Аркан Карив - Однажды в Бишкеке

Часы пробили полночь. Уединившись ото всех, мы с дедушкой Ильей сидели на каменной скамье в восточной башне борделя «Терпсихора».

— Луна полная и теперь пойдет на убыль, — сказал дедушка Илья. — Худшее время для принятия важных решений. Между тем жребий брошен, Чингиз уже не передумает. Вы об этом знаете, мой юный друг?

— Догадываюсь, — ответил я. — Мое знание с некоторых пор страдает приблизительностью.

— А вам хотелось бы абсолютного знания?

— Нет. Просто более точного. Когда-то я был к нему близок.

Дедушка Илья достал и раскурил еще одну сигару. Потом уселся на скамью с ногами, опершись спиной о стену, и стал похож на праздного студента. Он выпустил изо рта пять колец и пропустил через них струю дыма, не разрушив ни одного.

— Мой земной путь близок к завершению. Мы видимся в последний раз. Догадались?

У меня перебило дыхание. Но я выдавил:

— Да.

— Я еще немного поболтаю, если вы не против. Забавные вещи приходят в голову на пороге вечности. Нина Берберова закончила свою книгу так: «Ожидание тайн будет приготовлением к последнему, незнакомому опыту, на который я давно дала свое согласие и который не страшен уже по одному тому, что он неминуем». Умная, мужественная женщина. Но вы обратили внимание на эту трогательную проекцию в интересное путешествие, приготовлением к которому будет ожидание тайн ? Не ожидание того, что тайна откроется, а предвкушение новых, целой кучи разных тайн. Девочки, Мартын, за то мы их и любим.

Я облизнул пересохшие губы:

— Дедушка Илья, а вы думаете, что тайна откроется?

— Что за вопрос! Конечно! — с готовностью откликнулся старый философ и, наклонив голову, с лукавым прищуром проследил за моей реакцией: — Ага! Купились! Сердце потянулось к чуду? Потому что вы еще молоды. А мое сердце уже почти спокойно. Почти. Иногда я, признаться, все же представляю, как меня встретит флорентинец и пригласит на свою божественную экскурсию. А я спрошу так невзначай: «Ну что, в третий круг, к чревоугодникам и гурманам?» То-то он удивится моей проницательности!

Дедушка Илья от души расхохотался, и я вдруг начал смеяться вместе с ним. Но мой смех скоро перешел в рыдания. Он не пытался меня утешить, подождал, пока я сам.

— Что ж, пора, — он поднялся на ноги.

Горе душило меня, но все равно в голове билась мысль: неужели он ничего не скажет? Я ждал от него мудрых прощальных слов, эстафеты, которую я когда-нибудь в свой черед тоже передам другим. Он подошел к винтовой лестнице. Снизу послышались быстрые шаги. Кто-то бегом поднимался в башню.

— Это за вами, Мартын, — сообщил дедушка Илья.

— Да-да, за тобой! — подтвердил Лёша Ким. — Пойдем скорее, ты нужен принцу.

— А где Джумагюль?

— В данный момент они с Наташей танцуют на баре.

Дедушка Илья вдруг ахнул и поднес ладонь ко лбу:

— Старый я дурак! Главное забыл сказать: не бойтесь завтрашнего боя, Мартын. Вас должны будут убить, но не убьют.

Чингиз ждал меня в просторной белой юрте, так называемой «ханской», раскинувшейся на втором ярусе борделя между маленькими гостевыми. Когда я вошел, он мерил юрту энергичными шагами.

— Что случилось, мой принц? К чему такая срочность?

— Контрреволюция, дружище Мартын! Утром Кургашинов нанесет удар. Он присвоит себе диктаторские полномочия и введет чрезвычайное положение. Выборы будут отложены на неопределенный срок. Этого бандоса полностью поддержат Буш и Блэр, золотые прииски они уже поделили.

— Мы его опередим? — спросил я, догадываясь, каков будет ответ.

— Конечно. В восемь утра батальон войдет в Бишкек, захватит Жогорку Кенеш и стратегические объекты. Россия обещала нас поддержать, но как далеко она готова идти в противостоянии англосаксам, я не знаю. Риск очень велик. Твоя миссия, технически, окончена, но, откровенно говоря, ты мне нужен здесь. Останешься — буду рад. И если выиграю, то, как и обещал, сделаю тебя министром просвещения. Решай сам.

Чингиз взглянул на часы.

— Еще можешь улететь с Борей в Лондон или с Бадри в Тбилиси. А можешь коммерческим в Москву. Что скажешь?

Мне очень захотелось в Тбилиси, я никогда там не был. Схожу на могилу Грибоедова, на которой его прекрасная маленькая вдова, Нина Чавчавадзе, оставила надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?» Я сам давно и надолго полюбил Грибоедова, с тех пор, как прочел гениальный роман Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». Биография этого блестящего авантюриста влекла меня гораздо больше, чем его хрестоматийная поэма. А вальс его мне нравится только один из двух — тот, который в ми миноре. Грибоедоведение обязано мне важным открытием.

На курсе военных фельдшеров в израильской армии со мной служили несколько персов, в смысле иранских евреев. Довольно симпатичные были и шланговали, почти как русские. Я их добродушно дразнил: «За что вы, суки, убили Грибоедова?» Они в ответ только смеялись. Но потом один из них разъяснил: «А не надо было ему соваться в Персию во времена династии Каджаров, да еще укрывать у себя в посольстве девчонку из шахского гарема». Я опешил: «Ты знаешь, кто такой Грибоедов?» — «Конечно! Мы в школе проходили», — ответил мой персидский товарищ по оружию.

У Тынянова русский посол в Персии, Александр Грибоедов, дает убежище сбежавшему из гарема армянскому евнуху. Версия иранского минпроса гораздо привлекательнее.

— Девчонок надо в Москву отправить, пока все не началось, — ответил я принцу.

Очень хлопотно после бессонной ночи упрашивать девчонок, чтобы слезли с бара, и очень муторно играть с ними затем в еврейский волейбол. Я уговаривал Джумагюль и Наташку не дурить и срочно сваливать в Москву; Наташка уговаривала нас с Юппи не фарсить и сваливать вместе с ними; а Джумагюль хотела остаться со мной. Обе праведницы были вдребадан. Джумагюль я отвел в сторону и объяснил, что ее задача сейчас — контролировать Страшновского, а не подвергать себя опасности. Я заставил ее повторить инструкцию. Наташке же я прогнал про то, что ее роль — ждать нас, чтобы мы вернулись, так что давай, вживайся!

— Юппи, миленький мой, родненький! — заголосила Наташка. — Да на кого ж ты меня покидаешь! Да на хрена тебе сдалась эта Киргизия! А я бы деточек маленьких тебе нарожала!

Рядом с нами остановился Влад. Посмотрел, почесал бородку, хмыкнул.

— Ну, вот и все, вот и все. Еще один кампейн я поднял…

— Влад, ты настоящий мужик! — похвалил его Юппи. — А не знаешь, случайно, где наш полицейский Аркаша?

— Знаю, — ответил Влад, — он уже улетел.