Фридрих Дюрренматт - Лабиринты

– Все, – говорит трактирщик и спрашивает, кто согласен с его предложением. Поднимают руки все, кроме старика Ноби Гайсгразера.

– Если Ноби пойдет в полицию… – Трактирщику не нужно договаривать, старик Ноби, перебив его, заверяет, что он никому не станет чинить препятствий, пускай, мол, отправляются прямиком в ад. Тут трактирщик спохватывается, он, дескать, совсем забыл, что старика Эбигера можно будет похоронить, только когда дело будет кончено, известно ведь, люди слетаются на похороны точно мухи на свеженький навозец, а у старика Эбигера родственников пруд пруди и во Флётигене, и еще где-то.

– Это не беда. Труп насквозь промерз, он точно каменный, а гроб заколочен, чтобы лисы не добрались да не нашкодили, – говорит Фриду, сын Эбигера.

Трактирщик уже собирается закрыть собрание, как вдруг, к общему изумлению, снова появляется Мани, их жертва, – он стоит в дверях трактирной залы.

– Передумал я, – объявляет Мани и сморкается в большой клетчатый красный платок. Все замирают, в ужасе уставившись на Мани. «Вот сейчас и убить бы», – проносится в голове у трактирщика, застывшего, точно его удар хватил. Мани аккуратно складывает красный носовой платок. Стоит на пороге, тощий, сгорбившись, малость скособочась.

– Значит, Ноби сказал, полнолуние в следующее воскресенье? А в субботу в Верхнем Лоттикофене будет сельскохозяйственная выставка. – Мани хочет съездить туда, посмотреть, он и обоих мальцов с собой взял бы, Ёггу и Алекса, надо же показать детям, что для хозяйства прикупить на те большие деньги, которые они получат. Он, Мани, все думает, вот было бы у него новое стойло, да еще трактор, так прожил бы он свою жизнь совсем по-другому. Мани смущенно умолкает. Младший Гайсгразер нервно посмеивается, Херменли Цурбрюгген залпом осушает свой бокал и бормочет: «Не знаю, не знаю…», но тут трактирщик и секретарь тоже допивают свое вино, и трактирщик подводит итог:

– В субботу, накануне полнолуния, отправляемся в Верхний Лоттикофен, все.

И все отправляются. В предрассветных сумерках все четырнадцать шагают по снежной целине, спускаясь к деревне Флётиген, что на выходе из долины. Слева от Дёфу Мани идет Зеппу Шлагинхауфен, справа трактирщик, сзади шагает Рейфу Оксенблутт, на последних состязаниях борцов в Бриенце занявший третье место с конца. Они садятся в поезд и едут в Верхний Лоттикофен, Мани по-прежнему придерживают, как бы не дал деру – ведь завтра полнолуние! Сельскохозяйственную выставку им показывает человечек с большими усами и розовой лысиной, облаченный в «шотландский» костюм. Он представляется, щелкнув каблуками: «Бенно фон Лафриген, швейцарец, проживающий за пределами страны»; говорит он не на диалекте, на литературном языке. Для начала он ведет их на луг для народных гуляний, где на мраморном, а по правде пластмассовом пьедестале возвышается корова, опять же пластмассовая, и наигрывает народный оркестрик. Потом фон Лафриген подводит их к стойлам, в которых стоят настоящие коровы. Фон Лафриген жестами подзывает флётенбахцев поближе. И приступает к экскурсии.

– Для содержания крупного рогатого скота мы сегодня располагаем разнообразными современными стойлами. Имеются стойла для содержания скота на привязи, стойла для свободного, беспривязного содержания скота и стойла со свободным, беспривязным содержанием скота под открытым небом. При строительстве этих сооружений предусматривается возможность использовать их для содержания других видов животных, причем не потребуется дорогостоящее переоборудование данных сооружений.

– Да он не Лафриген, а Бла-блафриген, – бормочет Херменли Цурбрюгген.

– Таким образом, – продолжает Лафриген, – при дальнейшей оптимизации животноводства хозяин всегда сумеет наилучшим образом адаптироваться к изменившейся ситуации на рынке. – Лафриген поправляет узел галстука. – Наиболее распространенными в странах Европы являются стойла для привязного содержания скота. Животные стоят шеренгой или несколькими шеренгами в помещении значительной длины и находятся на привязи. Ширина стойла такова, что позволяет проехать грузовику, на котором подвозится корм, зеленый корм, каковой сваливают на кормовые столы.

– Сваливают… – восхищенно повторяет Мани. – Вот-вот, грузовик мне тоже нужен.

– Помолчи, – шипит его сын Ёггу, стоящий за спиной отца.

– Уборка навоза осуществляется вручную или автоматически, – разливается Лафриген. – Стойла, предназначенные для свободного содержания скота, по стоимости строительства менее затратны, коровы содержатся в боксе либо в нескольких боксах и не находятся на привязи.

– Если сейчас корова что-нибудь плюхнет, наш зарубежный соотечественничек, пожалуй, утонет в лепехе-то, – предполагает Миггу Хакер.

– Уборка природного удобрения производится два раза в год, весной и осенью, с помощью фронтального погрузчика или экскаватора типа грейфера, – убедительно разъясняет Лафриген, прикрывая нос белоснежным шелковым платочком. – Трудовые затраты крайне невелики, так как необходимо лишь забрасывать в стойло подстилку, доение же производится на особой доильной площадке, где, кстати сказать, коровы также могут получать, по потребности, корма повышенной питательности.

– Корма повышенной питательности… Их тоже надо будет вам запасти, слышь, Алекс? – говорит Мани и, зажатый с обоих боков трактирщиком и Рейфу Оксенблуттом, семенит следом за швейцарцем-иноземцем.

– Перед вами модификация коровника, используемого главным образом для содержания крупного рогатого скота мясных пород, – сообщает Лафриген.

Они входят в коровник. Одна из коров мычит. Что-то глухо плюхается на землю.

– Стойло для беспривязного содержания скота, оборудованное площадкой для выгула на свежем воздухе, представляет собой наипростейший тип стойла, одна из стен коровника, в соответствии с погодно-климатическими условиями местности, отсутствует, что дает скотине возможность прогуливаться.

Опять слышится мычание и «плюх!».

– Обратимся к следующей категории коровников. Это привязные стойла. В зависимости от длины боксов, соразмерной длине туловища животных, они подразделяются на стойла максимальной, средней и минимальной длины. Прошу следовать за мной!

Снова раздается мычание и что-то плюхается.

– Поди ж ты! Везет ему – опять пронесла нелегкая, – замечает Мексу Оксенблутт.

Лекция продолжается в следующем коровнике.

– Поскольку уборка навоза механизирована, в современном стойлостроении отдается предпочтение боксам минимальной длины, они на десять-двенадцать сантиметров короче туловища животного, так как к стойлу примыкает траншея для навоза, над которой находится зад животного. Траншея проходит ниже уровня пола стойла, навозоудаление производится с помощью скребка, скрепера, лебедки, шнека, одноосного толкача.