Тан Тван Энг - Сад вечерних туманов

Какое-то время мы стояли там, в сумерках, и слова поэта, имени которого я не знала, проникали мне в душу.

Почти на самом пороге дома я спросила:

— А тигра-то подстрелили?

— Думаешь, меня это волновало после того, как я Магнуса увидала?! — Смех ее заискрился в полумраке, и на какой-то крохотный момент она словно снова стала молоденькой девочкой. — Загонщики нашли несколько следов, но тигра мы так и не увидели. Он был, наверное, последним, жившим в тех горах.

Склонившись ко мне, она прошептала:

— Я выдам тебе тайну: я рада, что его так и не нашли и что мы не убили его.

Я кивнула:

— Я тоже рада.

— Мне нравится представлять себе, что он и по сей день жив, — произнесла Эмили, глядя на горы, где уже лежала ночь, — и все еще бродит по горам.

В конце каждого дня в Югири я возвращалась к себе в бунгало, ставила на огонь чайник и включала радио, дожидаясь, пока он закипит. В новостях, если я слушала их, обычно сообщалось, что К-Ты зверски убили очередного плантатора и его семью. Рухнув на стул у обеденного стола, я опускала руки в таз с кипятком, выпаривая из них накопившуюся за день боль. Бывали дни, когда боль была такой, что я дивилась: как это в воде не видно крови? Особенно мучила меня левая рука, шрамы на ней краснели больше, чем кожа вокруг них. Глядя на свои обрубки, я вспоминала фокус с исчезающим большим пальцем, который так любил показывать мне отец, когда я была девочкой, я вспоминала, как визжала при этом от восторженного ужаса…

Однажды вечером, отмачивая руки, услышала, как на крутую дорожку въехала машина. Остановилась перед моим бунгало. Умолк двигатель, хлопнули дверцы, а потом донесся голос окликнувшего меня Магнуса. Замотав левую руку в полотенце, я вышла. Вместе с ним приехал какой-то китаец, одетый в защитного цвета куртку с поясом и четырьмя накладными карманами, его новехонькие шорты едва не доходили до белых гетр под коленями.

— А-а, ты дома. Хорошо, — сказал Магнус. — Инспектор Ву хочет поговорить с тобой.

Жестом пригласив их устраиваться в плетеных креслах на веранде, я пошла в дом, вытерла руки и надела перчатки. Радио все еще говорило, и я убавила звук. Когда я вышла на веранду, инспектор Ву, положив ногу на ногу, доставал сигарету из серебряного портсигара. Предложил сигарету Магнусу, тот отказался. Я было потянулась за куревом, но остановилась: я же больше не в лагере, мне теперь незачем откладывать сигареты про запас, чтобы потом сменять их на что-нибудь нужное.

— А вы тут совсем одиноки, — произнес Ву, чиркая спичкой, чтобы прикурить сигарету.

— Что нужно от меня специальной службе?

Инспектор совсем не удивился, что я догадалась, кто он такой.

— Нам нужно, чтобы вы уехали с Камеронского нагорья. Возвращайтесь в К-Л.

Я глянула на Магнуса, потом опять перевела взгляд на инспектора.

— Девять дней назад в Тапахе сдалась полиции одна бандитка, — сообщил Ву. — Она входила в Перакский Третий полк. Они базируются в этом районе. Ее командир знает, что вы тут живете.

За дорогой чайные поля уходили в сумерки. Мотылек с крыльями, шириной в мои ладони, бился вокруг лампочки, освещавшей веранду, упрямо прокладывая себе путь прямо к сердцу солнца.

— Вы считаете, они намерены сделать что-то со мной?

— Вы поддерживали обвинение против немалого числа К-Тов. И добились успеха. Дело Чан Лю Фунг принесло вам очень дурную славу. — Ву со свистом выпустил дым меж вытянутых губ. — Вы — легкая добыча. Да еще и отец ваш участвовал в переговорах о независимости.

— Я и не знала об этом, — сказала я.

— Его сделали советником в комитете по переговорам о Мердека [150] Мердека — независимость ( малайск. ). .

— Советовать правительству?

— Нет. Китайской стороне.

— Тео Бун Хау хочет освободить Малайю от колониального правления?

Магнус покачал головой, усмехаясь:

— Трудно поверить.

— Нужны люди, умеющие говорить по-английски, чтобы представлять интересы китайцев… наши интересы… на переговорах, — объяснил Ву. — Британцы из Малайи уйдут — это всего лишь вопрос времени. Мы, китайцы, должны стоять друг за друга, какими бы ни были наши разногласия: и хоккиен, и чаошань, и хакка, и кантонцы, и даже прол и вные китайцы. Мы не можем позволить, чтобы все решалось малайцами. У нас тут на карту поставлено столько же, сколько и у них.

В последние два года идея так называемого самоуправления все больше крепла в сознании малайских националистов. Обеспокоенные своим будущим, малайские китайцы создали собственную политическую партию, чтобы к их голосу прислушивались на переговорах о Мердека .

— Мой отец даже на мандаринском китайском не говорит, — заметила я. — Как он может выступать от имени китайцев?

— Он нанял себе учителя, — улыбнулся Ву. — На днях даже с краткой речью выступил в Китайской торговой палате. Весьма замечательная речь, если честно. Он начал ее со слов на чистейшем мандаринском: «Я больше не банан». Мне говорили, стены дрожали от аплодисментов.

— «Банан»? — вопрошающе повторил Магнус.

— Желтый снаружи, белый внутри, — пояснил Ву. — Послушайте, мисс Тео… вы меченая женщина. Вам придется уехать.

— Даже если вы выставите против меня все до единого законы Чрезвычайного положения, инспектор, — заявила я, — я никуда не уеду.

— Будь разумна, Юн Линь, — произнес Магнус. — Для тебя здесь небезопасно.

— Мы не в силах обеспечить вам безопасность. — Инспектор предостерегающе воздел палец. — Прямо скажем, людей нам и так не хватает.

— Я ни о какой защите не просила и не собираюсь просить, — ножки моего стула царапнули по доскам пола, когда я встала. — Впрочем, благодарю вас за заботу.

Инспектор Ву щелчком послал окурок во тьму над перилами. Он написал что-то на бумажке и протянул ее мне:

— Номер моего телефона. На всякий случай.

— Перебирайся хотя бы в Дом Маджубы, — предложил Магнус.

— Мне нравится одной управляться.

Магнус покачал головой и сдался. Уже усевшись в машину, он высунулся из окошка и сказал:

— Завтра Праздник середины осени [151] Праздник середины осени, чжунцюцзе ( кит .) — лунный праздник народов Восточной и Юго-Восточной Азии, широко отмечается в Китае и Вьетнаме. Это вечер любования полной луной, сопровождаемый угощением «лунными пряниками» и запусками бумажных фонариков. По своей значимости этот праздник уступает только китайскому Новому году, знаменуя собой середину годичного цикла в представлении народов Восточной Азии. Приходится на пятнадцатый день восьмого месяца (полнолуние) по китайскому календарю, что примерно соответствует второй половине сентября. . Мы устраиваем небольшой межсобойчик. Придешь? Отлично. Прихвати с собой Аритомо. Начало в шесть часов.