Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

Билли ответил не сразу. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал, как Грейс сосредоточенно сражается со второй туфлей.

Спустя пару секунд она подняла глаза.

– Ты притих.

– Дети в твоем возрасте так не рассуждают.

– Почему? Я сморозила глупость?

– Нет, наоборот. Очень умное замечание. Даже слишком.

– Слишком умных людей не бывает… Ага, наконец-то!

Она зашнуровала вторую туфлю и отбила тайм-степ до центра кухни, умудрившись напрочь перепутать порядок шагов. Туловище оставалось деревянным, зато топала она увлеченно и со вкусом.

Щелчки набоек, приглушенные кухонным линолеумом, снова вызвали прилив чувств в хилой груди Билли. Воспоминания нельзя было разделить на части: приятные оставить, печальные выбросить из головы. Только полный комплект, никак иначе.

– Погоди-погоди, – сказал Билли, сосредоточившись на танце. – Ты многое забыла.

– Конечно, мы же вчера не занимались!

– Давай пока что оставим тайм-степ в покое.

– Но я хочу научиться!

– Мы к нему вернемся, обещаю. Сначала надо научиться двигать руками. Помнишь, мы в прошлый раз говорили?

– Я умею ими двигать! – Грейс задрала руки вверх.

– Я тебе уже объяснял, что это значит. Помнишь?

– Ну… Хм, наверно. Дай-ка подумаю. Нет, не помню.

– Это значит, что ты слишком сильно сосредотачиваешься на шагах и думаешь только про ноги. Вполне понятное поведение, тайм-степ трудно запомнить с первого раза. Но ты ведь хочешь делать все правильно и сразу шагнуть далеко вперед, уж извини за каламбур?

– Да чего извиняться, ты же его специально ввернул.

– Нет, не специально. Я о другом. А то привыкнешь четко отбивать шаги со скованным корпусом. У нас тут не Риверданс. Хотя Риверданс – тоже хорошо, мы все-таки учим чечетку.

– Я не знаю, что такое ривер… как его там?

– Ясно, не удивительно. Давай начнем с самого легкого. Например, стэмп и стомп. Когда освоишь простенький ритм, поработаем с торсом и руками.

– А что такое торс?

– Туловище.

– А-а… что ж ты сразу не сказал?

– Никаких разговоров. Учителю перечить нельзя – особенно при наших с тобой расценках. Так. Стэмп правой ногой!

Грейс громко топнула, тут же задрала ногу вверх и радостно посмотрела на Билли.

– Это не стэмп, это стомп.

– Вот блин! – Улыбка растаяла. – Вечно я их путаю.

– Помнишь, я рассказывал, как запомнить разницу?

– Не-а.

– Стэмп – это как штамп на письме.

– А, помню! Когда ставишь штамп, он остается на бумаге. Так что стэмп – это когда топаешь одной ногой, всей ступней разом, и не переносишь вес.

– Верно. Теперь стэмп правой ногой, потом переносишь вес вправо, поднимаешь левую, стэмп левой, переносишь вес влево – и дальше по кругу.

– Это слишком просто, – пожаловалась Грейс, повторив движение три или четыре раза.

– Да. Так что теперь можно вспомнить и про туловище.

– Точно! Руки, – сказала она, продолжая топать. – Что мне с ними делать?

– Вот у них и спроси.

– Глупость какая-то.

– Сначала попробуй.

Руки Грейс слегка приподнялись и начали покачиваться в такт стэмпам. Билли улыбнулся себе под нос.

– Хорошо, что внизу, кроме нас с мамой, никто не живет.

– И вправду.

Как назло, прямо в этот момент в дверь постучали. Билли и Грейс замерли на кухне в полной тишине, уставившись на входную дверь.

– Чтоб вам всем провалиться! – пробормотал Билли себе под нос. – Сколько можно?! Раньше ко мне стучали только курьеры, и так продолжалось много лет. А тут что ни день, то новый гость.

– Это все из-за меня, – прошептала Грейс. Получилось на удивление тихо.

– Вовсе нет.

– Но началось все тогда, когда ты согласился за мной присматривать.

– Возможно, – откликнулся Билли. И добавил чуть громче: – Кто там?

– Эйлин Фергюсон. Ваша соседка снизу.

Билли с Грейс переглянулись.

– Она знает, что ты тут?

– Кажется, нет.

Глубоко вздохнув, Билли подошел к двери, отпер все замки и приоткрыл дверь на цепочку в смутной надежде, что оглушительный стук сердца слышен только ему самому.

– Слишком шумно?

– Да, громковато. Я пытаюсь уснуть, а у вас здесь творится какой-то танцевальный балаган с консервными банками вместо обуви.

– Извините. Не подумал, что в такое время можно кого-то разбудить.

Даже если Эйлин и заметила его мягкую подначку, то виду не подала.

Выглядела она плохо. Билли, конечно, тоже не являл собой образец для подражания, однако не мог сдержаться – слишком привык оценивать других, от этой черты характера не избавишься даже хирургическим путем. Да, Билли тоже выглядел отвратно. Но он не навещал в таком состоянии соседей. Перед выходом из квартиры Билли непременно привел бы себя в порядок.

Хотя будем реалистами – он и выходить бы никуда не стал. Всего лишь теоретическое допущение, не более.

– Вот меня и разбудили. Кстати, вы не видели мою дочь? Грейс? Вы ведь знаете Грейс?

– С Грейс знакомы все соседи.

– Она вам на глаза не попадалась?

– Я… уверен, с ней все в порядке.

Эйлин скептически на него покосилась.

– С чего вы взяли? Вы же не знаете, где она.

– Понимаете, у нас составлен своеобразный график, – начал Билли. И тут же спохватился, что, наверное, сболтнул лишнего. – С утра Грейс идет в школу, потом кто-нибудь из соседей ее забирает, потом кто-нибудь еще присматривает за ней, пока Рейлин не вернется с работы. Так что она либо в школе, либо с Фелипе, либо со мной, либо с Рейлин.

– Но сейчас она не с вами.

– Меткое наблюдение! – Билли попытался обернуть свой промах в шутку.

– Хм, странно. Мне ничего не сказали про график. Я думала, что с ней возится Рейлин. Впрочем, все сложилось неплохо. Для Грейс. Я так думаю. Если увидите ее, передайте, чтобы шла домой. Хорошо?

– Обязательно. Как увижу, сразу передам.

– Спасибо, – сказала Эйлин и наконец ушла.

Билли запер все замки, прислонился спиной к двери и начал размеренно дышать, чтобы успокоиться.

Потом снова вернулся на кухню. Грейс отрабатывала стэмп, не отрывая ног от пола. Просто перемещала вес, сгибала колени и помахивала руками в такт.

– Молодец, руки шевелятся, – похвалил он.

– Спасибо. Вот ведь гадство, я даже танцевать теперь не могу. Почему ей не спится? Обычно ведь просыпается всего на час в день. И вот надо же было прямо сейчас…

– Она хочет, чтобы ты пришла домой.

Грейс вздохнула.

– Ладно. Я быстро.

Она расшнуровала и стянула туфли, словно прощаясь со старыми друзьями.

Вернулась Грейс всего пару минут спустя.

– Снова отрубилась. И вряд ли проснется в ближайшее время.

– Не хочу рисковать, – сказал Билли.

– Можно выйти на улицу.

– Это ты можешь выйти на улицу.

– Ой, да. Я забыла. Можно позаниматься у тебя на веранде. Тогда мама ничего не услышит.