Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Чувствует родную кровь! - заключил по этому поводу отец. - Они с Сергеем и лицами схожи.

- А вот и нет! - возразила Маша.

Они заспорили; мы с Лилей слушали их и улыбались. Приятно видеть счастливых людей.

В мае на свет появился Тема - Артем Сергеевич Девойно. Извещенная телеграммой из деревни прилетела теща - помогать дочке осваивать материнскую науку. Две женщины попеременно пеленали и купали малыша. Они носили его на руках и пели ему колыбельные. Теме это нравилось. Нрав у него в отличие от тетки, оказался покладистый. Ночью сын спал, днем - тоже, а о себе напоминал, лишь, когда хотел есть или нуждался в смене пеленки. При этом кряхтел как-то по-стариковски, вызывая тем самым умиление у окружающих.

В квартире поселились запахи молока и испачканных пеленок. Удивительно, но в этой атмосфере отлично работалось. А с пеленками и подгузниками справлялась стиральная машина. В той жизни ее у меня не было. Мы жили мы на съемной квартире, денег не хватало. Грязное детское белье жена сбрасывала в ванну, и я, вернувшись с работы, стирал его до двух часов ночи. Наутро, невыспавшийся, бежал в редакцию. Пару раз засыпал прямо за письменным столом.

Когда теща уехала, я получил, наконец, доступ к сыну. Носил его на руках и рассказывал сказки. Тема смотрел на меня серыми глазенками и благодарно внимал.

- Он же не понимает! - смеялась Лиля. - Маленький еще.

- Не правда! - возражал я. - Видишь, как смотрит? Он умный. В родителей пошел.

В июне Лиля защитила диплом. Государственная комиссия поставила ей 'отлично'. Кто бы сомневался? Во-первых, жена у меня умница, во-вторых - поэтесса, которая вот-вот вступит в Союз писателей. Члены комиссии это знали. Такими выпускниками факультет гордился. Лиля приехала домой радостная. Пересказала мне комплименты, услышанные от членов комиссии, покормила Тему, а потом взгрустнула.

- Ты что? - удивился я.

- Эти стихи написал ты...

- Мы с тобой, - возразил я. - Как и это, - я взял со стола номер 'Нового мира'. - Без тебя я бы не пробился. У нас с тобой все общее - даже сын.

Лиля засмеялась. Тема тоже заулыбался и выпустил молочный пузырь.

Роман 'Сержант - князь' 'Новый мир' опубликовал в мае. Наровчатов подстраховался и провернул две хитрые комбинации. Для начала он направил роман для одобрения в Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского флота. Ведь в нем резвился сержант-десантник. В ГлавПУРе роман согласовали без вопросов. Главный герой вел себя в прошлом как надлежит советскому военнослужащему и комсомольцу. В тексте это подавалось с долей иронии, но в ведомстве Епишева ее не заметили. Интеллект не являлся сильной стороной политруков. После ГлавПУРа Наровчатов отдал роман в Главлит. Там было прицепились к подробному описанию тактико-технических характеристик советского оружия. Этот элемент был введен мной осознанно. В моем времени пацаны, как подростки, так и убеленные сединами, будут глотать эти куски, пуская слюни. Главлиту Наровчатов предъявил одобрение армии, и тот увял. Военные знали, что ничего секретного в моих описаниях нет. Это оружие поставлялось на экспорт в десятки стран, и его характеристик разве что на заборах не писали.

Еще роману предпослали предисловие. Написал его сам Рыбаков. Похвалив автора за отменное знание средневековой Руси - еще бы! по вашим книгам, Борис Александрович учили! - он заметил, что сюжет романа - фантазия. Исправить прошлое - увлекательная идея. Однако история не знает сослагательного наклонения. 'Вместе с тем такие книги полезны, - заключил Борис Александрович. - Они пробуждают у советских граждан интерес к прошлому'.

Предисловие не помогло - роман вызвал споры. Слишком необычным для этого времени выглядел сюжет. Критики упрекали автора за легковесный подход. Советовали учиться у классиков: Шолохова, Алексея Николаевича Толстого, Тынянова и других. Критикам возразил Пикуль. Валентина Саввича самого за легковесность долбали. В спор вмешалась 'Литературная газета'. Автора романа пригласили к разговору. В беседе с критиком он выказал свое видение будущего исторической литературы. Если кратко, то звучало оно так: о прошлом нельзя писать скучно. Исторический роман должен пробуждать у читателей интерес и гордость за свою страну.

Возразить против этого было трудно, и критики увяли. Публикация в 'Новом мире' и интервью в 'Литературке' вывели меня в первый ряд писателей - тех, чье имя на слуху. Но куда больше радовала реакция читателей. В библиотеках за журналом записывались в очередь, в 'Молодой гвардии' готовили книгу. Я получил предложение и от 'Роман-газеты'. На 'Мосфильме', как сообщил Меньшов, планировали экранизацию романа. Владимир Валентинович при встрече со мной лучился. Съемки 'Экстрасенса' прошли успешно. Киношники выезжали за границу, что для них - праздник. Возможность посмотреть мир, да и командировочные в валюте... На студии просмотрели рабочий материал. Как сообщил Меньшов, остались довольны. Режиссер работал над монтажом, премьера фильма ожидалась осенью.

Из Германии пришли добрые вести: сказку приняли. В феврале Минск прилетел переводчик. Звали его Гельмут Штайн. Русским Штайн владел в совершенстве. Не удивительно: мать Гельмута происходила из эмигрантов. В 1918 году ее родители уехали из России. Дочь они воспитали в любви к Родине, та перенесла это на сына. С пяти лет Гельмут читал Пушкина в оригинале. В Минск он прилетел скорее из любопытства, чем по работе - в моих пояснениях нужды не было. Поселился Штайн в гостинице 'Юбилейная', где мы и встретились.

- Откуда вы знаете немецкую школу? - поинтересовался Гельмут. - Для писателя из СССР это странно.

- Общался с немецкими учениками, - соврал я. - Приезжали в Минск на 'поездах дружбы'.

А что, было. Даже Ангела Меркель, будучи школьницей, ездила в СССР. В поощрение за успехи в русском языке.

Переводчик кивнул. Поезда, ясен пень, отправлялись из ГДР, но школы-то одинаковые. Откуда знаю? В той жизни мои друзья-немцы любили вспоминать детство. Происходило это за рюмкой шнапса или кружкой пива. Немцы - нация сентиментальная. Они говорили, а я слушал...

- Я переводил русских писателей, - продолжил Гельмут, - но ни с кем не работалось так легко. Текст ясный, трудных мест почти нет.

Ну, так для Германии писано. Лилю я особо предупредил: без заковыристых метафор! И переводчику легче и читателю понятнее.

В Минске Гельмут не задержался. Нагрузившись сувенирами, отбыл во Франкфурт. На прощание мы выпили по рюмке бурякового, закусили салом - и то и другое привело Гельмута в восторг - и я проводил гостя в аэропорт. К маю сказку сдали в набор. Летом роман 'Курт - маленький маг' вышел из типографии. Об этом сообщил Циммерман, позвонив мне по телефону. Говорил с восторгом. Первоначально тираж книги определи в 10 000 экземпляров. В последний миг его увеличили втрое - сказалось мнение переводчика. Но и эти тысячи разлетелись в считанные дни. В книжных магазинах стояли очереди, типографии работали на полную силу. Новинкой заинтересовались за рубежом. S. Fischer Verlag вело переговоры с голландцами. На горизонте маячили англичане.