Алексей Слаповский - Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

– Почему назад? Что вас не устраивает?

– Все устраивает, но зачем? Вот молодежи вы дали квартиру, это спасибо. Они ее по ипотеке лет за двадцать осилят. А нам этот дом не по карману.

– Я же сказала…

И тут сверху послышались какие-то голоса.

7.

Это прибыл поздравить с новосельем Сухарев. В гостиную бурно и весело вошел он сам, Альбина, еще несколько человек из заводской администрации, они несли цветы, торт, шампанское, какие-то еще корзинки и картонные ящики.

Вышедший из подвала Семенов не успел ничего сказать, а уже шампанское было откупорено, бокалы налиты и всем вручены, и Сухарев начал речь:

– Друзья, коллеги, родные мои! Вот знак нашего времени, когда, благодаря демократии, каждого человека могут оценить и заметить! Но тут какая мораль, если вглядеться? Мораль, что мы не ценим того, что видим и знаем! Нам кажется, что где-то в других местах что-то происходит. Там в космос чего-то запустили, там сессия ООН, там терроризм, не дай бог, конечно. Я имею в виду – события мирового масштаба. Нам кажется, будто у нас, в Серманкуле, ничего этого не может быть. Нет пророка в своем отечестве! – как сказал… Кто сказал? – Сухарев повернулся к Ане Аникановой, но та не помогла – тоже не знала. – Ладно, неважно. Короче, на самом деле оказывается, что и события мирового масштаба у нас происходят, и пророки есть! За тебя, Андрей Петрович, за твое высокое назначение, одобренное Владимиром Владимировичем!

Семенов хотел возразить после того, как все выпьют, но в этот момент с улицы послышалась надрывные прерывистые звуки полицейский сирены.

– Доигрались! – тихо произнесла Людмила.

Но нет, не только не доигрались, наоборот, игра продолжилась на самом высоком уровне: в сопровождении кортежа полицейских машин прибыл не глава городской администрации и даже не кто-то из областных министров, а сам губернатор Илья Иннокентьевич Лясов!

С ним была целая делегация областных сановников, все в одинаковых черных костюмах, они влетели в гостиную, как стая грачей. Илья Иннокентьевич для несведущего глаза ничем не отличался; неудивительно, что, когда живо, без всякой важности, он подскочил к Семенову и начал горячо пожимать ему руку и что-то говорить, Андрей Петрович, спросил:

– Извините, а вы кто?

Губернатор жизнерадостно расхохотался, все подхватили.

– Между прочим! – закричал губернатор. – Между прочим, сие означает, – он любил ввернуть такие обороты, – что я работаю неплохо! Ибо тот губернатор хорош, которого никто не знает! Следовательно, все идет своим чередом, правильно я понимаю?

– Правильно! – хор голосов был ответов.

Семенов не узнал не только губернатора, но вообще никого почти не знал из гостей, которые все прибывали и прибывали. Мужчины в костюмах, женщины в праздничных нарядах. Шампанское лилось рекой, откуда-то доносилась музыка, все это напоминало Новый год, только без елки.

Прибыли и Таня с мужем Виктором, рядовым менеджером местного офиса сотовой компании, оба выгляди счастливыми.

– Мам, там ванная – десять метров! И с окном! – делилась с Людмилой Татьяна.

– Да, хорошо, – отзывалась Людмила.

Она уже почти не реагировала на происшедшее, стояла в уголке, рассеянно улыбалась, кивала в ответ на поздравления.

Ждала, что из этого всего выйдет.

Из толпы выделился и подошел к ней Жанборисов, один из самых богатых людей города. Впрочем, он наведывается сюда редко, чаще в Москве или по заграницам. Жанборисов – не фамилия такая, просто с детства он всегда представлялся полностью, считая имя слишком коротким и смешным, а фамилию слишком простой. Поэтому – Жан Борисов. Так и пошло, и слилось, и все только так его и назвали: Жанборисов.

Жанборисов со школы был влюблен в Людмилу. А она сначала вроде бы готова была ответить, но потом ускользнула. Жаборисов поставил целью добиться ее, достичь в жизни такого положения, что Людмила будет не силах отказать. И пустился во все тяжкие, добывая деньги. Подобная история неплохо описана в «Великом Гэтсби», так что не будем повторяться. И, как в этом романе, ничем не кончилась. У Фицджеральда великая любовь погибла не от безответности, она разбилась о самое худшее, что бывает в жизни, за исключением, конечно, войны, тяжкой болезни и смерти – о заурядность. Человек весь мир готов был положить к ногам любимой, а ему ответили: «Зачем мне мир, полежим да выпьем, вот и славно». Впрочем, и правильно ответили, распознав, что не любовь была у героя, а мечта об идеале, а идеалом быть никто не хочет. Да и не может.

С Людмилой вышло не совсем так, она почему-то оказалась в замужестве не только довольна, но, похоже, вполне счастлива. Жанборисов этого не понимал. Скучный город, скучный муж, скучная работа! Что он только не предлагал Людмиле, она неизменно отказывалась. И отказывалась без слез, без мучений, так спокойно, что Жанборисов в иные моменты готов был схватить ее и душить до тех пор, пока она не проявит хоть какое-то отношение к нему, пусть даже ненависть.

– Ну, что, – сказал он, подойдя. – Дурим людей помаленьку?

– Ох, не знаю, – вымолвила со вздохом Людмила.

– Даже если его выдвинули, это же курам на смех! Ты извини, что я прямо, но я, сама знаешь, своих мыслей не скрываю.

Это была правда, Жанборисов славился правдивостью и веселым цинизмом. Первой реакцией на все, что он видел и слышал, была всепоглощающая и всепокрывающая ирония. Заговорят при нем с похвалой о каком-то человеке, о фильме или книге, он тут же скажет: «Да фуфло это все!» – не вдаваясь в аргументы и доказательства. Он просто давно уже не верил, что в этом мире действительно может быть что-то хорошее и ценное. А вот известия о чьем-то крупном воровстве, об авариях и катастрофах, о неудачах больших людей, его радовали. Не потому, что он был бессердечен и зол, но ему важно было получить еще одно доказательство того, что мир прогнил и вот-вот накроется медным, как он говаривал, тазом.

Узнав о выдвижении Семенова, то ли настоящем, то ли придуманном, он сказал вслух: «Вот идиоты!» Но тут же приказал снарядить свой самолет и прилетел из Москвы в Серманкуль, чтобы растравить себя еще больше, но и получить удовольствие от созерцания человеческой глупости – она всегда его утешала.

– Так как? – спросил Жанборисов, заранее зная ответ. – Может, наконец, уедешь отсюда? Дочь замуж выдала, мужа в люди вывела – не пора?

И вместо привычного отказа вдруг услышал:

– Да я уж и не знаю…

– Людмила, ты серьезно?

– Какие-то предчувствия у меня, что ли… Будто вижу, как завтра на меня весь город пальцем показывает и стыдит… Мне вообще-то отпуск положен, – вслух размышляла Людмила. – Нет, если сразу что-то серьезное, то вряд ли. Но уехать отсюда и в Москве побыть – можно. Какое-то время.