Сухбат Афлатуни - Лотерея Справедливость

— Неприятно, — сказал Алекс.

И заметил, что по мере их приближения к бывшей площади Горького воздух начинает густеть от объявлений…

Бизнес активным и порядочным с 27 лет. 73-13-11.

Акриловые, шикарные ноготочки. Обучаю. 112-0….

Американская компания серьезным. 156-…..

— Владимир Юльевич!

Ученый осекся; на его веках блестели капельки пота.

— Владимир Юльевич, а что же теперь… — начал Алекс, не понимая, что хочет дальше сказать, — что теперь с вашей бомбой?

— Какой бомбой? Никакой бомбы не было.

Женщины! Это бизнес для вас.

Куплю волосы!!! От 70 см.

Да, бомбы уже не было.

Все сырье пропало, В.Ю. так и не смог тогда перед офисом его найти.

Приехав дня через два на объект, обнаружил, что исчезла и «вавилонская башня». Просто исчезла.

Подозрение пало на охранника; при обыске у него в курятнике обнаружили часть «башни», переделанную в инкубатор. «Зарплата маленькая, — возмущался охранник, — внукам помогать надо!». Остальные части так и не обнаружились.

Создатель бомбы отмыл найденную часть от куриного помета, еще раз осмотрел ее… Нет, агрегат, детали для которого шли со всей погрузившейся в небытие страны, уже не восстановить.

…Он написал заявление об увольнении и, положив под сухой язык нитроглицерин, лег на диван. Лежать пришлось недолго.

— На спецобъект просто посыпались делегации! — размахивал руками Владимир Юльевич. — И всем, понимаете, я нужен. Прилетели американцы, по плечу хлопают, стажировку предлагают. Кстати, даже не скрывают, что связаны с Пентагоном, ужасно милые, объекту нашему сулят помощь и разные дары волхвов. То-олько от их улыбок немного отдохнули — российская делегация на пороге. Да… коллег своих бывших повидал. Большими людьми стали, доктора-профессора. Все эти годы, оказывается, обо мне нежную память хранили, вот так. А я-то горевал: «Фирса забыли…» Зачесалось, и Фирса вспомнили.

— Поздравляю, — тихо сказал Алекс.

— А с чем поздравлять?.. Утечка произошла, вот что. И нашего Митру сейчас беспокойные дни ожидают, если этим такие силы заинтересовались. Билл-то наш, наверное, сейчас в какой-нибудь пентагоновской лаборатории в стеклянной колбе сидит и о Конце света песни распевает, а на руках и голове у него датчики, датчики… Да, все только начинается, Алекс.

— Зелень, молодой человек, зелень, — бормотала зеленщица, размахивая пучком укропа.

— Хлеб, горячая лепешка… Кому горячая изумительная лепешка?

Уличные торговцы ходили, сидели, приплясывали вокруг Алекса и Создателя бомбы.

— Доллары, российские рубли меняю! Доллары-российские…

— Братан, пирожки, закяз-сомса…

— Котята не нужны? Котята? Посмотрите, погладьте, ну жалко ж таких топить!

— Красный-сладкий… красный-сладкий картошка…

— Пирожки…

Алекс остановился возле продавца пирожков.

Тот весело тряс коляску.

— Здравствуйте, — сказал Алекс. — Вы меня помните?

— А-а, ассалам алейкум, ака! — засветился парень. — Как ваше здоровье? Дома как? Конечно, помню. Хорошую торговлю благодаря вам делал. Больше прием не ведете?

— Больше не веду, — сказал Алекс и пошел догонять Владимира Юльевича.

Нет, что-то в ученом изменилось… Пуговица болтается.

Неужели только все эти дела с бомбой?

А Владимир Юльевич все шел, посмеиваясь… Потом вдруг притянул Алекса к себе и застучал быстрым шепотом:

— Все только начинается, Алекс… Я перепроверил формулы, обнаружил кое-какие просчеты. Важные просчеты! Все прежние разработки не годны, ведут в тупик, сырье было нечистым. Только не буду я этим заниматься, не дождутся! Раньше, раньше надо было им… Теперь — все! Опоздали, соколы, опоздали… Вера тоже меня поддерживает.

— Кто?..

— Алекс, ну какой же я! О самой главной новости не сказал. Боюсь, боюсь говорить, но, кажется, я женюсь. На Верочке.

Владимир Юльевич не слышал его смеха. Он нес свою радостную улыбку, как на подносе, и говорил:

— Мы встретились в тот вечер, когда Билла заталкивали в «скорую». Она стоит с чемоданом, плачет. Мне, конечно, было тогда не до нее. Потом мы снова созвонились. Я сводил ее в театр; она призналась, что ее никто никогда не приглашал в театр. Не в обиду вам будет сказано.

— Не в обиду, не в обиду… — прыскал Алекс, пытаясь задушить этот идиотский смех.

— Оказалось, что у нее уезжает свекровь, мать первого мужа, и хочет увезти ее сына. Кстати, очень умный, добрый мальчик, Леша. Вы не видели его?

Алекс мотал головой. Смех немного погас.

— Да, прекрасный мальчик, — продолжал Создатель бомбы. — Мы с ним играем в лото «Звери».

…Он познакомился с Вериной свекровью. У них, конечно, с Верой отношения были заморожены, но он пробил этот лед. Сейчас свекровь перешла жить до отъезда к своему как бы мужу, а они втроем — он, Вера и Леша — живут в двухкомнатной свекрови. Он продаст свою однокомнатную, отдаст свекрови деньги, в обмен на эту…

— Это тот новый номер, по которому я вам вчера звонил? — спросил Алекс.

— Да, — гордо сказал Владимир Юльевич.

— А этот ее… Слава?

Ученый поморщился:

— Вера видела его… С ним все в порядке. Открыл магазин женского белья и счастлив. — Помолчал. — Я тоже счастлив, Алекс.

У Алекса на языке вертелся один вопрос…

— Да, Алекс, — опередил его В.Ю., — у меня тоже на этот счет были капитальные сомнения. Но Вера сказала, что ее все устраивает. Что ей не нужно больше от меня, понимаете?

Да, Алекс понимает. Хеппи-энд, поплыли титры. Он придет к ним на свадьбу, подарит что-нибудь полезное; пусть они будут счастливы. Горько, горько.

Летний город, еще не успевший выцвести от безумного солнца, вертелся вокруг Алекса. Забегал вперед, заглядывал в лицо, сдувал с крыш разноцветную пыль, афганских скворцов, обрывки объявлений.

Район бывшего метро Горького и светился и кипел торговлей.

Скоро появится первый урюк. Вишня. Еще какой-нибудь дар природы. Алекс станет это покупать, мыть и есть. И снова искать работу.

— Я пригласить хочу на танец вас, — громко пел В.Ю., — и только вас.

Встречные женщины ему улыбались.

Алекс остановился.

Через дорогу снова перестраивали бывший магазин Марата.

Вместо прежней, поразившей его надписи — «Справедливость. Фирменный магазин» — приваривали новую.

Магазин «КНИЖНЫЙ ХЛАМ».

Название уже привлекало прохожих. Кто-то останавливался, расспрашивал строителей.

А Алекс смотрел на фигуру, стоявшую рядом со стройкой.

Стояла, отрешенно глядя на новый магазин. Джинсы; желтые крашеные волосы. Пустое усталое лицо.

Алекс стоял и смотрел на Машу.

Владимир Юльевич, успев уйти вперед, все пел о белом танце. Вот он заметил, что Алекса нет рядом, стал озираться:

— Алекс… Алекс, где вы… Алекс!