Тимоте де Фомбель - Принц без королевства

Доржелес прекрасно знал, на что способен человек, скрывавшийся под женским обличьем. Нужно было во что бы то ни стало успокоить Виктора Волка.

— Мадам Виктория… Мы обязательно найдем его. Мы знаем, что он вас разыскивает. Он сам придет к нам в руки.

Дама замахала на Доржелеса, словно его голос мог опять разбудить кошку. А потом прошептала:

— Я совсем потеряла сон. Зефиро преследует меня… Я прямо чую его запах.

— Доверьтесь нам. Мы здесь, и мы вас защитим.

— А вы чувствуете его, Доржелес? Чувствуете этот запах серы?

Казалось, она бредит.

— Вы должны нам довериться. Вы сами подвергаете себя опасности, меняя планы на каждом шагу…

— Принюхайтесь, Доржелес!

Никто и подумать не мог, что Виктор Волк будет путешествовать на дирижабле или на поезде. Но Виктор, с его болезненной подозрительностью, внезапно приказал остановить свой огромный сиреневый автомобиль у вокзала и пересел в «Голубую комету».

— Я это предчувствовала, — взвизгнула дама, — я чуяла, что он идет за мной по пятам. Зефиро по-прежнему хочет меня убить.

— В этой машине вам нечего было опасаться. Ведь промахнулся же он в мае, в «Скай Плаза».

Дама ткнула пальцем с голубым ногтем в Доржелеса.

— Нет, это вы промахнулись в «Скай Плаза»! Вы!

Кошка пронзительно мяукнула. Доржелес виновато опустил глаза. Он помнил тот вечер в Нью-Йорке, когда его скрутили и засунули в багажник собственной машины прежде, чем он успел что-либо понять.

Сидевший рядом с ним верзила Боб Элмонд из Чикаго, которого наняли отнюдь не за красноречие, теребил свою шляпу.

— Можешь идти к остальным, — сказал Доржелес.

Боб встал и ударился теменем о потолок. Затем попытался сделать вежливый полупоклон и, выпрямляясь, врезался затылком в багажную сетку.

Когда он наконец вышел, мадам Виктория закатила глаза.

— Этому типу нельзя доверить даже чистку моих охотничьих сапог. И где вы только берете таких недоумков?

Несколько минут они сидели молча. Мадам Виктория прислонилась к окну, рассеянно созерцая пейзаж. Трудно было распознать под этой томной женской личиной безумного Виктора Волка, убийцу и торговца оружием.

— У меня для вас интересная новость, — тихо сказал Доржелес, пытаясь себя реабилитировать.

Мадам Виктория даже не шевельнулась. Доржелес продолжил:

— Мы узнали об этом вчера вечером. Я уже говорил, что личность подельника Зефиро, того, которого мы сфотографировали вместе с ним на вокзале, была установлена…

— Да, и зовут его Ванго Романо, — досадливо ответила дама, вынимая из сумки маленькую косметичку. — Вы никогда не сообщаете мне ничего нового, Доржелес.

— Вчера вечером он прибыл морем в Нью-Йорк.

На сей раз в глазах Виктора Волка мелькнуло легкое любопытство. Он посмотрелся в зеркальце с перламутровой оправой.

— Откуда вы знаете?

— У меня есть свой человек на таможне в порту.

Виктор Волк защелкнул крышку зеркальца и вынул из-за корсажа’ кожаный футляр. Он извлек из него два снимка, положил их рядом и стал разглядывать.

— Ну вот, наконец-то вы сообщили мне хоть что-то стоящее… Я уже давно поняла, что через этого мальчишку мы выйдем на старика.

Доржелес едва сдержал самодовольную улыбку. Он слишком хорошо знал непостоянный нрав своего патрона.

— Покажите этот снимок всем нашим.

Доржелес кивнул и уселся поудобнее.

— Сейчас же! — взревел Виктор. — Сейчас же покажите! Мне нужен этот сопляк!

Доржелес схватил фотографию и вышел из купе.

Ванго осталось осмотреть всего один вагон — последний шанс найти Зефиро. Но тут впереди показался контролер. Ванго толкнул первую попавшуюся дверь справа от себя и юркнул внутрь. Это был туалет первого класса. Окошечко прикрывала занавеска, и в помещении стоял полумрак. Ванго запер дверь и, прижавшись ухом к косяку, стал ждать, когда контролер пройдет дальше.

Отступив назад, Ванго задел ногой какую-то неподвижную массу. Нагнувшись, он тронул ее, но тут же отшатнулся, зажал рот кулаком, чтобы не крикнуть, и рванул вбок оконную занавеску.

У его ног, между раковиной и унитазом, лежало, лицом вниз, скорченное, оцепеневшее, почти голое тело.

— Падре?

Ванго схватил лежащего за волосы и заглянул ему в лицо.

На миг ему стало страшно: вдруг это Зефиро? И, увидев, что это не он, Ванго со стыдом почувствовал облегчение. Он снова посмотрел на человека. Тот был в трусах и нательной майке. Он еще дышал — его грудь слегка вздымалась. Ванго встал на колени рядом с ним. Невозможно было определить, кто это. Незнакомец казался спящим, он что-то сжимал в правой руке. Ванго пригляделся: в скрюченных пальцах поблескивали металлические щипчики.

«Может, это зубной врач?» — подумал Ванго.

Он взял щипцы и поискал на них пятна крови. Ничего. Но так всегда: чем меньше следов насилия, тем сильнее разыгрывается воображение. А что, если это дантист, которому отомстил замученный пациент? Одно Ванго понял сразу: он должен как можно скорее покинуть место происшествия, иначе в нападении обвинят его самого. Он сполоснул лицо холодной водой, отодвинул засов, перевел дух и резко открыл дверь.

Перед ним возвышался Боб Элмонд, цербер мадам Виктории. Ванго вытаращил глаза и побледнел.

Боб нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Великану явно не терпелось справить малую нужду.

— Мне бы пройти, — буркнул он.

Ванго не двигался. Он стоял, решительно загораживая собой прикрытую дверь. Боб нагнулся к нему.

— Тебе плохо, что ли? — спросил он, увидев, что юноша побледнел.

— Да, — ответил Ванго. — Плохо.

Боб потянул носом, словно искал в воздухе доказательства.

— Очень плохо, — повторил Ванго.

Боб Элмонд отступил на шаг. Ванго воспользовался этим, бросился обратно в туалет и запер за собой дверь.

Издав несколько громких, вполне недвусмысленных звуков, он умоляюще крикнул:

— Прошу вас, вернитесь минут через пять!

И услышал, как громила зашагал прочь.

В тесном туалете было невыносимо душно и сыро. Вдруг Ванго почувствовал, как у него в ногах зашевелился «зубодер». От страха и отвращения у юноши закружилась голова, его чуть не стошнило.

Боб Элмонд сел на скамейку в купе, где ехали трое его товарищей и пара слуг. Бессмысленно глядя в пустоту, он с удивлением размышлял о своем поступке. Обычно ему была несвойственна такая обходительность. В другой раз — слово Элмонда! — он вышвырнет этого доходягу на рельсы.

— Тут Доржелес заходил, — сказал один из напарников Боба. — Спрашивал, где ты.

Боб не ответил.

— Патрон велел нам сидеть на месте.

Сначала Боб даже не заметил, что ему протягивают квадратик глянцевой бумаги. Он думал лишь об одном: как бы скорее попасть в туалет. Вынув часы, он стал соображать, когда можно будет снова туда отправиться.