В. Строгальщиков - Слой 3

Рейс на Гамбург вылетал через два с половиной часа, «триста десятый» аэробус – старый, но с комфортом. В кассе «Люфтганзы» нашли местечко для курящих в бизнес-классе, ему везло непозволительно, он постучал по деревянному прилавку. Русских денег было мало, а доллары отвергли с милым извинением, пришлось искать обменный пункт с совершенно грабительским курсом, да еще и светиться, предъявлять документы и опять возвращаться к окошку «Люфтганзы», где по закону бутерброда возникла тетка из тургруппы с целой пачкой билетов и проблемами на регистрации. Он простоял бы здесь до вечера и никуда не улетел, тем паче, что кассирша поменялась, но Кротова несло счастливой полосой: в кабинке появилась прежняя кассирша, узнала Кротова сквозь мутное стекло и поманила рукой: подавайте. Он передал ей деньги и паспорт поверх ограждения кабины и через десять минут уже привычно и четко заполнял таможенную декларацию.

До посадки он решил побриться – похмельным утром просто не успел, и было неприятно ощущать себя заросшим. Парикмахерской он не нашел, пришлось и мылиться, и бриться в туалете, благо еще принадлежности он сунул в наружный портфельный карман и не понадобилось рыться и искать в вещах.

В туалет заглянул худощавый мильтон и сурово осмотрел помещение.

Отстояв неизбежное в чемоданной тоскующей очереди, Кротов протянул таможеннику паспорт с заложенными меж страниц декларацией и билетом.

. – Пятьсот долларов? – спросил таможенник.

– Увы, – сказал Кротов. – Все деньги у жены, а жена уже в Гамбурге.

– Что так? – таможенник криво усмехнулся. – Не доверяет?

Кротов вздохнул и развел руками.

– Раз пятьсот, могли не заполнять, – сказал таможенник и отодвинул декларацию в сторону.

– Знаю, – сказал Кротов. – Это я так, на всякий случай, вдруг у вас порядки поменялись. – Еще три с половиной тысячи «зеленых» лежали у него в кармане брюк, завернутые в носовой платок.

– Рубли есть?

Раскрыв бумажник, Кротов показал.

– Ваш портфель? – Таможенник перегнулся за стойку. – Откройте, пожалуйста.

– Конечно, – сказал Кротов. – О чем разговор...

Он поставил портфель на стойку и щелкнул пряжкой замка.

– Доставайте сами, – сказал таможенник.

– Что доставайте?

– Да все доставайте.

– А зачем? – сказал Кротов. – И так ведь видно все.

– Я же сказал вам, гражданин: доставайте.

– Как прикажете, начальник...

Он вытащил и разложил по стойке пакеты и кульки с бельем, одеждой и тапочками, кожаную папку с документами, нечитаный лузгинский детектив и влажный после бритья в туалете полиэтиленовый сверток мужских инструментов.

– Здесь что? – показал пальцем таможенник.

– Деловые документы, – ровным голосом вымолил Кротов.

– Достаньте, пожалуйста.

Кротов со свистом описал дугу замочком «молнии», папка развалилась пополам, открывши ворох пластиковых «корочек» с бумагами.

– А здесь у вас что? – спросил таможенник, потыкав пальцем с боковую папочную полость на особом замочке с висюлинкой.

– Здесь? Личные бумаги, мусор всяческий. Открыть?

– Открывайте.

За спиной у таможенника нарисовался как бы невзначай коллега с нашивками покруче, чуть поодаль в шпионской беспечности прохаживался мент из туалета, и Кротов понял, что так просто он здесь не прорвется.

– Не могли бы мы продолжить этот разговор, – снизив голос, сказал Кротов, – в каком-нибудь другом месте?

Таможенники искоса переглянулись, и старший по нашивкам произнес:

– Пройдемте.

Быстро скомкав поклажу в портфель, Кротов сунул папочку под мышку, демонстративно не закрыв замок. Старший двинулся вперед, за ним Кротов, сопровождаемый другим таможенником. Из очереди закричали нервически: «Как же так, кто будет пропускать, целый час пройти не можем!». Но братья по шмону и ухом не дрогнули, они вели объект на экстренное потрошение, и худой туалетный смотритель сближался с ними параллельным курсом.

Он обратил внимание, что его конвоировали вперед и вправо, а не назад, таким образом он формально уже пересек таможенную границу, оставалось по-людски договориться с потрошителями.

Его привели в комнату с зарешеченным окном, выкрашенным для непроницаемости белой краской, и усадили за одинокий стол с вытертой до древесины лакировкой. Кротов поставил портфель у ноги, а папочку положил на столешницу.

– Доставайте, – сказал старший таможенник.

– Сами доставайте, – сказал Кротов.

– Ты не выгрёбывайся, дядя, – с угрозой произнес другой, помладше званием. – Пальчиков боишься? Так ведь сам туда дожил, забыл, что ли?

– Доставайте, гражданин, – повторил старший.

– Не-а, – сказал Кротов.

– Может, врезать ему? – предложил туалетный мильтон.

Старший таможенник медленно потянул за висюлинку, раскрывая «молнию» бокового отделения, и одну за другой достал оттуда десять аккуратных обандероленных пачечек и выложил их рядом на столе.

– Что это такое, гражданин?

– Да сами видите.

– Разрешение на вывоз валюты имеется?

– Имеется.

– Предъявите, пожалуйста.

– Я его потерял.

– Все так говорят.

– Вот и я так говорю.

– Он наглеет, – подсказал милиционер.

– Значит, будем оформлять? – с подчеркнутым вопросом произнес старший таможенник.

– Зачем же оформлять? – Кротов оглядел по очереди всех троих. – И так все ясно, правда?

– Вы на что намекаете? – Старший потрошитель уставил руки в боки и слегка покачался на опорной ноге.

– Я согласен, – сказал Кротов.

– На что согласен? – не вытерпел младший.

– Обсудить детали.

– Ладно, – сказал старший, – покиньте помещение.

Младший с ментом затоптались, задергались, старший рявкнул на них: «Выметайтесь!» – и они рванули в дверь, толкая друг друга, и младший оглянулся с завистью и злостью.

– Слушаю вас, – сказал старший, накрест передвинув руки с пояса в подмышки.

– Предположим следующее. – Кротов провел пальцем над рядом зелененьких пачек. – На всю эту сумму, конечно же, у меня разрешения нет. Здесь сто, как видите. А у меня банковская справка... ну, скажем, на восемьдесят.

– Не пойдет, – сказал старший таможенник.

– Двадцать тысяч баксов – это большие деньги.

– Вот сто тысяч – это действительно большие деньги, – усмехнулся начальник с нашивками.

– Не пойдет, – сказал Кротов. – Это грабеж.

– Значит, будем оформлять.

– Оформляйте, – сказал Кротов. – И хер что вам достанется.

Старший таможенник положил руки на крышку стола и наклонился поближе.

– Слушай, мужик, мы ведь можем все забрать и выкинуть тебя к едрене матери... Ничего ведь не докажешь...

– Почему? – спокойно возразил Кротов. – Люди на контроле видели, как вы меня забрали. Будет шум, а шум тебе не нужен. Твое слово против моего, пойдут разборки, и тебя до времени с работы снимут, чем семью будешь кормить, начальник?