Ханс Плешински - Королевская аллея

с. 485. Клаус оглянулся в поисках шерстяного пледа, но ничего такого не обнаружил. В новелле «Обманутая» участники прогулки, подъезжая на лодке к замку, тоже мерзнут: «Анна и Эдуард тоже захватили в дорогу пальто, один Кен, сидевший между матерью и дочерью, надел только серый шерстяной свитер под суконную куртку» ( Собрание сочинений, т. 8, с. 443). О мотиве ощущения озноба в момент появления дьявола (в романе «Доктор Фаустус») см. выше, с. 548. В новелле «Обманутая» описание замка и прилегающего к нему парка содержит многочисленные аллюзии, отсылающие к (античным) представлениям о царстве мертвых.

с. 485. Деревянные ставни на арочных окнах замка Бенрат закрыты. Пан и его нимфы устроились на цоколях по сторонам от дворцового фасада, они мало-помалу выветриваются, как и четыре песчаниковых льва с горестными мордами, которые, скрестив лапы, охраняют лестницу и подъездную дорогу. Ср. описание замка в новелле «Обманутая»: «Розали и ее спутники примкнули к ним и, подняв головы, тоже принялись рассматривать очаровательные архитектурные украшения феодальных времен, овальные „œils-de-boeuf“ под крышей цветного шифера. Мифологические фигуры — Пан и его нимфы, довольно игриво и легко одетые, стояли на цоколях между окон, такие же ветхие, как те четыре каменных льва, что с угрюмым видом, скрестив лапы, охраняли лестницу и входы» ( Собрание сочинений, т. 8., с. 446).

с. 485. Здесь, в незапамятные времена, вдовы кормили черных лебедей. Поездка в Хольтергоф, прототипом для которого послужили дворец и парк Бенрат, играет центральную роль в новелле «Обманутая». Именно в Хольтергофе вдова Тюммлер признается Кену Китону в любви, и там же кормит черных лебедей, один из которых оказывается предвестником ее смерти.

с. 486. В кирпичной ограде оранжерейного сада Клаус распознал опутанную вьющимися растениями, почти скрытую грабами дощатую калитку… Через похожую калитку — в новелле «Обманутая» — Розали и Кен выбираются из замка после своего объяснения в любви: «Здесь тоже был темный ход, он петлял, он подымался вверх, пока наконец не привел к заржавленной калитке. Она поддалась могучему напору Кена, но снаружи так густо была опутана вьющимися растениями, что им едва удалось выбраться» ( там же, с. 450).

с. 487. Был ли я для вас это? Ср. фразу Томаса Манна, когда-то обращенную к Клаусу: «Ты ли для меня это?» (см. выше, с. 129).

с. 487. Ты был чем-то бóльшим… Ср. главу «О красоте» в романе «Юный Иосиф»: «Сказано так: Иосиф, семнадцати лет, пас скот вместе с братьями своими… <���…> …Иосиф был чем-то большим. <���…> Красота — это магическое воздействие на чувства, всегда наполовину иллюзорное, очень ненадежное и зыбкое именно в своей действенности» ( Иосиф и его братья, т. 1, с. 319).

с. 488. Всё это было, я тоже это пережил, я смогу себе это сказать в момент умирания. В этой сцене цитируется — отрывками — дневниковая запись Томаса Манна от 20 февраля 1942 г.: «Долго читал старые дневники, времени Клауса Хойзера, там я счастливый любящий. Прекраснейшее и трогательнейшее — наше прощание в Мюнхене, когда я впервые совершил „прыжок в сновидческое“ и его висок прислонился к моему. Ну да — жил и любил. Черные глаза, пролившие из-за меня слезы, любимые губы, которые я поцеловал, — всё это было, я тоже это пережил, я смогу себе это сказать в момент умирания» ( Tagebücher, S. 395).