Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Я дернул за шнур. 'Штиль' завелся со второго рывка. Мотор выплюнул сизый дымок и затрещал, распугивая кур. Я поднял пилу и снял ее с тормоза. Цепь заскользила вокруг шины, превратившись в полупрозрачную ленту.

- Дай! - умоляюще сказал Вацлав.

- Только осторожно! - предупредил я.

Ответом был гневный взгляд: 'Опять отца учишь?' Некоторое время Вацлав любовался на скользящую цепь, затем закрутил головой.

- Пилить нечага, - сказал сокрушенно.

- К Юзэфа╝не идзице! - подсказала выбежавшая на шум теща. - Ёй дровы привезли, а пилиць некаму. Одна жыве.

- Пойдзем! - согласился Вацлав и выключил пилу. - Толик, бяры козлы. У Юзэфа╝ны яны дрэнные.

- Я с вами, - сказал я.

Тесть кивнул.

- А ты Иванавич?

- Без меня справитесь, - отказался отец, - плотоядно разглядывая 'пассат'. - Машину посмотрю.

- Только ничего не откручивай! - поспешил я.

Отец небрежно махнул рукой: дескать, о чем разговор, и мы пошли. Толик тащил козлы, я шел следом, а тесть вышагивал впереди, помахивая пилой. Выглядел он при этом как маньяк из американского фильма ужасов. По крайней мере, вид у него был как в предвкушении расчлененки.

Юзефовна жила неподалеку. У ворот старенькой хаты лежали бревна. 'Ель и ольха', - определил я. Толик установил козлы, и они с Вацлавом взгромоздили на них первое бревно. Я в это время держал пилу. Ставить ее на землю Вацлав не захотел.

Привлеченная суетой из калитки выглянула хозяйка.

- Папилим табе дровы, Юзэфа╝на, - сказал Вацлав. - Нямецкай пилой.

Он потряс отобранным у меня 'Штилем'.

- Ой, дзетачки! - всплеснула руками старушка. - Хай вам пан Езус дае.

Вацлав кивнул и завел 'Штиль'. Дальше было, как в анекдоте. 'Вжик!' - сказала пила. 'Ни хрена себе!' - ответили мужики... Отпиленные колоды вались на землю одна за другой. Я оттаскивал их в сторону. После пятого бревна Толик взмолился:

- Батька, дай!

Вацлав поколебался, с сожалением посмотрел на 'Штиль' и выключил мотор.

- На!

Толик схватил пилу. Мы с Вацлавом загрузили бревно. Толик завел 'Штиль'. Вжик!..

Привлеченные шумом, вокруг стали собираться соседи. Скоро их набралось с небольшую толпу. Нет, о бензопилах здесь знают. В местном леспромхозе их используют для валки и разделки деревьев. Но тяжелая и громоздкая советская 'Дружба' по сравнению с легким 'Штилем', это как МАЗ рядом с 'Мерседесом'. Да и нет 'Дружб' в частном владении.

С дровами мы разобрались быстро.

- Суседзи паколяць, - сказал Вацлав Юзефовне, и та кивнула. Колоть легче. На это многие подпишутся. Помогать соседям здесь правило. Католики.

Нас обступили мужики. Выключенный 'Штиль' пошел по рукам. Вацлав провожал его ревнивым взглядом.

- Зяць прывез, - объяснил, завладев пилой вновь. - З Нямятчыны.

- Добры у тябе зяць, - вздохнул стоявший рядом мужик.

- Дачка, - не согласился тесть.

- Чаму дачка? - удивился мужик.

- Не было бы яе, не было бы зяця, - философски сказал тесть и кивнул нам: - Пайшли!

Во дворе я сразу почувствовал неладное. Капот 'пассата' был открыт, из него торчала нижняя часть тела отца. Я рванулся вперед. Блин! Снятая головка блока цилиндров лежала на расстеленной тряпке, а отец задумчиво рассматривал обнаженные внутренности мотора. Автоманьяк, хренов!

- Ты что? - возмутился я.

- Надо же знать, как его ремонтировать, - объяснил отец, выползая наружу.

- Зачем ремонтировать? Машина новая.

- Все новое со временем становится старым, - философски заметил этот автоманьяк. Блин, еще один на мою голову! - Кстати, сделано хорошо. Хон в цилиндрах отличный, прослужит долго. Только 'Волга' все равно лучше. Прочнее.

- Как знаешь, - злорадно сказал я. - Я-то собирался подарить 'Фольксваген' тебе. Но если не нравится...

- Ты это вправду? - заволновался отец.

- Разумеется, - сказал я. - Зачем мне иномарка? Во дворе поставишь - значок с радиатора сковырнут мигом. Или зеркало открутят. А у тебя - гараж.

- А сам ездить на чем будешь? - спросил отец и предложил поспешно: - 'Могу 'Волгу' отдать.

- Старая.

- Десять лет всего! - обиделся отец. - Она твой 'фольксваген' переживет.

Это точно. На века делали. Но 'Волгу' я не хочу: ни новую, ни старую. Бензина жрет много. Сарказм.

- Куплю себе 'Жигули' в 'Ивушке' . Чеки у меня есть.

- Ладно, - кивнул отец. - Но я продам 'Волгу' и куплю тебе гараж. 'Жигули' нельзя бросать во дворе. Колеса снимут или там дворники. А то и вовсе угонят.

- Договорились! - сказал я. - А тестю возьмем мотоцикл с коляской. Чеков хватит. А то он в очереди третий год стоит...

- Грошы атдам! - поспешил Вацлав.

- Не нужно, - сказал я. - У меня их много. А скоро будет еще больше. У вас Виталик в армии. Вернется, надо будет одеть.

Тесть посмотрел на 'Фольксваген' и кивнул. Вот и ладно. А то неловко. Отцу авто подарил, а тестю нет. Машина Вацлаву не нужна. Куда в деревне на ней ездить? А вот мотоцикл - самое то. Работа, рыбалка, в лес по грибы - везде пройдет. И в эксплуатации дешев. Где будет брать для него бензин Вацлав, мне объяснить?

- Гэта трэба замачыць! - потер руки тесть.

- Идите! - засуетился отец. - Я скоро. 'Голову' на место прикручу - и сразу. Десять минут.

Мы ополоснули руки под умывальником и вошли в дом. Навстречу нам вышла Лиля с Темой. Сына успели переодеть в немецкие ползунки и шапочку. Во рту у него торчала соска - тоже немецкая.

- Иди к папе! - сказала Лиля и передала мне Тему. Тот выплюнул соску и заулыбался. Я осторожно прижал к себе маленькое тельце. Господи, как же я его люблю! А еще Лилю, отца, сестричку, родителей жены, Машу... Как хорошо, когда ты не один в мире!

***

В Минск мы отправились назавтра. За рулем 'Фольсвагена' сидел я - машина принадлежит мне. Здесь, чтобы передать авто другому водителю, требуется доверенность. Без нее никак - оштрафуют. Отец согласился, скрепя сердце - не терпелось опробовать подарок. Успеет. Хорошо, что он не стал допытываться, почему я отказываюсь от иномарки. Нельзя мне. И без того в Союзе писателей косо смотрят. Без году неделя в писателях, а уже крутой. Печатается в Москве, деньги гребет лопатой. Откуда знают? Так я в Союзе писателей на комсомольском учете состою. Взносы плачу - один процент с гонораров. Трудно высчитать? За границу стал ездить, а это для многих - мечта. Узнают про иномарку - возненавидят. Их даже у мэтров нет. В той жизни я бы не утерпел, похвастался. И нарвался бы на обструкцию. Мне даже 'Волгу' не простят. Вот возьмут и не примут Лилю в Союз писателей. Ее книга, наконец, вышла. Так что только на 'жигулях' - скромно и со вкусом.

Лилю с Темой я посадил к отцу - так безопаснее. Водитель он опытнее, а машина - крепче. 'Волга' шла первой, я - следом. Этот порядок мы заранее согласовали. Иномарка вызовет любопытство гаишников, начнут тормозить. Нам это зачем?

Ехали мы не спеша. Не отводя взгляда от дороги, я складывал в голове строки будущего письма. 'Уважаемый Петр Миронович!..'