Роман Солнцев - Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

Но нет, самолет, пыжась, проверяет двигатели, бурчит, и вот — побежал, побежал, разгоняется и уходит в тучи…

И нет его больше, не видно. Уж обратно-то не повернут, не посадят.

Из Барселоны, куда летят сибиряки этим чартерным рейсом на отдых, Инна должна переправить почтовой посылкой образцы грунта в Женеву, в радиационную лабораторию, профессору Гарцу. А если груз не примут на почте, Инна слетает в Швейцарию — у нее же шенгенская виза, а денег на непредвиденный случай Петр Платонович ей собрал. И конечно, ходатайство с печатью Президиума Сибирского отделения Академии наук к образцам приложил.

Хотя было бы лучше провезти груз поездом, не «засвечивая». Кто знает, может быть, и в тех краях непросто официально протащить девять килограмм земли в другое государство, особенно если речь идет о земле с явной радиоактивностью. Правда, наиболее грозные образцы предусмотрительно завернуты в тонкие свинцовые лепестки. Да и во все пробы воткнуты цветы, как будто именно цветы (герань) везет Инна Сатарова. И конечно, на эти цветы также есть разрешающие бумаги.

Но имеется еще дополнительный вариант. Через знакомых Поперека выведал, что чартерный самолет иногда делает промежуточную посадку в Праге. Если такое случится, Инна сойдет в пражском аэропорту — из Праги до Женевы совсем близко. Если же с шенгенской визой не пустят на чешский самолет или на поезд, она отправит из Праги посылку и, дождавшись любого другого рейса в Барселону, улетит, наконец, отдыхать. А если посылку не примут…

Но у Инны такая беззащитная улыбка. Волосы белые, как сметана, до плеч (и зачем татарочка их высветлила?!), а вот глаза зеленые, как у ведьмы. Должно получиться!

«Главное — здешних обманули!.. — бормоча про себя, вертелся на месте желтолицый нервный Петр Платонович. — Обманули дурака на четыре кулака». В городе, который еще недавно был закрытым, эта операция потребовала фейерверка анекдотов возле стойки таможенников — анекдотов от Попереки.

Куривший рядом низенький толстяк в вишневом кожаном пальто бросил тлеющий окурок через решетку на поле, и окурок понесло.

— Вы что делаете?! — раздраженно воскликнул Поперека.

— Не загорится… — хмыкнул толстяк и ушел, улыбкой шевеля уши.

— Я не том!.. Вон же урна. Ну, люди! — Петр Платонович всю жизнь сердится на бестолковщину и непорядок. Впрочем, пора на работу.

— Поперека! — окликнул внезапно его некто полузнакомый. Господин с лунным рябым лицом, в плаще, хлястик пояса болтается, — кажется, из университета. — Слышу голос. Тоже, провожали?

— Да, И-и… и… — «Инну» хотел было ответить Петр Платонович, да на всякий случай проглотил имя. Что тут срочно можно на «и»? — И-и кто их знает, испанцев, опять какие-нибудь взрывы… лучше бы в Анталию полетели наши… А? — И чтобы человек в плаще не вздумал расспрашивать, кого именно провожал Поперека, Петр Платонович по привычке начал забалтывать незнакомца. — Хотя в Анталии жарко… а Крым мы потеряли. Эх, Никита. Помните, была частушка?

— Это верно, — нахмурился человек в плаще, не отходя и каким-то особенным взглядом оглядывая Попереку. Или это всегда так кажется (что кто-то смотрит особенным взглядом), когда есть что скрывать. — Много было ошибок у руководства.

Надо было бы уже уезжать в город (самолет в Испанию улетел, улетел!), но малознакомый господин не отходил от Петра Платоновича:

— Извините… у меня жена… болеет… не могли бы вы своей супруге сказать, чтобы приглядела.

«Сказать, что у меня не жена летит? И вообще, мол, не женщина летит… Но он явно видел, как я перешептывался с Инкой Сатаровой.»

— Как ее фамилия? — спросил, опережая и оглядываясь, как бы торопясь, Поперека.

— Говорова. Лилия Николаевна.

— Хорошо, скажу моей сестре. Она двоюродная. — И Поперека засмеялся, резко показывая, как фотографирующийся американец, едва ли не все 32 зуба. — Двоюродная, но слушается меня. — И чтобы господин в плаще не вздумал поспрашивать, какая у сестры фамилия, как ее зовут, Петр Платонович отрезал. — Бегу! Найдет и проследит! Не беспокойтесь!..

И уже в «жигуленке», за рулем которого, откатив кресло на полметра, восседал коллега, грузный Антон по кличке АНТ в черной пахучей куртке и черных перчатках, Поперека подумал: «А если начнет звонить мне? Узнавать, как там его жена? Вот прилип, как банный лист… Но главное — образцы грунта уехали. Милая Инночка увезла. Как я ее люблю. Такая умница».

Конечно, она боялась, но Поперека умел убеждать, таинственно понизив голос, дергая шеей и сдвинув комически-сурово брови.

— О, твой стальной взгляд… — краснея, хихикала Инна. — И зачем ты женат?

— Увы, в третий, кажется, раз. Но в новой, другой жизни, мы непременно встретимся.

— Не хочу, как стрекозы!.. и даже как крокодилы!.. — ныла Инна и сама поцеловала его на мокром ветру. Она, конечно, довезет. Кстати, она сказала: аэро — по-татарски разлука. Получается, что аэропорт — порт разлук. Счастливой дороги тебе, девчонка!

Месяц назад Поперека пытался отправить образцы для зарубежной лаборатории официально, как положено, почтой — ничего не получилось. Строгости нынче опять ужасные. Какая-то шпиономания.

— Сейчас куда? — спросил, пыхтя, Антон. Жарко ему, даже в дождливую осеннюю погоду, утирает рукавом лоб, виски.

— В институт. — И пропел из-за непрекращающейся нервной дрожи кусочек песенки из деревенского детства.

В прошлом году было, пожалуй, попроще. Хотя нет, аберрация памяти… треволнений хватило и в прошлом году. Впервые получив приглашение посетить знаменитую радиационную лабораторию в Швейцарии, где есть приборы для тончайших исследований, Петр Платонович собрался в дорогу сам, кстати, тоже на чартерном — до Пулы (Хорватия, оттуда до Швейцарии вовсе недалеко). В кейсе — дискеты и письмо, отпечатанное на бланке НИИ Физики Сибирского отделения РАН, где перечислены эти дискеты, а также указан груз, который везет Поперека: 24 образца грунта. И вот их-то, скромные мешочки с номерами, таможня отказалась пропустить в самолет. Хотя, разумеется, металлоискатель не выявил металла и собака не унюхала наркотика.

Офицер сказал, что необходимо специальное разрешение из Министерства природопользования.

— Вы что, мужики?!. — запрыгал, как петушок, Поперека. — Самолет же вот-вот улетит! Смеетесь!

— Нам смеяться некогда. Следующий!

— Да как я сейчас в Москву попаду?! Парни! Позовите старшего!

Появился старший, угрюмый служака-хакас с желтыми от усталости глазами. Выслушав крики Петра Платоновича и разъяснение своего младшего коллеги, он подумал и дернул щекой: