Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

Я выпел! Меня действительно, до глубины души, потрясла эта история, к тому же, я уже прилично поддал, да ещё, видимо, с устатку, меня понесло. Но я все равно продолжил:

— Летом дело было. Парни к пещере подошли, просветили, а там оказывается загиб в низ, и довольно глубоко — не слышно когда камень падает. Но проверить надо — вдруг ответвления есть, другие ходы или трещины, решили спуститься на длину шнура. Первый пошел, со страховкой, всё, как полагается: дернули, — ответ, дернули, — ответ. Потом, дернули — тишина! И шнур, вдруг, ослаб. Страховка пустая. Вытягивают веревку… А её, как бритвой срезало. И тишина — парень не откликается, и не слышно было, чтобы падал. Что за херня?! Пошел второй. Через какое-то время кричит: «Здесь вход сбоку, туда иду, кажется, голос слышу!» И всё. Больше его не видели. А его шнур вытянули, таким же, как от первого — обрезанным. Перепугались не на шутку те, кто был наверху. Уже сразу двое пошли и шнуры взяли потолще и запас веревки — может понадобиться, если сбоку в нишу залезут, может что ещё — разобраться же надо. История повторилась, но эти уже ушли гораздо глубже, чем первый. В смысле, их шнуры обрезаны были гораздо позже, то есть длиннее вытянулись наверх. Но вернулись так же обрезанными, как бритвой. Обрезанные веревки — вот что насторожило. Нахрена они их обрезают? Не порванные, а обрезанные! Значит, куда-то залезли, может, троса стало не хватать — обрезали и ждут, когда другие спустятся с дополнительными шнурами. Может, что ещё — в пещерах всякое бывает. И время, бывает, нет, чтобы обдумать положение. Не долго думая, решили спускаться, друг за другом, самые опытные — руководитель команды, опытный спелеолог и скалолаз классный, и его друг, с которым они даже Эверест штурмовали, правда, не дошли до вершины. Короче, у каждого индивидуальная страховка и между собой в спарке идут. Кто остался на верху, параллельно дополнительный шнур спускают с запасным снаряжением, батареями, водой и прочим необходимым скарбом. «Слышим голоса! — кричат снизу, — Сейчас разберемся!» Через полчаса — ни людей, ни дополнительного груза — все, как бритвой! И, снова, тишина! Мистика, бред, куда люди делись? На верху осталось двое самых молодых и не опытных, но стойких ребят. Эти решили вызывать на помощь спасателей. Один остался, другой ушел на трассу. Четверо суток пацаненок сидел один на скале у дыры, ждал людей или когда спасатели придут. Голодный, почти без воды. А спасатели — уроды, пока раскачались, пока нашли бензин, пока добрались, — этот чуть не окочурился. Но дождался! Его потом самого выносили чуть живого. Рассказал и он им, что как было — первому-то они не особо поверили. А тут этот подтвердил — поверили. Спустили в пещеру стальной трос и по нему двое спасателей спустились вниз, к нише в стене. «Голоса слышим!» — кричат. Ушли в нишу. Сверху на них светят, всё видно — видно, что вбок ушли. Слышно, что общаются. Потом, хрясь! Рывок! И пустой трос — как бритвой. И обе страховки — как бритвой. Металлический трос, как бритвой — это уже не шутка! Приняли решение опустить для разведки видеокамеру. Опустили, даже умудрились её, раскачав, в нишу запустить. Там, оказывается, сразу ещё один резкий провал вниз и острые, как бритва, края по кромке провала. Но пока шнур не рвется — камера-то легкая, идет вниз, крутится, правда, но всё снимает. Потом, вдруг, резкая вспышка, щелчок, дикий, раздирающий душу, крик, и, последнее, что успела отснять камера, это — страшная, зубастая рожа Пещерного Тросогрыза!

Была ночь и холод. Костер плевался искрами во мглу. Тени корявых деревьев тянули черные руки к уставшим туристам. Ветер качал старые кроны скрипучих сосен. Далеко в горах где-то жутко шумел камнепад. Казалось, что тени умерших бродят вокруг, ухают совы, пули свистят… пока не прозвучали последние слова. Народ у костра, молчавший и внимательно слушающий доселе, через три секунды, от последней фразы, врубился! Начался тихий смех, потом — сильный смех, потом — хохот, после — реплики, выкрики, замечания, подколы, насмешки друг над другом. Николай Андреевич довольный улыбался, разливал спиритус по кружкам. Я же, спустив пары, немного расслабился, и настроение мое поднялось.

Бухали долго.

Две девятнадцатилетние альпинистки решили остаться на ночь в нашей палатке, но из-за зябкости, неудобства, несвежести спальных принадлежностей и тесноты, нам достались лишь их юные крепкие груди, жадные губы и нежный шёпот, с легким запахом спирта.

В город мы возвращались вчетвером в переполненном автобусе. Договорились точно встретиться, но подружки на встречу не пришли. У нас не было их адресов, телефонов, явок и паролей. Им мы тоже, почему-то, ничего не оставили. И мы растерялись по жизни навсегда. Но остались воспоминания.

В октябре в России всё переменилось, и с Mt. Kenya — ей высотой в 5199 метров над уровнем моря мы пролетели!

Юлька сдала сессию первую свою. Научилась ловко работать в «Фотошопе», стала рисовать картинки и иллюстрации к Архипкиным рассказам и выдумкам, и они ещё больше решили подходить друг к другу и добра наживать.

Всё бы ничего, но Архип много курил и мало шевелился. Часто «Выгуливал медвежонка». Понимал, что это не хорошо, но решил ничего не менять. «Не нарушать свой химический состав», как он выражался, чтобы не сломалась в организме настройка, и чтобы не нарушился баланс и обмен его полуалкогольных веществ и бактерий.

Юлька гнала его на улицу подышать, и он иногда шел, прихватив собой мусор.

Но на большее, пока были деньги и зимняя лень с холодами вперемешку, его не хватало. Он продолжал мучить кнопки клавиатуры и сочинять, сочинять, сочинять всякую всячину.

Одна была радость — не ходил в казино, завязал. Молодец.

Вот ещё бы бросил курить и пить пиво — цены бы ему не было.

Но он не бросал, следовательно, цена какая-то была.

Он ждал весны, как перемен.

Весна пришла.

А с нею — перемены.

Однажды, его Зайчонок Юля, теперь уже девятнадцатилетняя студентка психологического факультета, сидя за учебниками по истории, неожиданно спросила:

— Вот ты все время в своих воспоминаниях пишешь «хиппи, хиппи», а кто такие эти хиппи? По-моему, хиппи — это какие-то неприятные люди, бичи.

— Вот те раз! Ты чего там такое читаешь?

— Историю.

— Историю Хиппи?

— Нет, просто историю.

— А причем тут Хиппи?

— Так — в голову пришло.

— А-а? А я-то думаю, чего вам такого задали?… Ты не знаешь, кто такие Хиппи?

— Не знаю, — Юлька закрыла учебник. — Я всегда думала, что хиппи это такие пьяные, длинноволосые, не мытые, грязные бомжи такие.

— Типа, бандиты что ли?

— Ну да. Примерно такие. Вонючие, страшные. Фу!

— Понятно.

(Да, действительно, надо бы пояснить, кто такие Хиппи, — подумал Архип. — Они же, действительно, именно так их и представляют, скорее всего. Ладно, попробую.)