Ольга Покровская - Темный оборот луны

-- Ну, - спросил он, когда полуоткрытая дверца поравнялась с ним. - Что за фокусы? Что тебе надо?

-- Выпить хочешь? - спросила вместо ответа Людмила Павловна, извлекая откуда-то из рукава, как царевна Лебедь, плоскую фляжку. Словно бы для того, чтобы до Виталика быстрей дошел смысл, она сама запрокинула голову и приложилась к горлышку. - Тебя замерзнешь, пока ждешь, - проговорила она и вытерла губы, пахнущие водкой.

-- Давай, - сказал Виталик уже спокойно. Он взял у нее отдающую духами фляжку, не сомневаясь, что в ней будет что-либо качественное - дешевой выпивки она не употребляла даже при Советской власти. Но внутри оказалось всего несколько глотков.

-- Что ж ты предлагаешь, - сказал он разочарованно, перевернув фляжку вверх ногами.

-- Есть еще, - сказала Людмила Павловна с готовностью. - Залезай.

Она отодвинулась, Виталик забрался в машину, на гладкое кожаное сидение и тихо прикрыл дверцу. Людмила Павловна вложила в его руку бутылку и, обнаружив, какая у него холодная рука, принялась ее энергично тереть, и Виталику показалось, что ему действительно становится теплее.

-- Устал я, - проговорил он, откинув голову и закрывая глаза. Он только сейчас ощутил, что так устал, что не может даже вылезти из машины и дойти до дома, хотя оставалось всего несколько шагов.

-- Так немудрено, - согласилась Людмила Павловна. Она уже грела его кисть своим нетрезвым дыханием.

-- Куда едем? - спросил Виталик обреченно.

-- Домой едем, - сказала Людмила Павловна негромко. - А ты куда думал? Домой... Хорошо только дома может быть, правильно?

Она плавно тронула шофера за плечо.

-- Поехали.

Машина тронулась. Печально, поймав фонарный блик, качнулся на цепочке плоский крестик, привязанный к зеркалу. Еле слышно хлюпнули и опустились запирающие кнопки на дверцах.

-- Хлоп, - сказала Людмила Павловна, рассмеявшись. - Попался.

Виталик тоже рассмеялся ей в тон.

-- Да, - проговорил он. - С тобой надо держать ухо востро.

-- Попался, - весело подтвердила Людмила Павловна и снова тронула шофера. - Потеплее сделай, я смотрю, он закоченел совсем. - Она распахнула шубу на груди. - А мне тут жарко... Ну-ка дай, - она отняла у него бутылку.

Машина незаметно катилась по сухой, в коридоре невысоких сугробов, улице, в салоне стало тепло, почти жарко, и Виталик, глядя, как Людмила Павловна пьет из горлышка, не мог понять, то ли она действительно пьяная, то ли притворяется, и это очередная ее уловка - впрочем, он готов был мириться уже и с уловкой.

-- Эй, - сказал он удивленно. - Да ты совсем наклюкалась, матушка? Может, хватит тебе?

Людмила Павловна радостно залилась визгливым бабьим смехом.

-- Какая я тебе матушка? - захохотала она. - Какая я - тебе - матушка? Нашел матушку! Ты в зеркало на себя посмотри!

Она обняла его и попыталась поцеловать, но Виталик, покосившись на водительскую спину, осторожно отстранил ее.

-- Тихо, тихо, тихо, - сказал он. - Тут неизвестно, кому надо в зеркало смотреть.

И он действительно посмотрел в зеркало - водительское - где ему была видны только глаза водителя с выражением, которое ему, однако, не понравилось. Сидящий за рулем детина молчал, но молчал совершенно не как чужой человек, а как свой, который тоже принимает участие в действии, но просто в данный момент занят, а может, просто ему говорить ничего не хочется.

Игра продолжалась всю дорогу по залитым огнями улицам, вплоть до подъезда Людмилы Павловны - якобы пьяная она, якобы трезвый и корректный Виталик и молчаливо присутствующий водитель.

Машина легонько заехала на обледенелый тротуар, Людмила Павловна вылезла, кивком набросила на голову капюшон, выпрямилась и посмотрела наверх, на освещенные окна с разноцветными шторами и цветами на окнах.

-- Ну вот, - сказала она, покачнувшись. - Люди посмотрят, чего скажут. Надрались на ровном месте.

Виталик поспешил поддержать ее за локоть. Он не удивился бы, если водитель последовал бы за ними, но тот опустил кнопки и уверенно уплыл вместе с машиной, не ожидая никаких других инструкций.

В подъезде она, снова залившись смехом, повисла на шее у Виталика, с громким чмоком поцеловала и, развевая полы шубы и топая каблуками, пешком побежала по лестнице. Виталик тоже засмеялся и отправился за ней. Дверь распахнулась как-то неожиданно быстро, и они оказались в квартире. Шуба полетела куда-то в сторону, сапоги в другую, зажглось неяркое бра в коридоре, и Людмила Павловна, без тапок, в одних колготках, побежала по паркету к спальне. Виталик, задержавшийся с ботинками, настиг ее в дверях, и тут его с визгом встретила подушка. Виталик со смехом швырнул эту подушку в Людмилу Павловну, разбив ей прическу, потом подобрал с большого матраса еще одну подушку, и тоже швырнул, потом вдруг схватил следующий предмет - это оказалась небольшая хрустальная вазочка, стоящая на полке - и, словно не контролируя себя и видя себя как бы со стороны, в замедленной съемке, расчетливо и метко отправил вазочку прямо в Людмилу Павловну.

Очевидно, она была все-таки не так пьяна, какой хотела казаться, потому что без крика, без единого возгласа, не удивившись, молча бросилась ничком на матрас. Вазочка, медленно описав дугу, проследовала по воздуху, врезалась в противоположную стену и рухнула вниз, за кресло. Почти в тот же миг Виталик опустился, почти упал на пол, прислоняясь к косяку и схватившись за сердце. Людмила Павловна, не поднимаясь на ноги, вдруг сразу оказалась рядом с ним - как будто подползла - и, приподнимая его голову одной рукой, другой помогала расстегнуть воротник рубашки.

-- Что, что? - сказала она. - Валерьянки? Валидола?

-- Воды дай, - выдохнул Виталик.

Она быстро метнулась на кухню и тут же вернулась, поднеся к его губам стакан воды. Виталик сделал глоток и сдавленно выдохнул.

-- Валерьянки... - проговорил он, отводя глаза от Людмилы Павловны. - Вы меня достанете сегодня этой валерьянкой... На меня скоро коты кидаться будут...

-- Тише, тише, - проговорила Людмила Павловна, подсовывая ему подушку под голову. - Это ничего. Это переживаемо...

-- Да все, все, - сказал Виталик, приподнимаясь, отталкивая подушку и уже сидя прислоняясь к стенке. - Со мной все в порядке.

На самом деле сердце у него билось как бешеное, и руки дрожали, и ему отчаянно хотелось их чем-нибудь занять, и он взялся ими за виски.

-- Ох, - проговорил он, словно этим движением брал в руки не только голову, но и самого себя.

Людмила Павловна поставила стакан рядом с ним, немного отдалилась и присела, опираясь на груду бархатных подушек, лежащих прямо на покрывающем пол матрасе.

-- Ну что, Виталька, - проговорила она немного погодя. - Квиты мы с тобой.

Виталик не ответил. Людмила Павловна закинула руки за спину, поправила в прическу выбившиеся пряди и поднялась.