Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

– Кто там?

– Джейк Лафферти, ваш сосед сверху.

– Хм, – ответил Билли.

Больше он ничего не сказал, иначе бы стало заметно, как дрожит голос. Билли не хотел выдавать свой страх – опасный хищник не должен учуять кровь или заметить, что жертва ранена.

– Прежде чем вы станете присматривать за Грейс, мне надо вас кое о чем расспросить.

– Ладно, – ответил Билли. Всего одно слово, а голос все равно сорвался.

– Вы откроете или нет?

– Пожалуй, нет.

– Это еще почему?

– Ваше поведение кажется мне несколько… угрожающим.

– Да?.. Ладно, вернемся к моему вопросу. Вы гомосексуалист?

– Простите, что?

– Со слухом проблемы?

– Нет-нет, я все понял. Просто не поверил своим ушам.

– У меня есть полное право спрашивать. Вы же собираетесь присматривать за малышкой, так? А то, что среди гомосексуалистов часто встречаются растлители малолетних, – это общеизвестный факт. Иначе я бы не стал лезть в ваши дела. Но тут уж извините, придется.

Комната закружилась у Билли перед глазами. Он напомнил себе, что надо не забывать дышать. Иначе можно упасть в обморок.

– Хм. Нет, на самом деле это не общеизвестный факт. Просто потому, что это неправда.

– Шутить изволите? А кто тогда, по-вашему, растлевает маленьких мальчиков?

– Как правило, женатые мужчины примерно вашего возраста.

– Это что еще за намеки?!

– Я ни на что не намекаю, просто пытаюсь объяснить, что вы ошибаетесь.

– Вы до сих пор не ответили на мой вопрос.

– Если предположить, что вы правы… – продолжал Билли, трясясь как осиновый лист. – Заметьте, я допускаю это только для наглядности. Вы не правы, но мы попробуем представить, что дела обстоят именно так, как вы говорите. Вы ведь знаете Грейс?

– Разумеется.

– Кто она, по-вашему? Мальчик или девочка?

– А, – ответил Лафферти. – И правда.

Билли слышал удаляющиеся шаги Лафферти и всего одно брошенное сквозь зубы слово. «Педик».

Билли вернулся в спальню, хотя знал, что уснуть уже не удастся.

Он пролежал без сна почти всю ночь, задремал всего минут на сорок. И все сорок минут его окружали крылья: шуршали, бились, обступали со всех сторон. Еще сильнее, белее, отчаянней, чем обычно. Целая крылатая какофония.

– Кто забрал тебя из школы? – спросил он Грейс.

Билли сидел на диване, а Грейс бродила по квартире. Снова останавливалась перед фотографиями, которые рассматривала вчера.

Сосредоточиться после бессонной ночи было трудно. Нервы звенели так, словно кто-то прошелся по ним напильником.

– Фелипе, – ответила она. – Чтобы Иоланде не пришлось отпрашиваться с работы. Ее, конечно, отпустят, но и заплатят куда меньше.

– А Иоланда это?..

– Спонсор моей мамы.

– Спонсор? В каком смысле? Что она спонсирует?

– Спонсор из программы. Ну, как у анонимных алкоголиков. Только Иоланда спонсор из программы для анонимных наркоманов.

– Да это же все объясняет! – сказал Билли. И тут же пожалел о том, что не успел вовремя прикусить язык.

– Что объясняет?

– Не обращай внимания. На этой фотографии я играю в пьесе «Продавец льда грядет».

– Вот пока ты об этом не сказал, мне все было понятно.

– Как Джейк Лафферти узнал, что я буду за тобой присматривать?

– Рейлин пришлось с ним поговорить. Фелипе не хотел забирать меня из школы – боялся, что мистер Лафферти потом его со свету сживет. Поэтому Рейлин пошла к мистеру Лафферти. И я тоже, потому что иначе мне бы пришлось сидеть с мамой – а мама спит, и мне нельзя оставаться одной, вдруг соцработники придут с проверкой? Так что я пошла вместе с Рейлин. Ох, как же он разозлился! Но Рейлин держалась так, будто ей вообще ни капельки не страшно. Просто сказала, что Фелипе будет забирать меня из школы, и мистеру Лафферти лучше не вмешиваться. Ему это, конечно, не понравилось. И он, такой, заявляет: «А какая мне разница? Делайте, что хотите». А потом принялся выяснять, с кем я останусь после того, когда Фелипе уйдет на работу. Странный какой-то, сам же сказал, что ему все равно. Вот тогда-то я и рассказала про тебя.

– Ага. Это многое объясняет.

– Опять ты за свое. Что объясняет-то?

– Объясняет, почему он пришел ко мне и стал задавать личные вопросы.

– Какие вопросы?

– Как я могу тебе про них рассказать, если они личные?

– Ой, точно. Извини.

– Так что ты ему сказала?

– Что ты был танцором, актером, певцом…

«И это тоже многое объясняет», – подумал Билли. Но на этот раз промолчал.

– …и что хотя тебя зовут Билли Блеск, твое настоящее имя то ли Родни, то ли Дэнни…

– Дональд.

– Ой, да. Дональд. Извини. И что твоя фамилия Флейнстин, но ты изменил ее на «Блеск», потому что фамилия Флейнстин не подходит для танцора.

– Фельдман, – поправил Билли, внезапно чувствуя себя совсем разбитым.

– Ой. Фельдман. И откуда я только взяла Флейнстина?

– Даже не рискну предположить.

– Опять ты выражаешься странно. В общем, неправильно я ему сказала. А что это за снимок? Это ты танцуешь?

Она взяла в руки фотографию, стоявшую на столике у дивана. На ней действительно был запечатлен танцующий Билли.

– Да. На Бродвее.

– А что такое Бродвей?

– Улица. В Нью-Йорке.

– Не похоже на улицу. Ты же танцуешь на сцене.

– Верно. В театре. А театр на Бродвее.

– Вот оно что… А театр на Бродвее – это хороший театр?

– Лучше быть не может.

– Жалко, что ты бросил танцы. Тебе ведь нравилось.

– Если бы я не бросил танцы, я бы и сейчас выступал на Бродвее. И кто бы тогда за тобой присматривал?

– И правда. Знаешь, я тут подумала: вот если бы ты по-прежнему занимался танцами…

– Может, сыграем в молчанку? – прервал ее Билли.

– А что такое молчанка?

– Игра такая. Кто дольше промолчит, тот и выиграл.

– П-ф-ф, – вздохнула Грейс и поставила бродвейское фото на стол. На то же место, но под другим углом. – Как-то скучно.

– Я очень устал, – сказал Билли, поправляя фотографию. – Почти не спал сегодня. У меня нет сил на разговоры.

Грейс неожиданно возникла прямо у него под носом, слегка подпрыгивая от нетерпения.

– А ты научишь меня танцевать?

– На это тоже нужны силы.

– Билли, ну пожа-а-алуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста! Ну что тебе стоит?!

Билли глубоко вздохнул.

– Ладно. Научу. Потому что слушать тебя я тоже не в состоянии.

На следующий день Фелипе забрал Грейс из школы, однако вместо того, чтобы пойти домой, они отправились в салон красоты Рейлин. Разумеется, у салона было свое название и владелец, а Рейлин там просто работала.

– А зачем нам туда? – спросила Грейс, пока они шагали по тротуару.

– Не знаю, – ответил Фелипе. – Рейлин попросила тебя привести. Сказала, что ты в курсе.

– Ясно. Наверное, она говорила, но у меня из головы выскочило.