Петер Ярош - Визит

Простыня сильно измята; сильнее всего смята она в той части, где среди углублений и складок четко проступает красное пятно неправильной формы величиной со спичечную коробку. Ярко освещенное солнечными лучами пятно очень отчетливо, и края его лиловеют.

Перина сложена, откинута к изножию и касается ковра на полу.

В ванной шумит вода. Ровный монотонный звук сквозь отворенные двери проникает в комнату и наполняет ее. Напор так велик, что заглушается тиканье стенных часов. Подле кровати, прислоненный к изножию, стул, обтянутый красным плюшем. Через его спинку переброшена прозрачная розоватая комбинация, ночная рубашка и белый лиф. На сиденье стула — пояс с чулками.

На столе посреди комнаты лежит браслет с темно-зеленым изумрудом. Солнечные лучи преломляются в драгоценном камне, проходят сквозь него и создают над ним светящуюся зеленым пламенем корону. Солнечный свет, который входит в комнату, в левое окно, обращенное на восток, освещает постепенно: цветы на подоконнике, письменный стол с рядом книг на нем, рамку фотографии, настольную лампу с абажуром, напоминающим шляпу, чернильный прибор с двумя чернильницами, три остро отточенных карандаша, один красный, другой синий, третий черный, стопку чистой бумаги, спинку стула возле письменного стола (сиденье стула скрыто под столом в тени), стол и браслет с изумрудом посреди него, два стула подле стола, большую часть ковра на полу, кровать и два портрета. Дальше в тени остаются только корзина для бумаги около стола под окном, кое-какая мебель, а главное — книжный шкаф у стены влево от окна и ветвистое растение на самом верху шкафа.

Плеск воды в ванной прекратился. Одежду на стуле у кровати накрыл зеленый халат с черными горошинами не менее, чем трехгеллерные монеты, но и не более циферблата ручных мужских часов. Какую-то часть поверхности халата, возможно менее восемнадцати черных горошин, покрыло махровое полотенце. Оба рукава халата, перечеркивающие сиденье стула, свисают до самого ковра. Если бы халат внезапно наполнился телом, голова с короткой прической вольно болталась бы над полом.

Махровое полотенце теперь переброшено через изножие кровати, но и халат исчез с того места, где находился недавно. На стуле все еще остаются: ночная рубашка, комбинация и лифчик. Сиденье стула, как и прежде, наполовину закрывает пояс с чулками.

Браслет с темно-зеленым изумрудом лежит на письменном столе рядом с чернильницей. Стол посреди комнаты покрывает белая скатерть. Стол накрыт на двоих. Он круглый. Четыре ножки делят его на четыре сектора; два стула стоят один против другого. Это такие же стулья, как тот, что у письменного стола, и тот, что у кровати; только сиденья стульев, придвинутых к столу, более потрепаны. Обивка из красного плюша сильнее примята и темнее. Но это может показаться и из-за неправильного освещения.

Из двух чашек на столе поднимается пар, и запах кофе наполняет комнату. Рядом с каждой чашкой лежит рожок, разрезанный пополам, намазанный маслом и снова сложенный. Посреди стола возвышается небольшая корзинка, наполненная свежими рожками. Масло утоплено в миске с водой. Кухонный нож прислонен к краю корзинки с рожками. Кусковой сахар — на тарелочке рядом с рукояткой ножа. В каждой чашке неподвижно стоит ложка.

Тени, которые отбрасывают предметы, освещенные солнечными лучами, проникающими в комнату через левое окно, обращенное на восток, неустанно продвигаются вправо. Час назад тень настольной лампы захватывала левый угол письменного стола, но теперь передвинулась ближе к центру, где находятся три остро отточенных карандаша, чернильный прибор с двумя чернильницами и браслет, украшенный изумрудом.

Постель постлана.

Она покрыта шелковым покрывалом с орнаментом по краям. Перина расправлена, она занимает больше места, чем раньше; кажется, что вся кровать больше размером. Поверхность атласного покрывала ровная, приглаженная; на краю, однако, поверхность нарушена там, где перина сложена вдвое.

Стул отодвинут от кровати и придвинут к столу. Своим новым местом он нарушает прежнюю симметрию стола с двумя стульями друг против друга. На спинке стула нет комбинации, ночной рубашки и лифчика, но на стуле все еще лежит пояс для чулок.

Стол пуст, на нем нет скатерти. Так же, как прежде, посреди стола браслет, украшенный изумрудом. Вблизи него — круглая пепельница и книга под названием «Логика». Поближе к краю стола и восточному окну — начатая пачка сигарет марки «Клеопатра» и спички.

Солнечные лучи не проникают в комнату, но освещают лишь половину балкона перед восточным окном. В комнате полуденный полумрак, который наполняет квартиры только тогда, когда солнце поднимается над крышами домов. Предметы потемнели, они не отбрасывают никаких теней, хотя их контуры все еще выразительны. Изумруд, находящийся на столе, не светится, и все оттенки листьев и цветов на подоконнике, цвет атласного покрывала на кровати, карандашей, пачки сигарет, цвет плюша, обтягивающего стулья, и цвет ковра с геометрическим рисунком — все эти цвета приглушены.

Через полуоткрытые балконные двери в комнату входит свежий воздух. В эти же двери входят и уличные звуки. Слышен звон; потом минуту под окнами раздается громкий разговор, но слов разобрать нельзя. Говорят торопливо, глотая окончания. Вот разговор переходит в ссору, и слова сливаются в единый непрерывный и непонятный поток. Звуки, однако, удаляются, их прерывает рычание мотоцикла, а потом снова надолго наступает тишина.

Пять часов дня. По радио передают последние известия и музыкальные новинки из разных стран. Солнечные лучи снова освещают комнату, теперь уже через правое окно, обращенное на запад. Красноватый свет нежно окрашивает все предметы. Изумруд на столе не светит так ярко, как утром; его зеленый свет приобретает более темный оттенок, и сам камень кажется больше, чем в действительности.

Двери балкона затворены, однако западное окно, выходящее во двор, приоткрыто. Во дворе тихо, только временами слышится лай.

Элегантная черная кожаная сумка появилась на стуле, отодвинутом к западному окну. Она полуоткрыта. Из нее выглядывают темные очки и край зеленоватого головного платка.

На ближайший стул постепенно падают детали женского туалета: черная юбка с «молнией» на боку, потом красный свитер с застежкой впереди и, наконец, силоновые чулки.

Из соседней комнаты сквозь полуотворенные двери проникает высокий поющий женский голос. Слышны и шаги, вернее, шарканье домашних туфель по полу. Паркет потрескивает в некоторых местах. Хлопают дверцы шкафа, и тогда пение прекращается.

Снова раздается шум воды, он продолжается некоторое время.