Всеволод Бернштейн - Базельский мир

— Комплимент от Марко, — объявила она. — Марко — душка, только у него пятеро детей. А у вас, Саша, есть дети?

Комин отрицательно мотнул головой. Валентина оживилась. Она щебетала без умолку, смеялась. Я любовался ямочками на ее щеках и чувствовал, как у меня в груди разливается тепло. Да и Комин заметно оттаял.

Марко снова выглянул из подсобки и выразительно посмотрел на Валентину.

— Нужно работать, — вздохнула она и выпорхнула из-за стола.

Я подошел к стойке, чтобы заказать кофе.

— Ну и как тебе мой друг? — тихо спросил я, пока Валя возилась с кофейной машиной.

— Симпатичный мужчина, — вынесла вердикт Валентина. — А он богатый?

— Нет. Точно не знаю, но скорее всего, нет.

— А что это у него с руками? — Комин снял свитер, и Валя заметила белые повязки у него на запястьях.

— Вены резал, — сказал я.

— Да ты шо! — Валины глаза вспыхнули от любопытства, она оставила кофейную машину и пододвинулась ближе. — Вены резал? Из-за женщины?

— Нет, не из-за женщины. Как бы тебе объяснить… Из-за идеи.

— Да ты шо! — восхищенно выдохнула Валя.

— Слушай, у меня собственно есть к тебе дело, — начал я, стараясь подобрать нужные слова. — Саша сейчас живет у меня дома. Он уже успокоился, врачи сказали, что больше он этого делать не будет, но надо за ним как бы немножко приглядывать, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Валентина. — Конечно, это дело такое. Надо приглядывать.

— А у меня завтра очень важная встреча. Мне нужно отъехать часа на три, — я внимательно следил за ее реакцией. — Не могла бы ты приехать ко мне домой и побыть с ним? Ты ведь завтра, кажется, свободна?

— А шо, могу, — легко согласилась Валя. — Я тут как-то раз за старичком сумасшедшим ухаживала, попросили меня хорошие люди, очень приличная семья, и старичок был тихий. Я ему книжки вслух читала. Заплатили очень хорошо.

— Вот, вот! — воскликнул я обрадовано. — Побудь сиделкой. Я тебе заплачу.

— Брось, Володя! — махнула она рукой. — Какие тут деньги! Мы же друзья! Приведешь как-нибудь в бар клиента, такого, как Толик, только не сильно пьющего, вот и сочтемся! — она хихикнула и выставила на стойку две чашки кофе.

На следующий день она появилась у меня дома, опоздав всего на двадцать минут, что было для нее верхом пунктуальности. Валентина была густо накрашена, в руках у нее был пакет с едой. Ухаживать за больным она решила по всем фронтам.

— Позаимствовала у Марко, — она выложила на стол итальянскую ветчину, сыр и хлеб. — У вас-то тут поди шаром покати. А где он? — Валя поправила прическу.

— У себя, — я кивнул на закрытую дверь в гостевую комнату. — Он почти не выходит. Саша, Валя пришла! — крикнул я.

Я заранее предупредил Комина о приходе Валентины. Он лишь пожал плечами, но возражать не стал.

— Пусть отдыхает, — сказала Валентина. — Тебе уже пора? Беги, ни о чем не беспокойся.

Совсем не беспокоиться я не мог. Во время встреч все время поглядывал на экран мобильного телефона, боялся пропустить звонок. Потом сам позвонил, предупредить, что немного задержусь — дел накопилось очень много.

— У нас все хорошо, — сообщила Валя.

— Чем занимаетесь?

— Мы разговариваем, — после некоторой паузы сказала Валя. Голос ее звучал как-то очень серьезно, без тени обычной игривости.

Я отменил еще одну встречу, которая, впрочем, была не особо важной, и поехал домой, но сначала купил игристого вина, фруктов и сладостей из «Шпрюнгли» побаловать Валентину.

Комин и Валя сидели на кухне. Вид у них был такой, словно я вторгся в интимный разговор — Комин нахмурился, а Валя смутилась, чего с ней, кажется, никогда не случалось.

— Все хорошо? — спросил я.

— Все хорошо, — Валя встала и суетливо стала собирать свои вещи.

— Куда ты торопишься? Поужинай с нами! — я тряхнул пакетом. — Тут пирожные, специально для тебя.

— Нет, спасибо, — сказала Валя. — Я поеду, мне надо…

Я посмотрел на Комина. Сделал ему знак, чтобы он тоже поучаствовал в уговорах. Комин отвернулся. Если бы он был полностью здоров, я бы мог подумать, что он злится на меня за то, что приехал слишком рано. Выходит, он был здоровее, чем я предполагал, и я зря отменил встречу. Но кто ж знал!

Я пошел проводить Валентину до станции. Она шла молча и смотрела себе под ноги.

— Как все прошло? — спросил я.

— Хорошо, — сказала она.

— О чем разговаривали?

— Да так, — Валентина шмыгнула носом, на улице было холодно.

— А все-таки?

— Саша мне предложение сделал.

— Какое предложение? — не понял я.

— Выйти за него, какое же еще…

Я остановился, пораженный.

— Серьезно?

— Серьезно, — Валя снова шмыгнула. — Он хочет, чтобы я ему ребенка родила, и не одного, он хочет девочку и мальчика. Чтобы они были такими же красивыми, как я, — Валя мельком взглянула на меня. — Это он так сказал. Он говорит, моя красота — это дар, ее нельзя растрачивать по пустякам. Мне ведь уже тридцать пять лет, — Валя смахнула слезу с ресницы. — Только ты не подумай, — быстро заговорила она, — я его ни к чему такому не подбивала. Думала, посидим, просто поболтаем. А он сказал, что еще тогда, в баре, когда первый раз увидел меня, решил, что я должна стать его женой. Не веришь? — Валя взглянула на меня, глаза ее были красными.

— Верю, — сказал я, все еще не в силах отойти от удивления.

— Он сказал, что дети наши обязательно станут космонавтами, и все человечество скоро улетит в космос, и каждый человек будет жить по тысяче лет, он так интересно рассказывает! Прямо хочется верить, — вздохнула Валя.

— А ты ему что сказала?

— Ну, я про космос мало что знаю…

— Да не про космос! Про замужество!

— А про это… — Валя опустила голову и вздохнула. — А шо я могла сказать? Сказала, что подумаю. Я ж понимаю, это у него от болезни. Хотя так красиво замуж меня еще никто не звал. — Она достала платок. — Знаешь, Вовка, вот мы с тобой обычные люди, копошимся тут чего-то, денег мечтаем заработать, а Саша — он такой… такой космический! Может, от таких людей и надо детей рожать? — Валя засмеялась, вытирая слезы.

Подошел ее поезд.

— Ты меня больше сиделкой к нему не зови, — сказала она уже серьезно. — А то боюсь, не устою. А зачем нам проблемы, правда? — Валя махнула мне рукой и зашла в вагон.

Поезд тронулся, скоро его огни исчезли за поворотом. В свете фонаря плавно летели к земле снежинки. «Снежный космос», подумал я. Постоял еще немного, глядя в черное небо, и пошел домой.

Когда я вернулся, Комин все еще сидел за столом. В руках у него была бутылка игристого вина, которую я принес.

— Покрепче ничего нет?

Увидев мою нерешительность, Комин добавил:

— Не бойся, я уже в норме. С сегодняшнего дня можешь считать меня здоровым.

Я достал виски и стаканы. Разлил по чуть-чуть.