Любовь Тильман - Осколки

Словно камни, холодные лица,

Их ничем невозможно пронять.

Хотите стану королём,

А нет – его шутом.

Любой каприз

Здесь не сюрприз,

Всё примет этот дом.

Любую роль могу сыграть,

Кося под чей-то сбой.

Лишь не положено мне стать

Одним – самим собой.

Я многим в жизни помогал.

Но кто поможет мне?!

Не ожидал такой финал

Я даже в страшном сне.

Улыбочка. В палате врач…

Скрыть, в тьмах ума, кошмар.

Здесь жалость не пробудит плач -

Инъекции удар.

«Да! Да! Спасибо! Были! Да!»

Ушёл. Едва стерпел.

Словно на кролика удав,

Он на меня смотрел.

Но я не выдал боль и гнев,

Хоть так кровоточат…

Увы, ничуть не поглупев,

Я заперт в каземат.

Хоть и не крепость, но тюрьма,

Ведь так же сторожат…

Мне бы и впрямь сойти с ума,

Забыть цепочки дат:

Любовь, свой дом, и смех детей,

И внуки …

Нянечка. Скорей

Улыбку на лицо вернуть…

Как страшно так окончить путь…

Трясутся руки… голова…

«Слова… слова… слова… слова…»

За одеяло… ложку супа…

Смиряюсь – это тоже глупо…

Мне б дома, хоть бы пять минут,

И тихо завершить маршрут…

Но плачет разум: не надейся…

Хоть головой об стену бейся…

Что ж, я понял, мне надо смириться,

Бесполезно просить, объяснять…

Словно камни, холодные лица,

Их ничем невозможно пронять.

Жизнь разводит мосты. Птиц отставших не слышит летящая стая,

И роняет их, словно деревья, пока что живую, листву…

И напрасно зовут, в одинокой тоске непомерно страдая,

Потому, что у стаи есть цели, предпочтительнее родству.

Птицам надо успеть. Ограничено холодом время полёта.

Выбор здесь небольшой: гибнуть всем, иль бросать ослабевших путём…

Гадко как на Душе, словно тёмною ночью по топи болота…

Сердце камнем… Слова в пустоту… Только птицы совсем не при чём…

– Не улетай! Пожалуйста! Вернись!

Коснись меня ещё лучом заката,

Иль серебристым светом обернись,

С Луны, каким явился мне когда-то.

Меня не жалко?! Дочку пожалей!

Ты только глянь, какое это диво!

В обличье этом, вы так схожи с ней!

Лишь жаль, она, как ты, неговорлива,

Всю ночь на звёзды смотрит и молчит,

Как будто что-то там припоминает…

И глаз её, бездонных, лазурит

Тогда, как речка, на заре, сверкает…

– Оставь. Ты знаешь. Это не дано.

Нам страсти краткий миг один дарован,

Когда, притормозив веретено,

День, лунной ночи видом, очарован,

И может ей послать один лишь луч,

Иль лунным светом снов её коснуться…

А мы – лишь тени тех, кто так могуч,

Что могут кем угодно обернуться.

И в нашей дочке, угадала ты,

Как страсти дня и ночи порожденье,

Зари, прекрасной, нежные черты…

Прощай! До завтра, милое виденье!

– Постой, до завтра – это ж вечный сон!

– Иль миг один… – ей эхом, в унисон.

Жизнь краплёные карты швыряет,

Не меняясь ни капли в лице,

Как ни тщись, всё равно обыграет,

В дураках оставляя в конце.

Это был всего лишь сон,

Сердца стук, да ветра стон…

Пролетели миражи,

Сочных красок витражи,

Белых вод, небесных, высь…

Под смешным аншлагом «Жизнь».

Как измеряешь расстояния? –

Спросили раз у мудреца.

– Зависит всё от созерцания

И мыслей, коим нет конца.

– Чем измеряешь лицемерие,

Кому возможно доверять?

– Когда в Душе светло доверие,

Она не станет измерять.

– А в чём ты счастье измеряешь?

– Глубинами любви своей.

– Когда любовь так близко знаешь,

Вопрос последний наш о ней:

Любовь измерить чем возможно?

Всё истинно, что есть не ложно! –

Смешливо прозвучал ответ. –

Твоей Души открытый Свет,

Да щедрость сердца твоего –

Они – мерило для всего.

А твой нажитый капитал –

Тепло, которое раздал.

Не жги мгновенья суетой!

Живи ничто не измеряя!

Посмейся первым над собой,

С реалиями примиряя! –

Вот мудрости моей секрет…

Иного счастья в мире нет.

Слёзы, безнадёжность… у родни в глазах…

Осознанье, что же происходит…

Боль и потрясенье, ужас, дикий страх…

Жизнь, в страданьях, навсегда уходит.

Верить ли, не верить в мистику… в Творца…

Вечной жизни тела не бывает.

Сердце ожидает чуда, до конца,

И, с надеждой этой, умирает.

Попрощавшись, поздно сожалеть, винить…

Для кого пустое оправданье?!

Лишь с живыми можно что-то изменить,

Лишь к живым возможно покаянье.

Осень – эстрадная дива,

Яркий одела наряд…

«О, как же она красива!» –

Все только и говорят.

Каждый ей рад любоваться,

Щедрость плодов вкушать.

Яркие краски багрянца…

Зрелости благодать…

Лес всё более светел…

И, отразив синеву,

Дождь и сквозящий ветер

Пепельным красят листву.

Осень сходит с экрана,

Всё ещё теша мечту,

Лёгким флёром тумана

Пытаясь скрыть наготу.

Но её позабыли,

Ведь украшая дома,

Искрами звёздной пыли,

Скоро взовьётся зима.

Вновь взбурлит море оваций

И комплиментов парад…

А будет так продолжаться,

Пока не стает наряд…

Я родилась давно, в том – не вина.

И молодость, поверь мне, – не заслуга,

Потоком вешних вод, сбежит она,

Ход изменить – напрасная потуга.

Ты насмехаешься: «Старуха, жжёт!

Строчит о страсти, о любви стишочки…

Подумать можно что-то волокёт,

Ишь молодости вспомнила заточки…»

Я улыбаюсь, это так смешно,

Душа у человека не стареет,

Она, словно хорошее вино,

Коль не прокисло, то с годами зреет.

Тебе это пока что не понять.

И хорошо, «что молодость не знает»,

Как хочется весь мир, любя, обнять,

Когда, страдая, тело отмирает.

Прощай! Ничего не получится

Из странных свиданий с тобой.

Чувств тропы съедает распутица,

Полощет холодной водой.

Неважно пирит, или золото…

Тревожно, как перед грозой…

Не зелено, да и не молодо,

Сердец перестук вразнобой.

Прости, мне казалось – отрада…

Даже птицы ведь гнёзда вьют…

Поверь, и сама я не рада –

Одиночество – мой приют.

Не грусти, в пограничьях разлада,

Не кори, что дала отбой…

Как снега, за огнём листопада,

Всё пройдёт, своей чередой.

Тучи пали на травы и мир отразили,

Луг зелёный, и неба сфероид, синевой,

И отмыли листки, от слежавшейся пыли,

А потом, воспарились в светлый облачный слой.

И опять упадут, и потом испарятся,

Полетят вниз снегами… дождями… росой…

Мы уйдём навсегда, словно воины с плаца,

В свой последний, неравный, неправедный бой…

Мы уйдём навсегда, как и все перед нами,

Как и те, что за нами, до скончания дней…

Словно воины с плаца, всем строем, рядами…