Йоханнес Зиммель - Из чего созданы сны

— Что?

— Все планы стран-участниц Варшавского Договора на случай войны в Европе, — сказал я. — Американцам.

Жюль невозмутимо посмотрел на меня.

Берти проговорил, делая над собой явное усилие:

— Планы Варшавского Договора? Ну и ну!

— Я тоже не знал, — сказал Жюль. — Разве было нехорошо, что вы последовали моему совету и пошли в «Клуб 88»?

— Это было чертовски хорошо, — сказал я. — Только почему, господин Жюль? Почему вы послали меня туда? Почему я не мог разговаривать отсюда?

Официант-француз пожал плечами.

— Вы ведь знаете господина Ханслика, старшего портье. Он мой хороший друг. Сегодня был бы мой свободный день, но господин Ханслик звонит мне и говорит, что я должен немедленно прийти в отель. Вы приехали и пришли люди на телефонную станцию и возились там. Телефонистки убеждены, что они вмонтировали подслушивающее устройство к вашему аппарату в этом номере. Дирекция отеля, конечно, позвонила на станцию. Они там говорят, что все правильно. Неисправность на линии. Мы с господином Хансликом, тем не менее, не верим. Мы думаем, вас прослушивают.

— Это было бы вполне логично, — отозвался Берти. Я увидел, что он тайком фотографировал Жюля, пока я ходил за магнитофоном. Я был слишком взволнован и не подумал о том, что наша беседа в полицейском управлении заняла не всю сторону одной кассеты. Я лишь увидел перемотанную ленту и выключенный аппарат. Я механически вынул кассету, вложил новую и включил магнитофон. Так вот просто все было. К сожалению.

— И? — спросил я Жюля.

— И я сразу сюда пришел и позвонил господину Зеерозе из телефонной будки на улице, и он сказал, чтобы я позаботился об этом деле. Очень благодарен мне. И я ему тоже. Поэтому я все это делаю. Поэтому поменял дежурство с Оскаром. Чтобы быть здесь сегодня. Все разговоры должны сразу идти через меня — ведь так сказал месье Зеерозе, правда?

— Да, он так сказал.

— Я звоню из бара, если что-нибудь случилось. Я же всегда могу ненадолго уйти. Я просто обязан месье Зеерозе помогать сейчас. Ему и вам. Раз такое дело.

— Откуда вы знаете господина Зеерозе? — спросил Берти.

— Подожди, — перебил я. — Нас могут услышать в спальне?

— Невозможно, месье. Стены очень толстые, двери очень толстые и обитые. Это были раньше отдельные комнаты. Вы можете здесь говорить так громко, как хотите — рядом ничего не слышно. Ой-ля-ля, многие дамы очень шумные в спальне, здесь в соседней комнате не слышно ни звука. Скорее в коридоре, если подслушивать под дверью.

— Вы все подслушиваете, да? — спросил Берти.

— Разумеется, месье, — не скрывал Жюль. — Это половина плезира от нашей профессии.

— И тем не менее, — сказал я, быстро подошел к двери в спальню и распахнул ее. Ирина, в новых белых трусиках и новом белом лифчике, тихонько вскрикнула. Она как раз собиралась примерить зеленое шерстяное платье с черным лаковым поясом.

— Извините, — произнес я. — Я только хотел посмотреть, подходят ли вещи.

— Они сидят как влитые, — сказал Ирина со странным мерцанием в глазах. — Мне нужно еще немножко времени, потом я вам покажусь.

— Хорошо, — кивнул я и закрыл дверь. Я взглянул на Жюля, с любовью накрывшего стол — кофе, коньяк и все, что полагается. — Короче, — сказал я, — господин Зеерозе спас вам жизнь. Верно?

— Да, месье. Поэтому я всегда буду все для него делать.

— А когда он спас вам жизнь? — спросил Берти.

Магнитофон записывал, я это знал. Вмонтированный в радио микрофон записывал тоже, этого я не знал. Это мне еще только предстояло узнать.

Жюль Кассен рассказал:

— Месье Зеерозе был офицером во Франции. Я был с маки. Взрывал большие мосты с товарищами. Немцы нас поймали — меня и всех тех, кого я написал на бумажке. Месье Зеерозе был тогда комендант гарнизона. Дает нам бежать. Рискует при этом головой. Спас всем нам жизнь.

— Филантроп, — заметил Берти.

— Не надо шутить, месье, пожалуйста! Месье Зеерозе — чудесный человек. В 1945-м я обращаюсь к французскому военному правительству и говорю, что он сделал для нашей группы. За это он получает одну из первых газетных лицензий. Он соединился с господином Херфордом, тот достал деньги, и — вуаля! «Блиц» родился!

— Ах вот как это было. Лицензию получил Зеерозе, а не Херфорд.

— Правильно. Мы были друзья, месье Зеерозе и я, хорошие друзья.

— Были?

— И сейчас тоже. Во Франции я все потерял. Тогда месье Зеерозе говорит: «Жюль, хочешь пойти ко мне дворецким?» Он тогда уже имел большой дом, вы знаете? Восемь лет я был у господина Зеерозе. Я всегда был кельнер, это моя профессия. В Париже в «Рице», до войны.

— И почему вы ушли от господина Зеерозе? — спросил Берти.

— Ах, я хотел иметь свой бар. Не получилось.

— Почему не получилось?

Жюль махнул рукой.

— Неинтересно. Мне здесь очень хорошо. Я доволен. И все еще обязан господину Зеерозе.

— Вы знали, что он состоит в отношениях с американцами?

— Да, много всегда приезжало в его дом.

— Что это были за люди?

— Из специальных служб. Долгие разговоры в библиотеке о политике и… — Он замолк, потому что дверь из спальни отворилась и вошла Ирина в новом зеленом платье, новых туфлях, новых чулках, сильно накрашенная и очень обольстительная.

— Чудесно, — оценил я.

— Я в восхищении, мадам, если мне будет позволено это выразить, — сказал Жюль.

Ирина улыбнулась и покружилась в разные стороны.

— Вам нравится?

— Великолепно, — сказал Берти.

Ирина находилась в редком состоянии эйфории.

— А духи, Вальтер! Это просто божественно!

— Я рад. А теперь надень, пожалуйста, костюм.

— С удовольствием. А что здесь происходит? О чем вы беседуете? — Спрашивая это, она улыбалась и не вызвала у меня подозрений.

— Представь себе, дорогая, — сказал я, — господин Жюль знает кое-кого из моего издательства. Мы об этом как раз говорим.

— Ах вот что. — Совершенно невинно и с улыбкой. — Тогда не буду мешать. Я примерю костюм. Но наш мокко…

— Кофейники стоят на подогреваемых тарелках, мадам. Все в порядке.

— Спасибо, Жюль, — произнесла она и улыбнулась ему. И эту улыбку я еще буду вспоминать. Она снова исчезла. Мне кое-что пришло в голову, я пошел к телефону и соединился с баром. Дежурил Чарли, и я попросил его проигрывать для нас во второй половине дня хорошие пластинки, назвав, какие мне хотелось бы услышать. Он обещал подобрать. Затем я нажал клавишу бара.

— Итак, что же сказал Зеерозе? — спросил Берти.

— Подожди. — Я крикнул: — Ирина!

Ответа не последовало.

— Ну что я вам сказал, — обрадовался Жюль. — Ни звука.

Я плюхнулся в кресло.

— Итак, — начал я. — Согласно версии Зеерозе, дело выглядит следующим образом: этот Ян Билка раздобыл фотокопии — микрофильмы — планов стран-участниц Варшавского Договора. Он удирает и едет к своему другу Михельсену, которого долгие годы знает как американского агента. Там он считает себя в полной безопасности. Большое заблуждение. Потому что его добрый друг Михельсен, как сказал Зеерозе, вовсе не американский агент, а агент русских спецслужб. В течение многих лет.