Наталия Соколовская - В Питере жить: от Дворцовой до Садовой, от Гангутской до Шпалерной. Личные истории

Подальше от Фонтанки происходит самое увлекательное – игра в «пристенок» на деньги. Помните, у Высоцкого: «…в пристенок с крохоборами…» Вдоль стены одного из домов, облицованного плиткой, играют сразу три-четыре компании. Мне строго-настрого запрещено даже приближаться к играющим, поэтому я наблюдал игру лишь украдкой и не уяснил правил. Привлекал же увлеченный, распаленный вид игроков. Крупной монетой, зажатой между большим и указательным пальцами, нужно было стукнуть в стену, и монета отлетала на асфальт. Это была «бита» – крупная, часто старинная монета, предмет гордости и обмена. Кажется, нужно было попасть в начерченный на асфальте треугольник с монетами участников-партнеров. Еще этой «битой» били поочередно по монетам, чтобы перевернуть их, и еще дотягивались пальцами от монеты к монете. У кого кисть больше, тому и профит. Когда я прочел «Белеет парус одинокий» В. Катаева, то был несколько разочарован описанной там одесской игрой «в ушки». «Пристенок» казался мне гораздо более азартным, рискованным.

В процессе игры, естественно, вспыхивали споры, говорили только матерным языком, не обходилось без драк, тут и первые папироски, тут и водка. Весь криминальный элемент стекался сюда. Постоянно сводились какие-то счеты, плелись таинственные интриги. Проходящего мимо Жука обязательно догонял кто-нибудь в кепке не то с докладом, не то с вопросом, у Жука же явно были дела и поважнее…

Играть в «пристенок» перестали примерно в хрущевскую денежную реформу (а начали еще, наверное, до революции). Следы «пристенка» есть до сего дня, их можно пощупать, поковырять ногтем разбитые монетами плитки. От плиток хорошо отскакивали монеты, вот и выбрана была именно эта стена: количество этих следов вдоль всего дома говорит о размахе и массовости игры.

Если сегодня суббота, то нужно, запасшись гривенником и полотенцем, отправиться в баню на Чайковской (по Фонтанке направо две минуты ходьбы). Она и теперь функционирует, но совсем растеряла культурные следы. А тогда это был образец стиля. Внутреннее убранство бани состояло из сочетания тяжелых бархатных занавесей, развесистых пальм, растущих из деревянных кадок с землей, и множества довольно больших живописных картин в золотых рамах. (Кроме мишек Шишкина и богатырей Васнецова была еще и «Высадка десанта» неизвестного мне автора.) Попадались небольшие изящные скульптуры, видимо, от прежнего режима, амуры, писающий медный мальчик в специальной полукруглой нише. Между этажами на площадках стояли более крупные скульптуры советских авторов. Чекист с собакой и уставленным в посетителя отполированным детскими ручками наганом (всем хотелось потрогать), этажом ниже – «Девушка с веслом», огромная, в облегающей круглую грудь футболке, произведшей на меня первое в жизни эротическое впечатление.

(Второе, более сильное и обоснованное, – лепной потолок большого зала детского кинотеатра «Родина». Все дети украдкой рассматривали на нем изображение совсем голой Венеры, и их чувственное развитие происходило в гармоническом единстве с классикой, а не назойливо-бесстыжей рекламной продукцией, как теперь.)

Баня была настоящим дворцом, там пахло свежестью, источаемой ларьком на первом этаже. Ларек торговал одеколоном, можно было купить «Тройной» (когда не было водки), мочалками, мылом и носками. Веники всегда продавались из частных рук, конспиративно.

Шикарный гардероб с командой расторопных гардеробщиков (зато и получавших на чай почти со всех) и никелированным телефоном-автоматом.

Повсюду чисто, и пол застелен половиками. Два отличных буфета явно дореволюционной постройки. Один, тонущий в клубах табачного дыма, торговал пивом в кружках. Другой, на первом этаже, эксклюзивно продавал клюквенный морс (20 коп. за литр) – вкуснейший газированный напиток. Я и теперь не придумаю ничего лучшего, чем бублик с таким морсом. В обоих – пирамиды недоступных по цене шоколадок. Две парикмахерские с сильным, достигающим запахом и таинственный «педикюрный кабинет» для не менее таинственных дам.

Собственно, мытье в бане запомнилось как урок мужества, впечатлением ужаса от «парилки» и страха перед громадными чугунными, с деревянными рукоятями, кранами, далеко брызжущими кипятком.

Твердо помню инструкцию родителей:

1. Споласкивать кипятком таз – 2 раза.

2. Споласкивать кипятком место – 2 раза.

3. Мыться, по возможности кипятком, – 2 раза.

После бани, в вестибюле, всегда встретишь совершенно восхитительную девушку, с розовым лицом и полотенцем вокруг головы.

Потоки пришедших в баню и помывшихся строго разъединены и нигде не пересекаются.

Апогей мальчишеского счастья наступает за две недели до 1 Мая. Начинается подготовка к параду на Дворцовой площади, и некая воинско-курсантская часть по целым дням марширует под окнами, распевая одну и ту же строевую, а под самый праздник прибывает оркестр для пущего увеличения счастья.

За день до парада (на который нас не пускали) – генеральная репетиция. Все в парадной форме, при настоящем оружии, печатают шаг и едят глазами приехавшего нарочно очень спесивого генерала, почти сплошь обшитого золотом и красными полосами. Для него поверх откинутых бортов грузовика стелятся шикарные ковры, ставится тумбочка с графином, разворачивается роскошное знамя.

Мальчики спешат воспользоваться своим неотъемлемым правом маршировать по тротуару и слушаться команд заодно с военными, выставлять вперед палки-ружья и вообще блаженствовать, мечтая о таком замечательном будущем, когда они тоже встанут в строй.

Читатель давно уже заподозрил меня в похвале социалистическому «вчера», и напрасно. Просто я убежден в необходимости помнить лучшее из лично своего прошлого и не помнить лично своего худшего. Отчасти это распространяется и на «общественное». Это имеет прямое отношение к механизму выживания и продолжения человеческого рода. Факт, что и при социализме в тех или иных областях иногда случался кратковременный расцвет. В те годы он пришелся на дворцы культуры и бани, что можно видеть из фильма Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» и моей заметки, только и всего. А вообще человека крайне трудно лишить праздников, если он только сам не бежит их.