Сергей Телевной - Я - не заморыш!

Я напряг свою волю, которая так и оставалась типа бомжа-бурлака в стиле фэнтези. Но у меня сжались кулаки и где-то внутри встрепенулась мощ­ная птица под названием смелость. Она, моя смелость, была похожа на орла. Ну что я напридумывал? Страх в виде лягушки, смелость — орел. Полная белиберда. А почему орлы лягушек не едят? «Так! Характер бойцовский надо формировать», — внушал я себе.

— Кирюха, ты что, загрузился? — это рыжий меня окликнул. — Давай не пойдем, ну его на фиг, этого Амбала.

— Я вот тоже думаю. Сегодня так у зоотехника навкалывался, сил нет, — готовил я себе отступление. — Да и мать. Как там она?

— А что с ней?

— Да, есть проблемы. — Я не стал Денису говорить про то, что мама выпила водки, про участкового. — Короче, Дэн, подожди меня, портфель отнесу.

Я вошел в подъезд, поднялся на ступеньки и приоткрыл дверь нашей квартиры. Оттуда слышалась любимая мамина песня:

Ты, река ли моя, чиста реченька,

Серебром ключевым ты питаешься...

От истоков струишься отеческих,

Меж камней-валунов извиваешься...

Мать прервалась:

— Это ты, Кирилл?

— Да, мам, я.

— Что ты там гремишь?

— Да у Дениса велосипед сломался, ключи ищу.

У нас на шкафу в прихожке был ящик, где хранился разнокалиберный инструмент: молоток, щипцы, ключи и прочие железки. Я, честно говоря, искал не ключи для велосипеда, а что-нибудь поувесистее, чтобы долба­нуть Амбала по мозгам. Разводной ключ взять, что ли? Или молоток? Нет, так можно Амбала и убить. Я окинул глазами кухню. О!.. Скалка, которой мама иногда раскатывала тесто для пирожков и вареников. Вспомнил про ее знатные пирожки с капустой, и захотелось хавать. Пошарил по холодильни­ку — ничего, кроме майонеза. С хлебом — пойдет. Густо намазал ломоть, взял скалку. Она удобно легла мне в руку.

Вышел на улицу.

— Будешь? — спросил у Дениса и протянул ему хлеб с майонезом.

— Ешь сам, тебе силы нужны, — он рассуждал правильно.

— Это что? — спросил Дэн про скалку.

— Орудие пролетариата.

Денис понял.

Я знал, где может сейчас находиться Амбал со своей кодлой — в школь­ной котельной, которая разместилась в полуподвале. Отопительный сезон закончился, но у них откуда-то были ключи от котельной.

Подошли. Из котельной доносился ржач. Кажется, и девчачий визг.

Всю дорогу я обдумывал, что скажу Амбалу и что с ним сделаю. Во-первых, скажу, что я не глист и не заморыш. Во-вторых, что я ему ничего не должен — ни одной сигареты, ни полспички. В-третьих, звездану скалкой по голове! Не в висок, конечно. Не дай бог убить. А прямо по кумполу, чтоб отрубился!

Мы с рыжим Денисом спустились вниз по ступенькам. Прислушались. Амбал, конечно, был здесь! Там живо обсуждали шашлыки из баранины.

Амбал раскинулся в допотопном кресле боком к входу, потому нас не увидел. По кругу — его кодла, человек пять-шесть, среди них детдомовские пацаны. М-да! Я не имел никаких шансов. Мне захотелось сквозануть отсю­да, но. встретился глазами с Ленкой! Она — здесь? Ничего себе! Звездная Звезда причудливо взгромоздилась на широкий подоконник. Над всеми — как всегда, на высоте, на пьедестале.

— Оба-на! Иди-сюда-стой-там! — Это Хлюст увидел меня.

— Пошли отсюда, — шепнул мне Денис, стоявший рядом. Честно говоря, я хотел этого и даже ждал от рыжего таких слов. Но тут Амбал лениво повер­нулся в мою сторону:

— Ну, ты, глист, тебя кто сюда звал? Что надо?

— Никто не звал, сам пришел, нужно поговорить , — выдавил я из себя, перебарывая мандраж. Правой рукой под мышкой нащупал скалку, это чуть успокоило.

— Ты, наверное, хочешь рассказать, что сарай у дядьки Мишки оставил открытым, — Амбал нагло ухмылялся. — Ну ладно, будем считать, что пачку сигарет ты отработал.

Моя решительность окончательно улетучивалась — я забыл «домашнюю заготовку»: про то, что я не глист и не заморыш. Но я все же помнил, что должен звездануть Амбала скалкой по голове. Лишь бы не в висок! По кумполу — и вырубить его.

— Кирюха тоже хочет шашлычка, — подала голос с подоконника Ленка.

— Хавку надо заслужить. Если Хлюст возьмет его с собой, может, свою косточку и получит, — сказал Амбал под недружный хохоток своей кодлы.

То, что пацаны смеялись не особо дружно, меня немного успокоило. Не все, видно, здесь так уж безоговорочно поддерживают Амбала. Это был толчок к действию! А еще — Звездная Звезда! Я, может, для нее ореховую аллею посадить хочу, а она. Пусть посмотрит, как я сейчас урою Амбала! Конечно, это не по-честному — я со скалкой, а он — с голыми руками, сидит, расслабился. «По-честному, не по-честному.», — это было похоже на отговорки.

Я выхватил скалку и с лету врезал Амбалу! Он, скотина, успел отвернуть­ся, и удар прошелся вскользь. Амбал вскочил, ошарашенный. Я продолжал колотить его скалкой, видно, удары мои не сильно достигали цели — все по рукам, по плечам. Амбал начал хаотично отмахиваться и кричать:

— Мочи его, глиста! Что стоите, козлы.

— Пусть один на один, один на один! — рыжий Денис тоже кричал, рас­ставляя руки и как бы удерживая пацанов. Те, впрочем, только расступились, а Ленка с пьедестал визжала, поджав ноги:

— Хватит, хватит!..

Здоровяк Амбал все же сильно зацепил меня своим огромным кулаком. Я отлетел прямо на ящик с песком под противопожарный щит. В ушах звенело, перед глазами плыли радужные круги. Из носа хлынула кровянка. Уже мало что соображая, я швырнул горсть песка в лицо Амбалу, наседавшему на меня.

— А-а-а. Тварь. Глаза мои! — завопил Амбал, закрывшись ладо­нями.

— Мочи Амбала!.. — крикнул кто-то мне.

У меня не было сил. Скалка валялась поодаль. Я устало пнул Амбала ногой. Он неожиданно скрючился и свалился, продолжая кричать:

— А-а-а!.. Глаза мои!..

Спасительница Маришка привела на разборки грузчика, в итоге — боевая ничья

Ошарашенная Звездная Звезда Ленка, поджавшая ноги на подоконнике, вдруг крикнула:

— Атас, кто-то идет! — из полуподвального окна она увидела, как про­мелькнули чьи-то ноги.

Но было поздно. На пороге появился дядька Сергей — бывший грузчик из «Гипермаркета».

— Эй, шелупонь, вы что тут беспредел творите?! — рявкнул он со сту­пеней.

— Кирюха, рвем когти, — дернул меня за рукав Дэн.

— А-а-а. Кто тут? — орал Амбал. — А-а-а, мои глаза. Воды, твари, дайте!..

Уволенный грузчик подрабатывал сторожем в школе и знал, где находится кран с водой.

— Кирюха, валим отсюда, — тащил меня Денис. Я не мог идти: сопатка разбита, глаз заплыл, внутри все нестерпимо болело так, что хотелось пла­кать. Но мужчины не плачут.

— Я тебя, щенок, урою. Я тебя размажу!.. — Это орал Амбал, который кое-как промыл свои глаза. Осознание того, что он сейчас действительно может урыть и размазать, придало мне сил — я вроде даже побежал по сту­пенькам, поддерживаемый Денисом. Мимо нас шмыгнула Ленка.