Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

— Как что? Всё! Официально, я бы ответил так, типа: непокорность, самобытность, недовольство властями, возможность созерцать и быть художником, новизна течения, свобода (относительная, конечно, в нашем-то возрасте и месте жительства), в том числе, и секса. И не забудь, что я ещё отчасти и цыган. А бродить, бездельничать, наслаждаться закатами — это у нас у цыган, говорят, что в крови. Ну, пусть так будет, как пели «Битлы». Мне же это нравилось. Это уже потом, после и позже появились Панки-шманки, Рокеры-шмокеры, всякая чушь, — но это всё слабое подобие Хиппи. Хиппи первыми заявили о своих правах, как молодежь, не желающая тупо брести за своим правительством, которое гонит их на убой в Корею, Вьетнам и куда попало, решая свои имперские амбиции. Нас гнали в Афган. Нам (большинству из нас) не хотелось служить в Армии и жить по коммунистической схеме. Так что, дорогая, то, что сейчас нет коммунизма, считай, это заслуга хиппарей, которые в свое время бодались с красными активистами, воспитывали детей в своём свободном стиле, которые в начале девяностых, когда пришло время, вышли вместе с отцами и матерями к Белому Дому и остановили танки. Понятно? Я так полагаю, все известные люди, кому сейчас за сорок или около того, были когда-то хипарями. Вот такие, блин, дела, Зайчонок. Ну, я не утомил?

— Нет.

— Ну, и слава Богу! Пусть позже, но пришло к тебе просветление. Это тоже хорошо! Сейчас у многих ребят твоего поколения цель какая? Стать лучшими! Первыми! Побольше капусты срубить! А многие, у кого нет шансов для этого и фантазии, просто в тупую на игле сидят. Вот ты чего с сорокалетним мужиком живешь? Если сильно обобщить, то получается, потому что с ровесниками тебе либо скучно — они заняты «делами», им не до тебя, либо они наркоманы. И ты не одна такая. У моего одноклассника дочь вышла замуж за нашего ровесника. Он переживал сильно. Потом остыл, как твой папа. А что делать? Первых и лучших среди молодых парней пока ещё мало и у них уже есть жены и подруги. А остальным (я имею ввиду наркоманов) не до баб — им химию вкачивать по венам хочется. Так сказать, дельфинов под кожу запускать. Они не видят в реальном виде тех красок, которые видят в коматозном угаре! Кстати сказать, мы не стремились быть первыми и лучшими. Для нас был важнее коллектив. Точнее, стремились, но не в этом смысле. Мы хотели быть индивидуальными, особыми, неповторимыми, уникальными, что ли? В этом-то и разница: Первые меняют друг друга, догоняя, обгоняя, пожирая, а Уникальные — они остаются такими на веки. Коллектив уникальных людей. А разнообразие мира и состоит в том, что по соседству живут колибри и бегемоты, львы и ленивцы, трава и деревья. Было бы всё каменным и красным, наша Земля называлась бы Марс. А мы — марсианами, в серебристых обтягивающих костюмах с огромными глазами и без носа. Этого и добивались коммунисты. Вот! Красиво сказано?

Но это, Юлька, моя, так сказать, официальная версия — ты в неё не верь. На самом деле, нас просто привлекала яркая иностранная картинка, где можно ни хрена не делать, балдеть, как тогда говорили, и красиво одеваться. Подкрепленная «Генералами песчаных карьеров». (Фильм такой был — крутой в те времена). Никакой политики — всё, как в Сан-Франциско: девочки, секс и рок-н-ролл. Но сегодня примешать можно и политический подтекст, что я и сделал, чтобы и тебе (и себе) попытаться объяснить: «Кто такие хиппи?». Но это всё фигня — не верь. Понятно? Каждое поколение хипует по-своему. Кому «Хэви-Мэтал», кому «Рэп», кому «Диско», кому «Стэп». Ай, ладно, давай завяжем эту тему — это долго можно жевать. Что толку? Прошлое прошло. Кому это сейчас интересно?

— Мне интересно.

— Да ты что? Правда? Спасибо.

— Пожалуйста.

— Чего-то ещё желаете прослушать на политический манер?

— Не знаю. Потом, если что-то пожелаю, то спрошу.

— Хорошо. Спрашивайте. Мы завсегда рады нести искру агитпознания в темные массы. А пока ты думаешь, может, пойдем, прогуляемся? А то что-то у меня легкие давит, обкурился с утра. Надо продышаться.

— Давай, — согласилась Юля.

И они пошли шарахаться по берегу наполовину замерзшей Ангары, собирать прошлогодние хлысты засохшей травы для Икебаны, которой Юлька задумала украсить всё, уже почти не холостяцкое жилище Архипа (и своё теперь тоже).

Архип печатал свой очередной пасквиль, как называл его рассказики Покуль, и так укатался бутылочным пивом, что ему срочно требовалась пауза. Но паузы не было — слова цеплялись за слова, получалась забавная муть, и некогда было встать, проветриться, взбодриться. Так бывает — шлёпаешь, как оголтелый, пока приход от Музы есть.

Каждый день, по несколько раз мы прикасаемся к нему.

— К кому, к нему? Их, как минимум, два в доме: один на кухне, другой в ванне.

— И какая разница к кому?

— Как какая разница? Один с душем, другой — без.

— Хорошо, давай договоримся, что тот, который с душем. К нему ведь тоже несколько раз прикасаемся в день.

— Ну, так-то да.

— Вот о нём и поговорим.

Кран-смеситель, хромированный спутник уюта, чистоты и помощник в помывке, в постирке, в подмывке, в подстирке, а, если нужно, то и блювотину смыть, или ванну набрать для детей.

— Хамло ты, Федя!

— Отвали, я в курс дела ввожу. Слухай сюда лучше.

Торчащий из кафельной стены хромированный слоник, с «глазками» в виде вентилей, с хоботом, как у обкуренной бабочки, которая освежается нектаром из цветоложа молодого гладификуса, с гофрированным шлангом, ползущим вверх по стене до первого гвоздя. А на конце этого шланга — душ. Хреновена такая, виде телефонной трубки, с тысячью дырками, из которых, если надо, бьют тонкие струйки, в зависимости от напора, острые или мягкие; в зависимости от отвинченных «глаз», холодные, горячие или нормальные. Все видели? Естественно!

Утром, перед работой, пока ещё все спят, нужно принять ванну. Но сначала почистить зубы. Почистили. Ополоснули ванну по периметру из душа, и резкими движениями накидали «Пемоксоль» на те места, где со вчерашнего дня проступает темная полоса в семи сантиметрах от края. Специальной щеткой (у кого есть) или губкой для мытья посуды, которая свое уже отслужила на кухне, размазываем грязь по стенам. Размазали? Смываем. С помощью того же душа и той же щетки или губки. Блестит ванна? Нет? А, и так сойдет. Переключай душ — пусть набирается. Почитаем, что там пишут? Если санузел совмещенный, то рядом с ванной, если нет — то за стеной. Пусть пока слоник из комариного хобота своего воды нальет. Пену не забудь, пару колпачков. Соль есть? Давай, сыпани соли. Запах нормальный и, говоря, потом кожа хорошо дышит. Всё-всё — пусть набирается.

Надо бы это, мастеров вызвать. Говорят, сейчас трещины какой-то импортной шпаклевкой замазывают — ванна, как новая становится. Деньги получу, надо вызвать, а то смотреть уже страшно — вся потрескалась. Какого хрена в прошлом году эту бочку сюда запихали? Я же Лидке говорил, ободом всю ванну угваздаем. Нет, ей эта капуста важнее! «Мама девять кулей капусты привезла — надо солить». На кой мне капусту солить? Весь коридор уделали: мешки, листья, грязь липкая, за морковью два раза в ларёк носился. «Мама» потом всю зиму приезжала, на балконе кухонным ножом долбила себе в пакетик, а у меня ноги мерзли, когда она балкон разинет, и возится там в шлепанцах. Натащит в комнату снега и прошлогодних листьев с балкона — я пылесось. Ванну, вон, всю разворотили этой бочкой. Получу деньги — точно вызову мастеров, пусть Лидка даже не дергается, что денег нету!