Наум Ним - Юби: роман

«Так реальность – это, как правило, свалка всякой ерунды – хаос из мелочей, страстей, алчных устремлений, тщеславных мечтаний… Всякий жизненный сор. А книги этот сор упорядочивают и этим помогают ориентироваться в мире хаоса и суеты…»

«Может, и я когда-нибудь напишу книгу», – поделился потаенной мечтой Григорий и покраснел бы от смущения, если бы мог краснеть.

«Интересно узнать, каким это бесценным опытом ты хочешь упорядочить мировой хаос? – насмешничал Йеф. – Исповедь стукача, что ли?.. Прости уж за прямоту, но в нашем отечестве этим никто ничему научить не может, потому что этот личный опыт отнюдь не уникальный».

«А если я вовсе и не стукач? – обиделся Григорий. – Если я специально к ним завербовался, чтобы изучить их изнутри, а потом всем рассказать?»

«Увлекательный сюжет можно накрутить».

«И поучительный. Так можно рассказать про важные вещи».

«Я тебе предлагаю сделать сюжет еще увлекательней: твой герой с этой вот исследовательской целью вербуется в чекисты, а потом его разоблачают, и – долой башка, но перед смертью он успевает прознать, что буквально все вокруг коллеги пришли в тайную службу с той же целью – разоблачить и рассказать…»

«Идиотский сюжет… хотя, конечно, забавный поворот. Но я же не забавы для».

«Не обижайся – это всего лишь еще одна книга».

«За книги иногда помирают», – совсем разобиделся Григорий.

«Это потому, что за них иногда убивают».

«Но ты же сам за книги эти…»

«Так то я. А ты же не со мной сейчас разговариваешь, а с собой…»

«Зачем мне – с самим собой?»

«Подумай… Пришло время искупать…»

«Чего искупать?.. Кто ты такой?..»

«Ты сам знаешь…»

«Не может быть…»

«Если бы я взлетел, ты бы поверил?..»

Ранним утром Григория разбудил Недомерок. По школьной территории да и мимо домов посельчан отставной капитан пробирался с осторожностью, понимая, что никакие встречи тут не будут отличаться радушием и гостеприимством. Из органов ему давно уже пришлось уйти, но он не оставлял надежд на реабилитацию и для этого обдумывал всякие новые варианты по нахождению Льва Ильича. В управлении областного комитета, да и во всей службе шли эпохальные изменения, а Недомерок как баран уперся в своем стремлении доказать, чтобы не смели пятнать…

Тьфу ты, господи, честное слово – зла не хватает… Другой бы давно успокоился и думать забыл. А совсем другой так извлек бы большую пользу – выставил бы морду Мюллером (помните, как он приводит Штирлица в подвал? вот такую морду) и носил бы так: я, мол, крутой, и на моем пути становиться не советую, а не то будет, как с антисоветчиком этим… Нет, все разумные варианты поведения проносились со свистом мимо Недомерка, потому что он упорно искал Льва Ильича. Уже и жену потерял, и квартиру, где томилась его долгая семейная жизнь, и мечту о майорских погонах, и красную книжечку, позволявшую иногда взмыть выше всех этих, кто без такой книжечки… все, считай, потерял, а так и не образумился.

– Ну как, не объявился? – спросил он Григория.

– А почему он должен вдруг объявиться? – скрыл свое удивление за равнодушным голосом Григорий.

– Так завтра ровно год, как его того…

– Как ты его – того? – хмыкнул Григорий.

– Не забывайся!

– Ты сам вроде забылся, – повысил голос Григорий. – Ты, собственно, что за хмырь? Чего это ты тут вынюхиваешь все? Сейчас мужиков кликну – они тебя живо… на вилы…

– Ну-ну… Ты про вилы-то не загибай – не двадцатые…

– И тем более – не тридцать седьмой. Грамотные все… Поначитались про ваши художества…

– Ну чего ты завелся? Чего завелся? Я же по-дружески…

Григорий совсем и не завелся – ему дела не было до Недомерка. Он хотел, чтобы Недомерок заткнулся и не мешал наново вспомнить разговор с Йефом нынешней ночью. А скорее всего и не с Йефом вовсе…

«А ведь и точно год прошел… Конечно, пришло время искупать все, что натворил… И, ясен пень, я знаю, что мне надо делать…»

– Куда-то собираешься? – подозрительно спросил Недомерок.

– Собираюсь, – не стал таиться Григорий. – Помнишь сына Льва Ильича?

– Пустой номер, – махнул рукой Недомерок. – У меня там все схвачено, если объявится – мне сообщат…

– Хорошо, что все схвачено. Значит, сможешь помочь.

– В чем помочь?

– Надо мальца спасать… Ты понимаешь хоть, что его там совсем ни за что гробят? А что ты все это ему устроил, понимаешь?..

– Ладно-ладно, не шуми, – остановил Недомерок Григория. – Я понял: ты хочешь Йефа нашего поймать на сына как на живца. Замечательная идея. Мы выкрадываем его сына, а он должен ведь за сыном следить и, узнав, что его нет, – бросится искать. И вот тут мы его…

– Совсем ты, Недомерок, ума лишился…

– Ладно, не хочешь сознаваться – не надо. Я все равно с тобой… Как на живца – р-раз и – здрасте… А куда ты его хочешь украсть?

– Поедем к матери моей – в Осташков. Как-нибудь устроимся…

– Пусть и в Осташков…

– Слышь, Дим, – окликнул Григорий Угуча, – собирайся! Едем твоего Даньку спасать.

– Зачем тебе этот припадошный? – запротестовал Недомерок.

– Чтобы за тобой приглядывать. Если чего вздумаешь против нас, он кирдык и – каюк тебе…

Недомерок опасливо взглянул на выбравшегося из закутка Угуча. Тот еще больше поздоровел, и посмеяться шутке Григория у Недомерка не вышло.

– Такой точно может, – согласился Недомерок, – и кирдык может, и каюк…

– Может-может, не сомневайся, – подтвердил Григорий.

Дом инвалидов для детей располагался неподалеку от Богушевска в селе Рябцево. Часа в три пополудни тамошнюю санитарку взбудоражил из дремы непрерывно тренькающий звонок, и она, все еще сонная, двинулась открывать.

На пороге стоял давний знакомец – чекист, который пасет недоделка Даньку, а с ним два инвалида: натуральный страшилище в военной форме и слюнявый здоровяк. Этот, может, еще и несовершеннолетний, но тот, в форме, на дите никак не тянет…

– Узрослых не примаем, – обрушилась санитарка на непрошенных гостей. – Тута дитячий дом…

– Вот и хорошо. – Григорий вставил тяжелый башмак в проем приоткрытой двери, не давая санитарке захлопнуть ее. – Мы на свидание пришли. К Даниле Прыгину…

– Я з а раз узнаю, можна але няможна, – попыталась отделаться от посетителей санитарка.

– Можна-можна, – встрял Недомерок. – Почему это вдруг няможна? Вся страна поворачивается лицом к инвалидам, вся партия поворачивается лицом к инвалидам, а у вас почему-то няможна?

– А партия правда поворачивается?

– Вот те крест.

– А навошта ей это?

– Посмотреть на свой народ…

– Ну разве что так… – с некоторым сомнением протянула санитарка. – Зараз прикачу. Вы тута будете свиданиться але на вулице?