроматами и взаимными долгами.
Несмотря на возвышенные и одухотворенные лица людей, я понимал, что теперь — ИМЕННО СЕЙЧАС — все так легко не обойдется. Ведь на кону у нынешних чиновников стоит все: не просто власть и какой-никакой престиж перед своим и мировым сообществом, а именно ВСЕ. В том числе и — жизнь. К тому же «крестный отец» всей этой структуры находится не в Киеве, не в Украине.
Мы имели дело только с марионетками. Но и этим марионеткам следовало бы обрезать веревки с рук…
— Босс, почему у вас такое кислое лицо? — прервала мои мысли Лина.
Я улыбнулся и ответил ей репликой из «Убить дракона»:
— Зима будет долгой…
— Посмотрим, — улыбнулась в ответ девушка…
Вернулся домой поздно.
После митинга Лина потащила меня в студенческое общежитие. По дороге мы встретили кучу знакомых — от ректора Николая до тех старых друзей, с которыми я давно потерял связь и уже не надеялся встретиться.
Удивительно, но именно этот «майдан» заставил нас увидеться снова.
Николай предложил навестить его, ведь настроения были разные: молодняк, завернутый во флаги, гудел, как море в шторм, и направлялся в общежитие.
Нам же хотелось обдумать ситуацию в спокойной уютной атмосфере более цивилизованного (то есть принадлежащего Николаю) помещения, которое располагалось в центре города. Тем более что он позвонил жене и заказал вареники.
Итак, компания, в которой уже набралось человек пятнадцять, раскололась.
Чмокнув меня в щеку, Лина ушла со студентами.
Мы с Николаем и еще парочкой наших знакомых пошли «греться варениками».
Я поймал себя на мысли, что не успел расспросить Лину о неожиданном отъезде Марины. Но обрадовался, что сдержался: слишком любопытной была эта девчонка.
Договорились встретиться на следующий день на Майдане.
И разбежались по «клубам по интересам».
У Николая говорили до полуночи. Сошлись на том, что «давно пора», что «риторику стоит изменить» и «уступки должны быть, иначе…».
Иначе — «банду геть!».
Все казалось простым и понятным.
Я радовался, что события, которые застали меня в Украине, затмили и, слава Богу, освободили меня от необходимости рассказывать об Америке, о фестивале и о неудачных поисках бывшей жены.
Правда, Николай поинтересовался, вернется ли к преподаванию на курсе Елизавета Тенецкая, на что я коротко и честно ответил, что Елизавета Тенецкая еще в Америке и, кажется, у нее есть там интересные предложения. Вернется — не знаю…
Домой ехал в полночь в такси.
На этот раз «политинформацию» водителю проводил я.
Дебаты закончились на том же дворе и тем же жестом, который на этот раз сделал я: помахал в воздухе сжатым кулаком — «но пасаран!». Этот водитель с сомнением покачал головой: «Ничего не получится — покричим и разойдемся… Разве что водилам работа будет — народу много…»
Мать не ложилась, встретила меня тревожным и укоризненным взглядом, мол, ну вот только приехал — и уже в бега.
Но не сказала ничего. Тайком потянула носом воздух, так, как делала когда-то, чтобы почувствовать, трезвый ли я.
Я поцеловал ее:
— Все в порядке, мать. Я был у Николая. На варениках…
Она заохала и, проведя на кухню, показала мне целую гору таких же вареников — только вдвое меньших и деликатных, наших «семейных», которые она перестала делать после смерти отца.
Устоять перед ними было невозможно, особенно после американских гамбургеров и разного рода «кухонь народов мира», среди которых я ни разу не видел ни вареников, ни борща.
Налег на них под наблюдением материнских глаз.
Она сидела, подперев щеку, как это, вероятно, делают тысячи, а может, миллионы матерей мира.
— Я смотрела телевизор, — сказала она. — Что там происходит?
Я коротко объяснил, не беспокоя подробностями.
— Твой отец был коммунистом… Не думаю, что он поддержал бы выступление против власти… — осторожно сказала мать. — Все равно решаем не мы…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: