Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

В моем времени из Машерова лепили икону. Его гибель вызвала массу пересудов. Многие, в том числе дочь, считали, что Петра Мироновича убили. Глупость. Машеров никому не мешал. Его недолюбливали в Москве - это правда. Но не за успешное руководство республикой, как многие считали. Машеров считался человеком своего предшественника - Кирилла Мазурова. Именно тот рекомендовал Петра Мироновича на пост первого секретаря ЦК компартии Белоруссии. А Мазуров поссорился с Брежневым. На заседании Политбюро посмел возразить против очередной висюльки для бровастого. Подобного в Кремлевском серпентарии не прощали. Мазуров вылетел на пенсию. Гнев Брежнева в отношении него лег и на Петра Мироновича. 25 июня 1978 года Брежнев приезжал в Минск вручать городу Золотую Звезду Героя. Четыре года, между прочим, ехал. Минск наградили еще в 1974 году. Кадры вручения показывали по телевизору. Я видел, как Петр Миронович суетится вокруг генсека, хлопоча лицом. Все бестолку. Брежнев уехал в тот же день. Ему не понравились ни концерт после торжественной церемонии, ни банкет.

Машеров - человек системы. Он произносит набившие народу оскомину идеологические мантры, клянется в верности КПСС. Но у него есть важное отличие от других руководителей. Он патологически честный человек. Такие же люди и в его окружении. Многие из них, как и сам Машеров, партизанили или воевали на фронтах. Уровень коррупции в БССР минимальный. За нее жестоко наказывают. Эта тенденция сохранится и после смерти Петра Мироновича. В 80-е я работал в милицейской газете. Как-то освещал процесс над женой министра. Та работала преподавателем в техникуме и брала взятки. Арестовали, взяли явку с повинной. И министр тут же слетел с поста.

Машеров прост и доступен. Он может приехать в колхоз, снять туфли, надеть сапоги и взять в руки косу. Делает это не для публики - ему просто нравится. После косьбы он разговаривает, окруженный колхозниками. И попробуй охрана что-то вякнуть! Он им скажет... Машеров не боится людей. Он живет ради Белоруссии. Для него любая беда страны - боль. Когда в 1977 году в Крыжовке столкнулись два поезда, и погибло много людей, он плакал. Когда в 1972 году взорвался цех радиозавода, Машеров бросил дела в Москве и прилетел в Минск. Ночь провел на месте катастрофы. А потом поехал на телевидение и лично рассказал о беде. Доживи Петр Мирович до аварии на ЧАЭС, он отменил бы в республике первомайские демонстрации. И плевать ему, что скажут в Москве! Люди дороже. Машеров сделает все, чтобы уберечь страну от радиоактивных осадков.

Но сначала нужно его спасти. Жить Петру Мироновичу осталось менее двух лет. Его смерть в автокатастрофе - печальная закономерность. В 1970 году в ДТП погиб заместитель председателя Совета Министров БССР Ковалев. В 1976 году - Председатель Президиума Верховного Совета БССР Сурганов. Завершит список Машеров. Все ДТП как под копирку. Автомобиль Киселева врезался в военный грузовик, Сурганова - в автобус, Машерова - в ГАЗ, груженный картошкой. Правительственные авто носятся по дорогам, как сумасшедшие. Руководители сидят рядом с водителем - на самом опасном месте. Они не пристегнуты - ремней безопасности здесь нет. В СССР их сделают обязательными лишь в 1979 году - да и то на передних сидениях. Без ремней при столкновении на скорости в 120 километров в час шансов выжить нет.

Для того чтобы Машеров ко мне прислушался, нужен ЖЕСТ. Фонд помощи инвалидам войны подходит для этого как нельзя лучше. Машеров оценит, он воевал. А там можно напроситься на доверительный разговор...

Возможно, есть и другой способ предотвратить аварию на ЧАЭС, но я его не знаю. В другой ипостаси к Машерову лучше не соваться. Писателя, даже успешного, он пошлет лесом. Петр Миронович - человек резкий. Мне нужно завоевать его доверие. Поэтому действуем, как решили. 'Как сын ветерана Великой Отечественной войны считаю своей обязанностью помочь людям, которые не щадили своей жизни ради спасения Родины. Недавно у меня появилась такая возможность...'

20.

Позвонили мне спустя неделю после отправки письма. К телефону подошла Лиля.

- Тебя! - сказала, протягивая трубку.

Я взял.

- Здравствуйте, Сергей Александрович! - раздался в наушнике приятный мужской голос. - Меня зовут Владимир Павлович. Я помощник Петра Мироновича Машерова.

- Добрый день! - сказал я. - Слушаю.

- Мы получили ваше письмо. Я доложил о нем Петру Мироновичу. Он заинтересовался. Все обстоит так, как вы пишете?

- Ручаюсь за каждое слово.

- И образцы... продукции у вас?

- В гараже у отца.

- Тогда сделаем так. Вы отвезете их на Минский протезный завод. Адрес: Одоевского, 10.

- Знаю, - сказал я.

- Директору я позвоню. Подготовьте все к показу. Завтра в девять утра Петр Миронович заедет посмотреть. Успеете?

- Без вопросов, - заверил я.

- Позвоните мне, как справитесь. Мой телефон...

Положив трубку, я записал номер и стал накручивать диск. Отец оказался на месте. Я рассказал ему о разговоре.

- Сам Машеров? - не поверил он.

- Именно.

- Ох, сынок! - вздохнул он. - Ты даешь! Времени совсем мало - третий час дня. Будь дома. Сейчас подъеду.

Прилетел отец спустя двадцать минут. Учитывая расстояние - гнал. Хорошо, что гаишнику не попался. Хотя в этом времени они нормальные, к водителям попусту не цепляются. Хорошо еще, что поставив на учет, 'Фольксваген', мы загрузили образцы в машину. Ждали.

Отец подкатил к подъезду. Я увидел машину через окно и выбежал из квартиры. Лиля успела меня поцеловать. Новость потрясла ее не меньше отца. О своих планах родственникам я сообщил заранее. Удивительно, но мое желание помочь инвалидам не вызвало отторжения. Быть богатым в СССР неприлично. Это в моем времени перед миллионерами станут пресмыкаться и лизать им зад. Здесь представление другое. Получил много денег - помоги другим. Но одно дело знать о планах, другое - увидеть их воплощение.

От улицы 'Правды' до Одоевского мы домчались в один миг.

- К директору! - сообщил я вахтеру на проходной.

Тот очумело глянул на 'Фольксваген' и открыл ворота. На заводе нас ждали. Не успел 'Фольксваген' притормозить перед заводоуправлением, как из его дверей выбежал немолодой человек в костюме и галстуке. Слегка встрепанный.

- Вы Девойно? - спросил нервно.

- Да, - сообщил я. - А вы - директор?

- Меня зовут Виктор Петрович, - закивал он. - Мне только что позвонили. Вы привезли образцы?

- В машине, - сказал я. - Куда несем?

- Мне в кабинет, - он завертел головой. - Сейчас. Хацкевич! - окликнул он проходившего мимо молодого рабочего. - Помогай!

В четыре руки мы оттащили коробки на второй этаж. Отец вернулся за инструментами и костылями. Я тем временем вытаскивал из коробок образцы протезов и раскладывал их на столе. Директор не удержался и взял один.