Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

В июле завод дал первую продукцию - протезы и костыли. Коляски местная промышленность не потянула. Просты-то они только на первый взгляд... Посоветовавшись с Байером, я решил первую партию купить. Деньги были. Продажи 'Курта' росли, немцы активно жертвовали в фонд. К моему удивлению подключились и немецкие ветераны войны. Байер объяснил это так:

- Они помнят, как воевали с вами. После Восточного фронта Западный считали курортом. 'Томми' не солдаты. А вот русские - да. Сильного противника уважают.

Выглядел Байер довольным. Заказы шли через его фирму. Фонд объявил конкурс, и лучшие условия предложил сын Байера. Все законно. Конверты с предложениями вскрывали публично, перед прицелами камер. Но в том, что дедушка проинструктировал сына, сомневаться не приходилось. Став во главе фонда, Байер-старший получил доступ к стратегической информации. Объем поставок, серьезность заказчика, содействие властей. Типичный инсайд. С этим здесь еще не борются. После поймут... Цену оборудования и материалов поставщики предложили практически одинаковую. Только проигравшие добавили к ней стоимость страховки. Байер-младший этого делать не стал. Зачем? Деньги для оплаты в Германии, распоряжаются ими немцы, да и Советский Союз - страна серьезная. Короче, сэкономил. При голосовании за поставщика дедушка демонстративно воздержался, что и отразили в протоколе. Жук! Взнос Байера в фонд 'Дина' оказался инвестицией, а не пожертвованием. Свои пятьдесят тысяч марок он отобьет влет. Пусть. Это как раз тот случай, когда все довольны. Фонд - низкой ценой, поставщик - прибылью, я - скоростью выполнения заказа.

Демонстрировать наши успехи решили на практике. Я позвонил помощнику Машерова, тот идею одобрил. Мы связались с Домом ветеранов в Николаевщине. Предложение там восприняли на 'ура'. Инвалидов привезли в медицинское отделение завода. Им сделали и подогнали протезы. Тем, у кого ноги ампутированы по самый пах, вручили коляски и показали, как ими пользоваться. И вот наступил решающий день. Ранним утром колонна машин стартовала от проходной. В Николаевщину отправилось заводское начальство и я на 'жигулях'. Домчались быстро - асфальт. В Николаевщине нас ждали. Директор Дома ветеранов выбежал нам навстречу.

- Где нам встретить Петра Мироновича? - спросил севшим голосом. Лицо его шло пятнами от волнения. - Во дворе или в доме? Не подскажете?

- Лучше во дворе, - предложил я. - Погода стоит хорошая, тепло. Да места больше, чтобы продемонстрировать новые протезы. Инвалиды смогут?

- Насчет этого не сомневайтесь! - успокоил директор. - Удерживать придется. Они словно помолодели. Чуть ли не прыгают от радости.

- Вот пусть и попрыгают! - предложил я. - Не удерживайте. Петру Мироновичу понравится.

Директор убежал. Очень скоро из дверей повалили обитатели дома. К нам подходили здороваться. Жали руки, благодарили. Меня даже обнимали. Как-то узнали, кто был инициатором проекта. Я чувствовал себя неловко - делали-то другие. Так и сказал.

- Но придумал ты! - возразил седой ветеран с медалями на пиджаке. В доказательство он ткнул меня в грудь коричневым от табачного дыма пальцем. - И денег дал. Я тридцать лет на железяке ковылял, культю в кровь стирал, боялся лишний раз в туалет сходить. И никому до этого дела не было. Зато сейчас - вот! - он раскинул руки и отбил каблуками дробь. Медали на пиджаке отозвались звоном. - Танцую, гуляю, вчера даже в грибы сходил. Забыл, когда их в последний раз собирал. А вчера шел по лесу и, поверишь ли, плакал. Спасибо, сынок! - он потряс мне руку.

- Петра Мироновича поблагодарите! - сказал я. - Без него ничего бы не вышло.

- Само собой! - кивнул ветеран. - Миронович - человек хороший. Наш, из партизан. О людях думает.

Окружившие нас ветераны закивали. Вот и славно!

Машеров приехал к десяти. Во двор Дома ветеранов влетела милицейская 'волга' с мигалкой, следом - знакомая мне 'чайка'. За ней - второй автомобиль ГАИ. Петр Миронович вышел из машины и направился к нам.

- Здравствуйте, товарищи! Приехал посмотреть, как вы живете.

- А вот как! - выскочил вперед седой ветеран. Он раскинул руки и, топоча каблуками, прошелся в танце вокруг первого секретаря. - А теперь - смотри! - Он задрал штанину и продемонстрировал протез. - Ногу мне еще в сорок четвертом отрезали, когда блокаду прорывали. Осколок попал, грязь, гангрена... Еле спасли. Тридцать лет с лишком на костылях ковылял, а сейчас, видишь, танцую. Миронович, дорогой наш человек! - он обнял Машерова. - Спасибо тебе!

- Что я?.. - попытался возразить Машеров, но ему не дали. Ветераны окружили его и дружно загомонили, высказывая благодарность. Глаза у Машерова влажно блеснули. Внезапно сквозь окруживших первого секретаря людей потолкался безногий в инвалидной коляске.

- Миронович! Посмотри!

По его знаку ветераны расступились. Инвалид, работая рычагами, стал нарезать круги по асфальту.

- Видишь! Не коляска, а самолет. Куда хочу, туда и еду. Раньше меня возили. Теперь и тебя могу прокатить. Садись! - он хлопнул ладошкой по сиденью перед собой.

Ветераны засмеялись. Машеров присоединился. К нему подскочил директор Дома.

- Петр Миронович, приглашаем вас к столу! Чай, пирожки, печенье. Поварихи столько всего наготовили!

- Идемте! - загомонили ветераны.

Машеров развел руки, показывая, что не в силах устоять, затем повернулся и дал знак охране оставаться во дворе. Сам же, увлекаемый ветеранами, скрылся в здании. Следом потянулось заводское начальство. Я остался во дворе - так нужно. Осмотрелся. Так. Гаишники кучкуются у своих 'волг', курят. У 'чайки' Машерова стоят трое. Пожилой водитель, уже знакомый мне охранник и мужчина лет сорока в строгом костюме при галстуке. Судя по тому, как разговаривают с ним остальные, начальник. Вот ты-то мне и нужен.

Я направился к троице. При виде меня они смолкли.

- Здравствуйте! Меня зовут Сергей Александрович Девойно.

- Знаю! - кивнул главный в этой компании.

- Вы начальник охраны Петра Мироновича?

Мужчина построжел лицом и сказал:

- Да.

- Можно вас на пару минут? - я указал рукой в сторону.

Главный поколебался и кивнул. Мы отошли метров на двадцать.

- Слушаю.

- Как вас зовут?

- Николай Иванович.

- Тут такое дело, Николай Иванович. Посмотрел я на 'чайку' Петра Мироновича, и кое-что мне в ней не понравилось.

- Что? - насторожился он.

- Нет ремней безопасности. Я бывал за границей. Там они везде. Без них не ездят.

- Вы о привязных ремнях? - догадался он. Ну, да, в СССР их называют так. Николай Иванович задумался и, видимо, решил, что со мной можно. - Предлагали их установить. Однако Петр Миронович против. Стесняют движения.

- Идемте, покажу!

Мы прошли к моим 'жигулям'. Я открыл дверцу и взялся за ремень безопасности.