Олег Минкин - Правдивая история страны хламов. Сказка антиутопия

И глубокие, густые сумерки, вливающиеся с улицы в оконные проемы, затопили их души.

Никто не знает точно, откуда взялся огонь. Скорее всего, кто-то из подвижников или иеподвижников швырнул в своего врага окурок, а тот из принципа не погасил его. Вот до чего могут довести принципы!

Огонь подкрадывался к дому Свинтарея мягко и неслышно, как тигр, почуявший добычу. Вот изголодавшийся тигр лизнул пишущую машинку писателя, и только что отпечатанный лист ярко вспыхнул и пепельным дождем осыпался на стол. Свинтарей закашлялся, отодвинул от себя машинку и высунулся в окно, покуда не охваченное пламенем.

Улицу запрудила гигантская толпа хламов и хламок. Они стояли, взявшись за руки – точь-в-точь испуганные дети. Они больше не были подвижниками и неподвижниками – непримиримая вражда уже не разделяла их. Вчерашние заклятые враги, охваченные ужасом, глядели наверх, куда поднимался дым и откуда, опускалась тяжелая черная туча. И хотя огонь разгорался, становилось все холодней и холодней.

Вдруг неизвестные хламам черные птицы, обгоняя одна другую и крича, пронеслись над их головами, оставляя за собой огненные следы. И небо, иссеченное траекториями полета зловещих птиц, вмиг стало подобно огромной решетке.

И тогда что-то загудело и так же внезапно стихло: это рухнул Высокий квадратный забор. Уничтожая все на своем пути, обрушилась на Страну Хламов неорганическая, подобная киселю масса, все утонуло в хлещущей круговерти, и никто не спасся.

Только бешеные водовороты раз за разом появлялись и исчезали на черной равнине, да сиротливо колыхалась на волнах чудом уцелевшая тетрадь в синей обложке – юношеский дневник иностранца Шампанского. “Что нужно хламам для счастья? Немного любви, горстку звезд над головой, каплю сострадания…”

С детства Болтан Самосуй сильно отличался от прочих тем, что не мог терпеть никакой неправды. Так перед праздничным парадом, когда обшарпанный фасад семейного общежития мусорщиков завешивался огромным красочным плакатом, призывавшим хламский народ к новым свершениям и победам, маленький Болтан частенько забирался за этот плакат и, сидя с фонариком в темном закутке, внимательно изучал глубокие извилистые трещины и похожие на бородавки пятна сырости, густо покрывавшие стены старинного здания. Он пристально вглядывался в иероглифы трещин и царапин, слушал приглушенные звуки хламского национального гимна, доносившиеся с Площади, и печально, совсем не по-детски усмехался.

Повзрослев, Болтан Самосуй написал правителю письмо с просьбой выслать его куда-нибудь в ссылку, лучше всего – за пределы Высокого квадратного забора. Однако Биф Водаёт, неправильно истолковав желание юного Болтана, приказал наградить его орденом за готовность к героическому самопожертвованию. Про Болтана Самосуя даже опубликовали статью в газете “Правдивый хлам”, объявив его официальным борцом за справедливость. А спустя еще некоторое время он был совершенно забыт.

Между тем, тяга совершить справедливый поступок необычайно усилилась в нем. Много лет, как безумный, бродил Болтан по тропинкам Нескучного сада с тщетным намерением кого-нибудь спасти. Заросший густой щетиной и оборванный, проходил он однажды мимо Пруда и внезапно услыхал громкий плеск и какое-то неясное лопотание.

Кинувшись к воде, Болтан увидел маленькое, облепленное тиной существо, беспомощно барахтавшееся неподалеку от берега. Погрузившись по пояс, он подхватил утопающего и, исполненный радости, поднял над головой. Спасенное им существо, стараясь вырваться, судорожно билось у него в руках. И вдруг огромная жаба, разбрызгивая воду, выпрыгнула из Пруда и вцепилась в запястье отважного борца за справедливость. Однако, немотря на боль, Болтан не отпустил спасенного и смерил чудовище угрожающим взглядом. Она, также вытаращив лупатые глазищи, гневно уставилась на того, кто отбирал у нее законную добычу. В течение нескольких секунд они буравили друг друга глазами. Жаба не выдержала первой и с недовольным кваканьем плюхнулась назад в Пруд. Болтан прижал притихшее существо к груди и вынес на берег.

Когда он снял тину, густо облепившую спасенного с головы до ног, то увидел совершенно голого человечка в глухих, непроницаемо-черных очках. Раскинув руки и ноги, неподвижно лежал он на траве.

Расчувствовавшись, Болтан опять взял его на руки и поместил так, что черные очки малыша уперлись ему в грудную клетку. Любовь и жалость мощной волной захлестнули его. Это была жалость не к одному лишь спасенному им существу, но куда больше – всемирная жалость ко всем несчастным, убогим и больным. Казалось, она поднимает Болтана Самосуя выше самых высоких деревьев Нескучного сада, выше Высокого квадратного забора, выше курчавых облаков, мрачной толпой проплывающих у него над головой.

Особенной чертой сознания Болтана был его вселенский масштаб. Таким оно было наперекор или, вернее, благодаря тому, что он появился на свет в стране, окруженной Высоким квадратным забором, ибо только на очень маленьком, со всех сторон замкнутом клочке земли можно по-настоящему ощутить все величие беспредельности. Возможно, поэтому, что бы ни происходило с ним, – все непременно принимало характер всемирного катаклизма. С этим, разумеется, можно не согласиться, но мы уже знаем, что, отобрав у жабы человечка в черных очках, Болтан Самосуй кардинально изменил всю историю Страны Хламов.

Как бы там ни было, его сердце часто и мощно колотилось. Думал же он примерно так: “Вот подрастет малыш, представляю, как будет благодарен мне, когда узнает, что это я, рискуя жизнью, вырвал его из лап противной жабы. Впрочем, не буду ему ничего рассказывать: не для того же, в самом деле, я его спасал. Главное для меня ~ справедливость!” Человечек же, который давно очнулся, висел между небом и землей и думал приблизительно так: “Что это за болван меня тащит? Интересно, что ему от меня надо?” Человечку было очень стыдно, что он абсолютно голый, кроме того, он был брезглив и чрезвычайно страдал от прикосновения потных Болтановых рук. Раздражал его также и стук большого Болтанового сердца.

Болтан Самосуй жил в покосившемся доме, единственном на улице, Заросшей сорняками. Посвящая все свое время борьбе за справедливость, он никак не мог отремонтировать его. Подойдя к прогнившей двери, Болтан распахнул ее ударом ноги: так он входил в свой дом даже тогда, когда руки его бывали свободны.

Первое впечатление от жилища Болтана было таким, словно его ни разу не прибирали после какого-то давнего землетрясения. Растолкав разнообразные предметы, загромождавшие стол, Болтан усадил на него драгоценного человечка и попробовал снять с него очки. Но тут же буквально взвыл от боли: человечек выскользнул из-под ладони, подскочил и вцепился зубами ему в запястье. От вопля зазвенело оконное стекло и затенькали бог весть с каких пор не мытые стаканы. Но ни одна собака не тявкнула в ответ, ибо на улице, Заросшей сорняками да и во всей Хламии испокон веков не было собак.