Владимир Козлов - Родиться Царём

— Кем бы вы хотели трудиться у нас товарищ Грачёв?

Парня вопрос заинтересовал, и он без разрешения присел на краешек стула:

— Мне бы там поработать, где платят неплохо и чтобы в ад не попасть после длительного жизненного финала.

— Ангельских профессий не имеем, — флегматично бросил кадровик.

Парень за словом в карман не полез, сразу ответил:

— Я в небесную канцелярию и сам не пойду. Мне дайте такую работу, чтобы я на этом свете в смоле поварился, чтобы в аду эту процедуру не повторять?

Кадровик иронически ухмыльнулся, с недоверием посмотрел на руки парня, не представляя, что они смогут в скором будущем держать тяжёлую щётку и таскать по крышам большие вёдра, наполненные битумом.

— Кровельщиком, желаешь стать? — с изумлением спросил он.

— Могу кровельщиком, могу изолировщиком. Мне всё равно, — не задумываясь, бросил парень, — я специалист на все руки. Но лучше кровельщиком. Свежий воздух и высотные ощущения благотворно влияют на мой профессионализм.

Эта самоуверенность не понравилась кадровику, и он решил немного осадить парня:

— Таких специалистов как ты пруд пруди в любом пивном ларьке. Ты же производственного пороха не нюхал. О каком ты профессионализме говоришь? — повысил голос кадровик и встал с кресла.

Подойдя к стене, где висел тихо говорящий динамик, он отключил его совсем и продолжил:

— Навыков у тебя в работе нет, трудовой книжки тоже нет. Есть только военный билет и паспорт с записью о положении в паспортах, — Сколько отсидел в тюрьме и за что Олег Матвеевич?

— Шесть лет, за атеизм и археологию, — выпалил Дорогой.

Кадровик на его заданный вопрос, принял ответ Олега, как за насмешку и, состроив хитрые глаза, почти шёпотом бросил в лицо парню:

— Не ври, у нас за это не сажают.

Дорогой опять не задержался с ответом:

— Не сажают атеистов — лекторов, а я деятельный атеист — практик. Снимал иконы с заброшенных церквей и кладбищ, а потом их бабкам продавал по дешёвке.

Кадровик в ответ уже довольно крякнул и, откинувшись на спинку стула, ехидно произнёс:

— Так бы сразу и сказал, что сидел за кражу и спекуляцию, и нечего мне тут голову морочить своим острословием. Я не таких говорунов встречал у себя в кабинете. Хотя я юмор ценю. И ты меня, в общем, то устраиваешь. Но смотри на работе поначалу особо языком не чеши, — погрозил он парню пальцем. — Не поймут! Приживись хоть немного в бригаде, а потом заливай им свои басни.

— Ежу понятно, — воодушевился Олег, — но с юмором работа всегда спориться, а кто юмор не ценит, тот по жизни инвалид, — смело добавил парень, поняв, что практически он на работу принят.

— Хочешь, значит, грехи смолой свои смыть? — хитро спросил кадровик, не придав, внимания последней брошенной фразы Грачёвым.

Олег достал из наружного кармана рубашки расчёску и провёл ей несколько раз по своей короткой стрижке:

— Нет, я безгрешный?

Кадровик приподнял очки на лоб и пристально вгляделся в молодого человека.

У того было такое ангельское выражение лица, будто тот не срок отсидел на зоне, а окончил с отличием духовную семинарию и потчует его божьими законами.

Насчёт безгрешности, парень перебрал. Кадровик от такой наглости, словно заводной заёрзал на стуле:

— Как безгрешный? Отсидел огромный срок и думаешь, греха на тебе нет? — Нет уважаемый, этот грех тебе аукаться будет, как минимум такой — же срок, который ты провёл в заключении.

Эта фраза нисколько не смутила Дорогого, и он с вполне серьёзным выражением лица продолжил:

— Все мои коллеги — атеисты, не признают никаких грехов, они считают только проступки. А моё преступление, проступком даже нельзя назвать. Тяга мальчишеская была полазить по забытым местам. Ну, это типа археологии. Вы вот точно, наверное, коммунист? — почти с патриотизмом спросил парень, — значит обязательно атеист. Мы с вами в этом плане можно сказать единомышленники, поэтому должны протягивать друг другу руку помощи. А как же иначе?

Кадровик улыбнулся и покачал лысой головой:

— Ну, хорошо, оформляю тебя кровельщиком в передовую бригаду к Возничему. Их там четырнадцать человек ты будешь пятнадцатым. Бригада большая и разорвана на три звена. Это значит, трудятся они на разных объектах. Но когда фронт работы есть большой, слетаются в одну стаю. Ты, вероятно, пойдёшь в звено Лопатина. У них как раз одного человека не хватает, до полного комплекта. Зарабатывают они неплохо по триста рублей в месяц, но ты пока будешь поменьше иметь. Разряд у тебя будет ниже. И ещё один немаловажный факт, там мужчины все почти из деревень, хоть и живут в городе. Языки у них острее, чем у тебя. Тебе будет нелегко к ним приспособиться, — не то внушающее, не то с сожалением покачал он головой.

Олег после этих слов совсем оживился:

— Оформляйте, я согласен. Мне всё равно хоть к Возничему, хоть к Лесничему, я везде буду работать, так — как надумал семьёй обзавестись. Иначе опять посадят.

Кадровик начал заполнять все необходимые бланки, для оформления на работу, слушая нового новобранца, в то же время не переставал иногда хитро бросать на него свой взгляд:

— Молодец коллега, верно, думаешь, — подковырнул его кадровик. — На, вот тебе направления на медицинскую комиссию, прослушаешь лекцию по ТБ и пожарной безопасности. Отметишься в военкомате и приходи оформляться. Оформишься, не тяни с заявлением на квартиру. В этот же день подавай. У нас квартиры в течение двух лет дают, а то и меньше. Семейное общежитие сразу могут выделить, главное показать себя с хорошей стороны в первые дни! Лепи из себя достойного покорителя Курской магнитной аномалии! — Отлично! — обрадовался Олег, беря из рук кадровика кипу направлений.

— Удачи Олег Матвеевич! — бросил кадровик уходящему парню, а когда за ним закрылась дверь, потирая руки, произнёс:

— Вот у Лопатина тебе охоту к юмору обязательно отобьют, а работать уж наверняка научат! Через горнило этого звена немало ухарей прошло, и никто надолго не задержался. Пороху не хватило. Ну а тебе — то я в любом случае не дам зачахнуть. В крайнем случае, переведу плиточником. Там и деньги неплохие платят и работа чище. Да и народ грамотней.

***

Олег Грачёв тянуть не стал с оформлением, и через два дня ему выдали уже спецовку кровельщика. Особой радости к первой своей выбранной профессии он не испытывал, но задумка корректно отомстить за беды друга, отметала все неудобства в душе. Да и перспектива получить гуманитарную квартиру с удобствами, тоже лишней бы не была.

И вот для него настал первый рабочий день. Дата вроде знаменательная, но запомнилась она ему не с лучшей стороны. Полного знакомства с бригадой не получилось, так — как она на этот момент была разделена на три звена. Как и говорил кадровик, все звенья трудились на разных объектах. Его направили в звено, в которое он и стремился попасть. Звено трудилось на сельском объекте в большом селе Фили. Что ему сразу бросилось в глаза, у всех мужиков в руках были увесистые авоськи. В обед он понял, что это были их обеды, которые они называли термосами. Члены звена все поголовно были выходцы из деревень, хотя жили в городе уже по нескольку лет. После военной разрухи в стране им было не до учёбы. Важнее тогда было помогать своим родителям по хозяйству, да и школы в те времена не в каждой деревне были. Поэтому грамотой они не блистали. Некоторые мужики, из азбуки знали только букву «А», да «Я», и могли без труда прочитать самоё популярное заборное слово из трёх букв. И любая газета или книга для них была детищем иного мира, в который они слепо верили. Но зато эти неучи очень грамотно могли ехидничать, играть в карты на деньги и пить бурачный самогон. Единственный мужик Кашин, носивший редкое имя Модест, не досаждал Олегу и охотно помогал по работе. Это был именно тот мужчина, о котором Мартын отзывался положительно. Он был невысокого роста, с небольшим животиком и кривыми ногами. Имел дурную привычку постоянно при разговоре сквозь зубы выкидывать тонкую, словно нитка слюну. Кургузую рабочую фуражку натягивал на лоб до отказа, так что глаз не было видно, поэтому голова его была похожа в этой фуражке на половинку разрезанного арбуза с хвостиком. Но когда он снимал этот неказистый картуз с головы, чтобы утереть пот со лба, то помимо лысины можно было заметить, вполне умные глаза. Тем боле речь у него была содержательней, чем у остальных мужиков. Так что с первого взгляда и не скажешь что перед тобой человек, который не знает грамоты. Олегу этот мужик пришёлся по душе. Модест не только доходчиво объяснил ему с чего начинать надо работу, но и сам заправил бак соляркой, зажёг форсунку под котлом. Затем они вместе начали рубить битум и загружать котёл. Проходившая мимо их бытовки маляр, увидав, что в звене кровельщиков новичок, крикнула Олегу: