Алексей Слаповский - Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

В–третьих, то, что Сухарев оценил выбор американского народа как нечто чрезвычайное, следует отнести не на счет косности Сухарева, а на счет косности американского народа. Который, заметим, женщину в президенты за двести лет с большим хвостом так и не выбрал.

Об этом напомнил и Мечников:

– Негра, да, а бабу хватило ума в президенты не ставить! Хотя у нас, я тебе скажу, это было бы самое то. Бабу, да еще дуру, типа… – тут Мечников назвал несколько фамилий, которые мы опустим в силу нашей исторической деликатности. – Пусть бы она окончательно развалила страну! До нищеты, до голода! Тогда, может, очухаемся!

– Не позволим! – бодро возразил Сухарев. – У нас запас прочности! Вон Америка с Европой санкциями давят, а мы…

– А мы дураки! – с обидной категоричностью оборвал Мечников. – Санкции! Да если бы они и вправду захотели нас уничтожить, они бы в три дня это сделали! Что три дня, три часа! Три минуты! Обрубить поддержку программного обеспечения всех электронных систем – и все! Компьютеры зависли, банки замерли, транспорт встал, производство застопорилось! Твой завод, между прочим, тоже заглохнет. Ты в этом, я знаю, не разбираешься, а спроси своих компьютерщиков, как они связываются с поставщиками, заказчиками, как транспорт регулируют, как все у тебя там делается вообще, включая рецептуру твоей свиной говядины!

– Не преувеличивай! – рассердился Сухарев. – Не лезь туда, где не понимаешь! Завод с тридцатых годов на армию работает, все отлажено. Обходились без всякого твоего интернета.

– Ага, через вертушку будете переговариваться, курьеров посылать! Да что с тобой говорить, ты ведь даже не осознаешь, что занимаешься бессмысленным делом! Вы там тушенку выпускаете – для складов, для стратегических запасов. НЗ так называемый.

– И что?

– А то, что вдумайся! Консервы твои – на случай войны! У них срок годности! Нет войны – их утилизируют! На помойку их! А ты новые поставляешь! Понимаешь, Дима? Без обид, но ты на помойку работаешь! Сизифов труд в чистом виде!

– Да пошел ты! – огрызнулся Сухарев. – Есть вещи, которые, да, сейчас, может, не нужны, а придет время… Вон, ракеты стоят, тоже по черт знает сколько лет, тоже никакой пользы. И что, не делать их? Зато, когда понадобятся, так бабахнут! Поэтому, между прочим, никто ничего у нас всерьез отрубать не будет. Себе дороже.

– В этом ты прав, – согласился Мечников. И опять что-то булькнуло. И голос Мечникова стал усталым и равнодушным. – Ну, спасибо, что позвонил, мне работать надо.

– Постой. Ты так и не сказал, слышал что-то про Андрея Семенова?

– Какого Андрея Семенова?

– Кандидата в президенты, которого поддерживает Путин.

– Не знаю и знать не хочу. Может, преемник. Из ниоткуда, как они любят. Самое было бы веселое – из гущи народа. По завету Ленина – чтобы любая кухарка могла порулить государством. Хоть вот соседа моего, в доме напротив живет.

– При чем тут сосед?

– Андрей Семенов его зовут. Ты-то должен знать, он у тебя там на складе где-то работает.

– Не знал, что он твой сосед.

– И даже приятель. Заходит иногда, в шахматы играем. Неплохо играет, должен тебе сказать. И грамотно при этом, разбирается, где защита Нимцовича, где Каро-Канн. Вот его бы и выбрать. Непьющий, рассудительный. Может, Путин его на полигоне приметил, когда вы туда всем городом мотались?

– Глупости все это. Ладно, будь здоров!

Разговор с Мечниковым еще больше встревожил Дмитрия Васильевича. Женщину хотели выдвинуть, надо же, думал он. А могут, в самом деле, кого-то из народа.

А с полигоном была такая история. В прошлом году президент решил посетить военный полигон, то ли ракетный, то ли еще какой-то, что был в сотне километров от Серманкуля, в глухой степи. Само собой, перед визитом туда срочно вылетела комиссия. Увидели, что все содержится в относительном порядке, некоторые постройки надо обновить, другие снести. Главное, чтобы видна была работа. Дело в том, что на предыдущем полигоне вышел некоторый конфуз. Все там было отлично, все новенькое, но при этом полное безлюдье. И президент, оглядевшись, заметил: «Как-то совсем пусто у вас. Будто люди тут не живут и не работают». Сопровождавшие генералы спохватились: как же забыли они, что президенту очень нравится не только порядок, но и когда в навещаемых местах все живет, трудится, что-то там копошится, ему весело наблюдать многолюдное энергичное коловращение.

И учли это, и решили избежать ошибки. Для этого дали задание руководству окрестных населенных пунктов свезти к полигону в день визита как можно больше народа. Участвовал своими людьми и Сухарев, собрал всех не занятых, выделил транспорт. Приехав на полигон, заводчане получили лопаты, кирки, тачки и принялись работать, катая плоское и таская круглое.

(КОММЕНТАРИЙ ПУБЛИКАТОРОВ: явная историческая ошибка с необоснованным ироническим оттенком. В описываемое время было предостаточно землеройной и транспортной техники, кирками и тачками никто не пользовался).

Президент все это увидел, одобрил, а потом была встреча с ним: встали в круг, началось живое общение. Сухарев там тоже был, имел удовольствие лицезреть лидера в пяти шагах от себя. Но вот был ли там Семенов? А может, он был в одной из групп работающих, к которым подходил Путин? И потом, вспомнил Сухарев, президент шел к вертолету, а рядом терлась кучка людей, о чем-то беседовали. Может, тогда-то и успели перемолвиться о чем-то сокровенном президент и кладовщик Семенов? Трудно представить? Но не представлял же Сухарев, что Семенов, оказывается, играет в шахматы! Играет и выигрывает у самого Мечникова, который был почетным членом серманкульского шахматного клуба. Правда, несколько лет назад обиделся на запрещение курить даже в коридоре и туалете, а потом оскорбился плакатом, повешенным на стене, где изображена была перечеркнутая бутылка. Воспринял это как намек, перестал ходить в клуб и участвовать в городских соревнованиях.

Что я гадаю? – подивился Сухарев своему тугодумию. Вызвать этого Семенова, да и все!

И нажал кнопку селектора.

– Альбина, Семенова ко мне.

– Это какого? – спросила Альбина с оттенком фамильярности. Приходится терпеть. Всегда так – не сдержишься, приласкаешь женщину под влиянием минуты, а потом расплачиваешься за эту минуту всю жизнь.

– Андрея Петровича Семенова, кладовщика, – сказал Сухарев сухим служебным голосом.

– Щас позвоню! – со смешком, упорствуя в панибратстве, ответила Альбина.

– Не щас и не звони! Сама пошла и позвала, ясно?

– Ладно, – обиженно сказала Альбина. – Мне не привыкать по заводу бегать!

Ничего, побегаешь, злорадно подумал Сухарев. Не всё тебе на каблучках тут цокать меж кабинетами. И ведь не по делу, а так, лясы точит!