Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

– Грейс, – прервал ее Билли, – сосредоточься.

– Ага. Мистер Лафферти стоял на лестнице. Посмотрел на меня, посмотрел на Фелипе, покачал головой и сказал, что мы просто-напросто занимаемся по-пу-сти-тель-ством, и маме от этого только хуже.

– Хм, – сказал Билли. – То есть, ты поняла даже это сложное слово и расстроилась?

– Нет, слово-то я поняла не сразу. Но мистер Лафферти все говорил и говорил, и стало ясно, о чем. Он знал кучу людей, у которых были проблемы с наркотиками и алкоголем, и им почти никогда не удавалось избавиться от своих привычек. А если уж кто-то исправлялся, то просто потому, что у него не было другого выхода. Например, под угрозой потерять что-нибудь очень-очень важное. Мистер Лафферти сказал, что дом, машина, работа – это мелочи, потому что такие люди готовы жить даже под мостом. Однако некоторые берут себя в руки, если поймут, что больше не увидят мужа, жену или детей… Вот когда меня хотели забрать чиновники из опеки, у мамы еще была причина, чтобы выбраться из болота. А теперь можно даже не дергаться. Ты, Рейлин и Фелипе сняли с нее всю ответственность, так что маме даже пальцем пошевелить не пришлось. Наверное, это и есть попустительство, да?

– Да, – откликнулся Билли. Уныние Грейс оказалось заразным. – И вправду попустительство.

– Но ведь он неправ?

Билли промолчал.

– Ты же сам говорил, что он кретин?

– Не в такой формулировке.

– Он тебе не нравится?

– Ни капельки.

– Поэтому он неправ. Так?

Билли уставился на коврик и снова промолчал.

– Ладно, забыли, – сказала Грейс. – Давай просто займемся танцами. Тогда точно полегчает.

– Ах да, танцы. Извини, не полегчает. Мне бы не хотелось, чтобы ты репетировала на кухне.

– Почему? Из-за мамы?

– Да, из-за мамы. Не люблю, когда на меня кричат.

– Но она же не кричала…

– В следующий раз накричит. Потому что вежливо она со мной уже разговаривала.

– Мама почти всегда спит, – Грейс даже слегка захныкала, тоненько-тоненько.

– Почти, но не всегда. И мы не знаем, когда у этого правила появится исключение. Я не смогу жить в подвешенном состоянии, это выше моих сил.

Грейс вздохнула.

Билли заметил, что она не протестует. Что ж, вполне понятно. К сожалению, Грейс уже слишком хорошо его знала. Настолько хорошо, что даже не пыталась побороть страхи Билли логическими аргументами.

Они сидели на диване бок о бок. Не шевелясь и не разговаривая. Минут десять, а может, и больше. Просто глядя на пелену дождя.

– Не день, а фигня какая-то, – сказала Грейс. И тут же зажала себе рот ладонью.

– Что с тобой? Не такое уж страшное ругательство. Бывают и хуже.

– Я не из-за этого. Понимаешь, я пожаловалась!

– И что? Все на что-нибудь жалуются.

– Рейлин говорит, что я никогда не жалюсь. И это ей во мне нравится.

Они снова помолчали, глядя на дождь. Потом Билли произнес:

– Не волнуйся, я никому не скажу.

– Спасибо. Может, я потанцую на коврике? Хоть как-нибудь.

– Хорошо, надевай свои ботинки. То есть, мои.

На этот раз Билли даже не стал наблюдать за тем, как она сражается с обувью, слишком уж глубоким и непроглядным было уныние.

Спустя некоторое время он поднял глаза: Грейс начала повторять шаги – стомп, флэп, шлеп! – и с размаху села на пол.

– Ай!

– Осторожно, – вяло прокомментировал Билли. – На коврике скользко.

– А раньше ты об этом сказать не мог? – уточнила Грейс, поднимаясь на ноги.

Она сделала еще пару флэпов, не перенося вес с опущенной на пол ноги.

– Фигня получается, – вздохнула Грейс. – Ой, я опять жалуюсь.

– Услышу еще раз и все расскажу Рейлин.

На Грейс было жалко смотреть.

– Возьмешь и расскажешь?

– Нет, конечно. Я просто шучу.

– А-а… Не шути сегодня, ладно? Я не в настроении. Ничего не получается. Слишком скользко. И надо, чтобы туфли щелкали, иначе неинтересно.

– Мне тоже не хватает этого звука. Уже много лет не хватает, тебя тогда еще на свете не было.

Она снова плюхнулась на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.

– Говорят, дождь будет идти всю неделю.

– Знаешь, у меня есть одна идея… Только не знаю, как это провернуть, – сказал Билли.

– Что?

– Смотри, для тренировок нам нужна небольшая танцевальная площадка. Сделать ее совсем нетрудно, понадобится только большой кусок фанеры, примерно полтора на полтора метра. Подойдет любой. Если мы положим фанеру на ковер в гостиной, то он приглушит звук. До пола будут доходить только слабые щелчки. Эх, если бы у нас была фанера… С таким же успехом можно мечтать о том, что через мою гостиную проложат автотрассу. Я на улицу не выхожу. Ты до склада стройматериалов одна не дойдешь…

– Давай попросим Фелипе!

– А у него есть машина?

– По-моему, нет. Но он может сходить пешком или съездить на автобусе.

– Фанера большая, нести неудобно.

– Попросить-то можно! – сказала Грейс уже на пути к двери. – Если он еще не ушел на работу.

– Туфли! – вырвалось у Билли. – Ты не сняла туфли.

Грейс расстроенно посмотрела на свои ноги.

– Но мне надо бежать!

Повисла мучительная пауза.

– Ладно. Давай, беги.

Набойки звонко прощелкали по лестничной площадке, и Билли ощутил острую боль разлуки. Будто Грейс забрала с собой его любимую собаку или даже ребенка. Конечно, ни того, ни другого у Билли никогда не было. Несколько минут он просто смотрел на дождь, стараясь дышать спокойно и размеренно, чтобы тревога, поселившаяся в груди, не разрослась дальше.

Грейс проскользнула обратно в квартиру. В прямом смысле слова. Шагнула через порог, поскользнулась на коврике и плюхнулась на пол.

– Нет, ну сколько можно!

– Пожалуй, туфли лучше снять.

Грейс вздохнула и принялась развязывать шнурки.

– Не получится. До ближайшего магазина стройматериалов очень далеко – Фелипе знает, он раньше на стройке работал. И на себе фанеру не дотащишь. А еще он сказал, что у мистера Лафферти есть пикап. Однако Фелипе с мистером Лафферти не разговаривает. Его можно понять: мистер Лафферти не очень-то с ним вежлив. Фелипе говорит, это потому, что он мексиканец. А ты как думаешь?

– Скорее всего, так и есть.

– Странная какая-то причина.

– Полностью согласен.

Грейс села рядом и аккуратно поставила туфли на диван между ними. Как будто тоже считала их чем-то средним между ребенком и любимой собакой.

– Фелипе не может попросить мистера Лафферти, но я-то могу. Если надо.

– А у Рейлин есть машина?

– Ага.

– Хорошо.

– Но она сломана, и у Рейлин нет денег на ремонт.

– Тогда ничего хорошего.

– Как мне лучше поступить?

– На твоем месте я бы сначала поговорил с Рейлин. Прежде чем идти к Лафферти.

– Ладно.

Они смотрели на дождь. Так прошло еще несколько минут.

– Тоска какая, – вздохнула Грейс.