Игорь Шагин - Белая полоса

— Спрашивайте, Шагин!

— Какое у Вас образование? — спросил я Доскоча.

— Отклоняю вопрос, — ответила Лясковская. — Есть ли ещё вопросы?

— Да, — сказал я.

— Спрашивайте, Шагин, — сказала судья.

— Есть ли у Вас финансовое образование?

— Ответьте Шагину, Доскоч, — сказала судья.

— Нет, — ответил Доскоч.

— Что ещё, Шагин? — спросила судья.

— А какое у Вас образование? — спросил я.

— Ответьте, Доскоч, — сказала судья.

— Учитель младших классов, — ответил Доскоч.

Судья посмотрела на меня, как будто давая мне слово.

— А по каким вопросам, Доскоч, Вы консультировали Фиалковского?

— Свидетеля зовут Дмитрий Николаевич. Отвечайте, Доскоч! — сказала Лясковская.

— По финансовым.

Судья посмотрела на меня.

— И Вам хватало образования или Вы заканчивали какие-то дополнительные курсы?

— Нет, — ответил Доскоч. — Я помогал Тютюну.

— И Вы же помогали Тютюну в регистрации представительства иностранного банка?

— Вопрос снимается, — сказала Лясковская.

— На момент, когда к Вам и Тютюну обратился Фиалковский для конвертации валюты, представительство иностранного банка уже было зарегистрировано?

— Нет, — ответил Доскоч.

— А у иностранного банка, представительство которого Вы регистрировали («Помогал», — уточнил Доскоч), был договор аренды помещения с банком «Украинский капитал»? — спросила Лясковская.

— Мы пока работали без договоров, — ответил судье Доскоч.

— Продолжайте, Шагин, — сказала судья.

— А если представительство иностранного банка у вас ещё не было зарегистрировано, как вы собирались конвертировать для фирмы валюту?

— Тютюн был посредником, — ответил Доскоч. — А валюту должен был конвертировать Радянский, банк «Украинский капитал».

— А тогда какое Вы отношение имели к конвертации валюты? — продолжил я.

— Я был гарантом сделки, — ответил Доскоч.

Прокурор хотел задать вопрос: «Как Вы с образованием учителя младших классов гарантировали сделку на сумму 500 тысяч долларов?», но судья его оборвала.

— Спрашивайте, Шагин, — сказала она.

— Сумма была ровно пятьсот тысяч долларов?

— Да, — ответил Доскоч.

— А Вы видели платёжные документы?

— Нет, — ответил он.

— Значит, это Ваше предположение, что пятьсот?

— Да, — ответил Доскоч.

— И, значит, Вы не видели фирму в платёжных документах?

— Нет, — ответил Доскоч.

— Значит, то, что валюта для фирмы «Топ-Сервис», — это Ваше предположение?

— Нет… да, — ответил Доскоч.

— Что «нет»? Что «да», Доскоч? Помедленнее, Шагин, Вы говорите очень быстро, — вмешалась судья.

— Я говорю быстро, потому что я быстро думаю, — подсказывал с задней скамейки Стариков.

— Я всё пишу, Ваша честь, — сказала Света. Она ловила каждое моё слово и не отводила от меня глаз.

— Вы занимались обналичкой?

— Да, — ответил Доскоч.

— То есть фиктивным предпринимательством?

— Да… нет, — ответил Доскоч.

— Оперативные работники, которые к Вам приходили и сообщили, что задержаны причастные к Вашему ограблению, знали, что Вы занимаетесь обналичкой?

— Да, — ответил Доскоч.

— И что это незаконно?

— Что незаконно? — сказала Лясковская. — Я снимаю вопрос.

— Вас попросили дать такие показания о конвертации для «Топ-Сервиса» валюты и указать, что Вы слышали мою фамилию, оперативные работники?

— Нет, — сделав на секунду паузу и, казалось, слегка кивнув головой, сказал Доскоч.

Он был в джемпере и брюках, но за счёт покосившегося плеча рукава и задранного нижнего края кофты выглядел немного растрёпанным.

— Те деньги, которые у Вас отобрали, — это Ваши деньги: пятьдесят тысяч гривен?

— Да… то есть нет, — сказал Доскоч.

— Тютюна?

— Да, — сказал Доскоч.

— Или это Ваше предположение?

— Да, — сказал Доскоч.

— Можно ли сказать, что все Ваши показания Вы даёте на предположениях?

— Да, на предположениях, — сказал Доскоч. — Я больше не буду отвечать на вопросы Шагина.

— На каких предположениях?! — выкрикнула судья (по нормам УПК показания, даваемые на предположениях, не могли являться доказательствами).

— Занесите в протокол! — сказал я.

— Мы всё пишем, Шагин! — сказала судья. — Ещё вопросы? — Глядя из-под очков с еле видимой улыбкой, в которой было написано «что Вы ещё хотите, уже и так всё понятно», спрятанной за сжатыми губами и углубившимися краешками рта.

Я сказал, что вопросов нет.

— Идите, Доскоч, — сказала судья.

— Если бы я знал, чтó тут, я бы не согласился, — сделав едва заметную паузу, — сюда приходить. — сказал Доскоч. Затем поправил на себе одежду и направился к выходу.

— А если Вы ещё такое будете делать со свидетелем…

— Какое, Ваша честь? — спросил я.

— Садитесь, Шагин, — сказала Лясковская.

Тишина начала наполняться звуками — казалось, зал кинотеатра выдохнул и вдохнул воздух. И Лясковская отпустила участников процесса на обед.

После обеда на судебное заседание был приглашён зампредседателя правления банка «Украинский капитал» Радянский.

Радянский пояснил, что не помнит, чтобы Тютюн рекомендовал ему какое-либо юридическое лицо для обмена крупной суммы денег на валюту. Фирма «Топ-Сервис» никогда не была клиентом банка «Украинский капитал», и в своей банковской деятельности он никогда не слышал об этой фирме. Узнал о ней, а также о фамилиях Шагин и Фиалковский из СМИ.

В деле не было ни одного документа, которым или которыми можно было бы опровергнуть показания Радянского, что банк «Украинский капитал» никогда не занимался конвертацией валюты для ООО «Топ-Сервис». Ни платёжек, ни договоров, ни других финансовых бумаг. Очевидно, потому, что таких документов просто не существовало. Как и я никогда не слышал от Фиалковского, что в руководимом им предприятии ООО «Топ-Сервис» счёт находился в банке «Украинский капитал». Счёт предприятия ООО «Топ-Сервис» находился в УкрСоцБанке. И с 1990 года ООО «Топ-Сервис» не меняло банк обслуживания.

А Доскоч давал показания, угодные правоохранительным органам. «Правокарательным», как их ещё называли подсудимые в клетке в своих показаниях. Какое бы из ведомств этих структур ни стояло за фабрикацией дела.

И в показаниях Доскоча чётко прослеживалась линия криминалистов-фантастов. Если ООО «Топ-Сервис» под видом продукции экспортировало воздух, чтобы получить из бюджета НДС, то за этот воздух должна была приходить в валюте проплата, что через показания Доскоча, видимо, и хотели фабриканты этого дела показать суду.

С начала 1990-х годов и врачи, и инженеры, и учителя младших классов — люди так называемых «умственных профессий» — нашли себе место в секторе теневой экономики. Создавали и содержали так называемые «говнянки» — фирмы-однодневки. Регистрировали предприятие, открывали в банке счёт или покупали по газете уже готовую фирму, в которой на доотчётный период становились директором. Получали предоплату за товары или услуги от предприятия, которому нужно было обналичить деньги (в основном это были госпредприятия, дерибанившие бюджетные средства).