Ханс Плешински - Королевская аллея

Другие выстрелы в этом доме, быть может, оказались смертельными. Умирающие, чьи головы вдвинуты в отверстие камина… Сильные мужчины корчатся на полу и зажимают руками вываливающиеся внутренности; кто-то кричит, скулит под свалившимися сверху обломками… Те из нынешних постояльцев отеля, кто вообще замечает дырку в сияющем металлическом циферблате, принимают ее за отверстие для завода часов…

Коренастый господин Фридеман снова удаляется в заднее помещение, где его ждет канцелярская работа. Старший администратор Зимер левой рукой подает приветственный знак в сторону табачного киоска, где фройляйн Герда в данный момент чистит зажигалки для сигар. В располагающемся рядом с киоском парикмахерском салоне клиентки уже сидят под сушильными колпаками. Некий господин удовлетворенно проводит рукой по только что выбритому лицу и снимает со шляпной ленты прилипший к ней волосок.

Оскар Зимер так и не избавился от картин из прошлых времен — вероятно, не избавится никогда. Как выглядит сейчас его кафе в Тильзите? Или оно было сожжено, разрушено? В Тильзите теперь живут русские. Непостижимо! Оттуда не доходит вообще никаких известий. Тильзит потерян; такое не могло случиться… но он потерян. Недостижим, и наверняка там произошли радикальные перемены. Арки взорванного Моста королевы Луизы, по слухам, обрушились в воды Мемеля {21} 21 с. 20. Арки взорванного Моста королевы Луизы, по слухам, обрушились в воды Мемеля. Мост королевы Луизы — пограничный автомобильный мост через реку Неман (в прошлом Мемель), соединяющий Советск (бывший Тильзит) и Панямуне (Литва). Строительство нового моста длиной 416 метров, названного в честь прусской королевы, началось в 1904 году. Мост опирался на два «быка», и три его арки стали гордостью города. 22 октября 1944 года инженерные части вермахта взорвали мост, чтобы задержать продвижение советской армии. Мост был восстановлен в 1947 году. Поначалу пролеты были деревянными, в 1965 году их заменили железобетонными. . Сам Зимер не был свидетелем инфернального финала — бегства немецких войск, стремительного наступления русских, — он в то время сражался к югу от Берлина. А если бы оставался дома, он бы, может быть, попытался спасти, вывести на запад большие кофеварочные машины фирмы «ВМФ». Впрочем, какая глупость! Эти дорогие машины вскоре пришлось бы бросить где-нибудь по дороге, в снегу. О жене он больше ничего не слышал… Зимер — в прошлом самостоятельный кондитер, а нынче наемный работник в чужом отеле, — даже теперь, по прошествии стольких лет, вспомнив жену, не смог подавить судорожного всхлипа. Она, скорее всего, так и не присоединилась к колонне беженцев. Ибо, по своей глупости, до самого конца верила в будто бы присущую русским рыцарственность: русские, говорила она, уже много раз занимали Восточную Пруссию, но не причиняли вреда гражданскому населению. Напротив, она помнила из истории: когда русские на несколько лет завладели Кенигсбергом — а случилось это при Старом Фрице {22} 22 с. 21. …при Старом Фрице… То есть при Фридрихе II (1740–1786). Кенигсберг был захвачен русскими в ходе Семилетней войны, в 1758 г., но в 1762 г. Петр III заключил с Фридрихом II мир и вернул ему Восточную Пруссию вместе с Кенигсбергом. , — в городе очень быстро установилась особенно праздничная атмосфера, офицеры приглашали местных дворян на балы и весь Кенигсберг пребывал в некотором опьянении от того, что его захватили. Жена говорила: мол, мы, жители Восточной Европы, должны понимать друг друга. Мы опять к этому придем… Какая деланная наивность! Она ведь должна была что-то знать о жестокостях немцев и о предстоящей мести… или могла догадаться… Из-за своей привязанности к этой прекрасной земле, к летнему домику в Неринге {23} 23 с. 21. …в Неринге… Неринга — город на Куршской косе, на берегу Балтийского моря и Куршского залива. , она, вероятно, ограничилась тем, что спряталась, прихватив запас продуктов, в подвале под пекарней. — Оскар Зимер, вдовец (в чем он не сомневается), не решается представлять себе, чтó могло случиться с его Гердой. Для него нет пути назад. А ведь когда-то они, обсуждая, как будут накрыты столики в их кафе, вместе сделали выбор в пользу фиолетово-белых клетчатых скатертей…

Только работа помогает ему отвлечься от горьких мыслей.

Работа помогла и сейчас. Он принялся раскладывать по ячейкам еще не разобранную почту… В годы войны он сильно похудел, таким потом и остался… Господину Кезевигу письмо из Франкфурта; запакованная печатная продукция — на адрес отеля? — супругам Пермозер; некий пивовар из Штарнберга пишет Хедвиге Ранкфельс, длительно проживающей в отеле; зажиточная вдова из города Ванне-Айкель {24} 24 с. 21. …Ванне-Айкель… Сейчас часть города Херне; в годы Второй мировой войны и позже, до 1975 г., — город в земле Северный Рейн — Вестфалия, в северной части Рурской области. , которая не желает там жить, прислала видовую открытку… Он, наверное, вправе бросить короткий взгляд на эту фотографию бесконечного пляжа под лазурным небом… Римини… Кафе-мороженое под пальмами, ужин сопровождается звуками мандолины… Неизменное спагетти, пусть и под разными соусами, понравилось бы ему, вероятно, куда меньше. Однако в любом месте процветают свои обычаи, а иногда они даже меняются к лучшему…

Иногда защититься от всего пережитого ему помогал и какой-нибудь цветной фильм с Соней Циман {25} 25 с. 22. …фильм с Соней Циман… Соня Циман (р. 1926) — немецкая актриса, танцовщица и певица. : где она занимается любовью прямо посреди пустоши или — в роли красивой как картинка шварцвальдской девушки — клянется в верности своему Хансу. Эта кинозвезда тоже однажды, в связи с какой-то премьерой, переночевала в «Брайденбахер хоф». Сама Соня Циман никаких осложнений служащим отеля не доставила. Зато ее партнер, Рудольф Прак {26} 26 с. 22. …Рудольф Прак… Рудольф Прак (1905–1981) — австрийский киноактер, пользовавшийся славой «самого зацелованного мужчины в немецком кино». , потребовал на завтрак яйца Бенедикт — и непременно под соусом «Табаско». Этой пикантной новинки в кладовых отеля не было, но помощнику повара пришла в голову счастливая мысль одолжить бутылочку экзотичного, экстремально острого соуса у любезного военного коменданта — подлинного гурмана, искушенного и в заморской кухне.

Дырка в циферблате так и осталась зловещим напоминанием. Старший администратор быстро взглянул на часы. Герта исчезла, Тильзит потерян; бесчисленные убитые евреи, цыгане, инакомыслящие; поля руин, регионы руин, слепые прохожие — там, где раньше кипела жизнь; последние сражения в городских парках… Хуже не бывает, и мучительней — тоже. Что же это за государственная власть, что за генералитет, что за народ, если даже после проигранных битв они не ищут мира, а продолжают фанатично сражаться среди гостиничной мебели? Какая-то первобытность…