Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

– Почему? А если бы он развенчал и осмеял мои подозрения, как сделал это Крис? Ведь Крис полностью отверг мою версию. Иногда мне и самой кажется, что я слишком много воображаю и представляю Джоэла хуже, чем он есть на самом деле. И еще, Джори: я думаю, что это Джоэл, подслушав в кухне болтовню поваров, узнал о том, что Синди встречается с тем парнем, Виктором Уэйдом, и быстро передал эту информацию Барту. Откуда бы еще Барт мог узнать? Ведь прислуга для Барта – это как грязь под ногами, нечто недостойное его внимания. Джоэл же подслушивает и подсматривает за всеми.

– Да, мама, я думаю, ты абсолютно права в своих подозрениях и насчет клипера, и насчет приглашений, и насчет Синди. Джоэл что-то замыслил против всех нас.

Даже погруженный в свои мысли, Джори дважды брал у меня сына, чтобы посадить на свое другое колено. Нести ребенка через лес было нелегко, и я с радостью подчинялась, отдавая ему Даррена. Дейрдре восторженно встречала братца и на радостях обнималась с ним.

– Мама… если Тони действительно любит Барта, она останется с ним, и не важно, каковы были его проблемы в прошлом и сколько он унаследует.

– Джори, он как раз сейчас и хотел бы это доказать самому себе.

Около полуночи, когда я уже засыпала, в мою дверь робко постучали. Это была Тони.

На ней был прелестный розовый пеньюар; ее длинные черные волосы были распущены и развевались за спиной; она приблизилась к моей кровати и проговорила:

– Простите, миссис Шеффилд, я ждала того момента, когда ваш муж будет в отъезде и мы останемся вдвоем.

– Зови меня Кэти, – сказала я и потянулась за халатом. – Я не сплю, только лежу и думаю. Я рада, что есть с кем поговорить.

Она принялась ходить взад-вперед по комнате.

– Кэти, мне надо поговорить с женщиной, именно с женщиной, а не с мужчиной… мужчина не поймет. Вот почему я пришла к вам.

– Садись. Я слушаю.

Она нерешительно опустилась на кушетку, нервно теребя прядь черных волос, временами закусывая ее.

– Мне так плохо, Кэти, Барт сегодня рассказал мне несколько неприятных фактов. Он сказал, что вам известно о нашей любви, о том, что я люблю его, а он – меня. Я думаю, вы не однажды ловили нас в интимные моменты в этом доме. Я благодарна вам за то, что вы делали вид, будто не замечаете нас… и мне не приходилось сгорать от стыда. Ведь я воспитана на представлениях о жизни, которые сейчас считаются устаревшими.

Она нервно улыбнулась, ища моего понимания и одобрения.

– Как только я увидела Барта, я влюбилась в него. В его черных глазах есть что-то магнетическое, даже мистическое и очень притягивающее. А сегодня вечером он повел меня в свой офис и там поведал долгую и странную историю о себе. Он рассказывал как чужой, незнакомый мне человек и говорил о себе как о постороннем, даже с неприязнью. Я ощущала себя как клиент банка, за реакцией которого внимательно наблюдают и по ней судят о его выгодности. Я не знаю, чего он хотел от меня; видимо, он думал, что я разочаруюсь в нем или буду шокирована. Но в то же время он смотрел на меня таким умоляющим взглядом… Он так любит вас, Кэти… он любит вас до умопомрачения, – неожиданно выпалила она, и я выпрямилась в кресле, потрясенная ее бессмысленным, сумасшедшим, как мне показалось, утверждением. – Не знаю, осознает ли он сам, как сильно любит вас. Он предпочитает думать, что ненавидит вас из-за вашей связи с братом. – Тони опустила глаза. – Простите меня за то, что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но я хотела говорить откровенно…

– Продолжай, – ободрила я ее.

– Он ненавидит вас, потому что внушил себе, что должен ненавидеть. Но он никак не решит, какое чувство в нем сильнее: любовь к вам или ненависть. Ему нужна такая женщина, как вы, но он сам не понимает этого.

Она помолчала, подняла на меня глаза. Я заинтересованно ждала, что она еще скажет.

– Кэти, я откровенно высказала ему свое мнение, что он ищет, пока безуспешно ищет женщину, которая напоминала бы ему мать. Он смертельно побледнел, почти побелел. Кажется, он был в шоке.

Она ждала, как я отреагирую.

– Тони, ты, скорее всего, ошибаешься. Барту нужна не такая, как я, а полная противоположность.

– Кэти, когда-то я изучала психологию. Барт слишком много думает о вас, переживает из-за вас, слишком ненавидит вас. Пока я слушала его, я старалась размышлять над причинами. Барт упомянул факт, что он никогда не был психически уравновешен, и сказал, что в любой день он может сорваться, его объявят невменяемым и он лишится наследства. Все это выглядело так, будто он хотел, чтобы я возненавидела его, разорвала все связи и ушла… поэтому… поэтому я собираюсь порвать с ним и уйти. – И она заплакала, закрыв лицо руками. Сквозь ее тонкие пальцы потекли слезы. – Хотя я очень люблю его и думала, что он тоже меня любит, я не могу продолжать быть с человеком, который так мало верит в меня и, что еще хуже, в себя самого.

Я вскочила и попыталась успокоить ее:

– Пожалуйста, не уходи, Тони, останься. Дай Барту шанс. Дай ему обдумать все и успокоиться. Барт всегда поступал необдуманно, импульсивно. Всему виной этот его дядя, который нашептывает ему, наговаривает на всех и на тебя, говоря, что ты любишь не Барта, а его деньги. Это не Барт сумасшедший, а Джоэл, который диктует Барту, что́ тот должен искать в будущей жене.

Смахнув слезы, Тони с надеждой посмотрела на меня. Как бы мне хотелось помочь Барту избавиться от его детских страхов и избавить его от влияния Джоэла!

– Тони, дети обожают тебя, и мне нужна твоя помощь. Останься помогать нам с Джори и постарайся сделать так, чтобы он был занят. Ему очень нужно внимание, но нужна и медицинская помощь, чтобы поддерживать физическую форму. И помни: Барт непредсказуем, иногда нелогичен, но он любит тебя. Он несколько раз говорил мне, что любит тебя, восхищается тобой. Он проверяет твою любовь, но то, что он сказал, – правда. Он действительно был в детстве душевно неуравновешен, но на то были причины. Если ты будешь сильна в своей любви к нему, то ты спасешь его от себя самого и от этого дяди.

Тони осталась у нас, и жизнь потекла как обычно.

Дейрдре еще до своего дня рождения начала свободно ходить всюду, где ей хотелось. Маленькая, но говорливая, с золотыми кудряшками, она очаровала всех. Ее непрестанное гульканье превратилось со временем в ясно различимые слова, и Даррен скоро начал ей подражать. Хотя Даррен был более нерешителен в движениях и разговоре, его не страшила темнота, и он неутомимо исследовал все уголки и закоулки. Его страсть к исследованию была столь велика, что мне пришлось убрать с полок, до которых он мог достать, все дорогостоящие вещи, особенно произведения искусства.

Пришло письмо от Синди, в котором она писала, что очень соскучилась по дому и домашним и хотела бы провести с нами День благодарения и Рождество. Но на Новый год она приглашена в Нью-Йорк и поэтому улетит от нас после Рождества.