Алла Мелентьева - Семья Рин

Вера всплеснула руками, схватила стоящий на полу чайник и подала его свирепой даме.

— Простите, Степанида Матвеевна, красавица моя! Ну простите! Виновата! — льстиво заговорила она.

— Если уж утаскиваешь к себе что-нибудь так хоть дверь не запирай! Сколько раз говорила!

Вера с самым почтительным видом кивала, поддакивая. «Да, да, Степанида Матвеевна…»

Степанида Матвеевна схватила чайник, повернулась и, к моему огромному облегчению, ушла обратно в квартиру. Собака, тем не менее, осталась.

Немного подождав, Вера опять заперла дверь на засов, хитро подмигнув мне.

— Засов-то — только с этой стороны! Значит, мы к ним всегда можем пробраться, а они к нам;— никогда! Повезло с квартирой, правда?! Завтра у меня короткий день завтра и начнем тебя натаскивать. Не волнуйся, за неделю я тебя всему научу! Господи! Наконец нашлась партнерша!

- Это твоя собака? — спросила я, страдая от навязчивого внимания животного.

Вера засмеялась.

- Это Лорд! Он живет у меня под кроватью. Одна старушка платит мне за то, чтобы он тут жил. Ее сын умер, а у нее нет сил его выгуливать. Да не бойся ты! Он добрый. Если ты будешь тут жить, тебе придется выводить его. Это будет частью платы за жилье. Не бойся, я — добрая ленд-леди, я не буду требовать много. Я уже все продумала. Спать ты будешь здесь, на полу — я достану матрас… Ну или, чтобы честно, давай спать по очереди: одну ночь на матрасе, одну — на койке.

Мы уговорились, что Вера представит меня квартирной хозяйке своей кузиной из Харбина, приехавшей искать работу. Степанида Матвеевна благоволила к Вере и хоть и выглядела грозно, но довольно быстро дала себя уговорить, чтобы я осталась жить, ничего не платя за постой, пока не подыщу место. Вместо денег она потребовала от меня разных услуг по хозяйству, таких, как мытье полов и вынос ночных горшков.

За дверью с засовом, из-за которой явилась, напугав меня в первый день, формидабельная Степанида Матвеевна, было еще несколько комнат, которые сдавались русским эмигрантам. В двух из них жили в лабиринте из ширм две семьи; в третьей — две проститутки. Помимо съемных комнат была еще просторная гостиная, которая считалась общей. По вечерам она была занята постояльцами и их детьми, но днем, когда большинство жильцов расходилось по делам, она пустовала. Именно там Вера перед тем, как уйти к Татаровым, показывала мне новые танцевальные движения, чертила мелом на полу опорные точки, и я отрабатывала их потом целый день.

Вера была удивительно артистична, танец был ее естественной стихией. Когда я пыталась повторять за ней, к моей обычной робости добавлялось еще и сковывающее чувство безнадежности от сознания, что я выгляжу особенно неуклюжей рядом с таким дарованием. Но Вера терпеливо учила меня день за днем, а я упорно повторяла расписанные по опорным точкам движения и, решив взять не мытьем, так катаньем, доводила их до автоматизма, поскольку от моей способности танцевать зависело теперь, смогу ли я выжить в дальнейшем.

Вера радовалась малейшим моим успехам и не ругала за неудачи — и этим выгодно отличалась от моих сестер, которые всегда высмеивали меня, называя слоником из посудной лавки, когда я пыталась присоединиться к их танцевальным экзерсисам под патефон.

Мы отлично ужились. Беззаботный и добродушный характер Веры позволял ей относиться ко всем трудностям с легкостью, доходящей до поверхностности, а я и всегда была покладиста в общении.

Через неделю я могла сносно танцевать. Вера уверяла, что у меня все прекрасно получается. Она взяла дополнительный выходной, и мы стали практиковаться вместе, чтобы синхронизировать движения. Перед этим Вера, имея представление о моей почти патологической застенчивости, решила, что у нас должна быть «публика», назначение которой было в том, чтобы я приучилась выступать перед живыми людьми.

Публика, которую ей удалось собрать на выступление в гостиной, состояла из двух девочек восьми и десяти лет, проститутки, страдающей похмельем, а также Су Линя — молодого образованного китайца, который ухаживал за Верой.

Мы продемонстрировали наш танец. Как и ожидалось, зрители встретили выступление добродушными аплодисментами.

— Эх, если б я была помоложе, я бы тоже пошла в танцовщицы, — вздохнула проститутка и тут же уныло добавила: — Да только не возьмут вас, девочки. Все равно ничего у вас не выйдет. В клубы очень трудно устроиться.

Вера не обратила внимания на ее слова и потащила нас с Су Линем в свою каморку.

— Ты почти не сбивалась, — похвалила она меня. — Тренируйся дальше, и будет отлично. У нас есть еще три дня.

— А вдруг нас вправду не возьмут? — сказала я, имея в виду унылое предсказание русской проститутки.

— Возьмут, — уверенно сказала Вера. — Не могут не взять. У них как раз ушли несколько девушек из состава. С одной из них я знакома. Она и сказала, что именно сейчас они ищут замену. Не думай об этом, думай о том, чтобы номер вышел хорошо. Ты уже неплохо танцуешь, главное — не запаникуй, когда мы будем на сцене. У нас красивый номер, правда ведь? — бодро спросила она по-английски Су Линя, который скромно сидел напротив нас на табурете.

— Очень красивый. Очень романтичный, — с готовностью подтвердил Су Линь.

— Вот видишь, ему понравилось. Значит, и всем остальным понравится.

Я не разделяла ее уверенности. Было похоже, что Су Линь готов подтвердить вообще все, что могло прийти Вере в голову.

— Прочитал книгу, которую я тебе дала? — спросила у него Вера.

— Не всю. Еще немного осталось дочитать.

— Су Линь учит русский, интересуется русской литературой. Мы с ним вместе посещаем поэтические семинары, — сообщила мне Вера.

— Вы пишете стихи по-русски? — изумленно спросила я Су Линя.

— Нет, нет… — Су Линь смущенно замотал головой. — Я только… э-э-э… сопровождаю мисс…

Вера засмеялась.

— Правда, он лапочка? — спросила она мне по-русски. — Это он меня научил английскому. Иначе бы я до сих пор ничего не умела сказать, кроме «вэри гуд».

После этого светского разговора мы все отправились в ближайшую кофейню, где я и Вера в первый раз за долгое время наелись досыта за счет Су Линя.

Следующие два дня я продолжала тренироваться. Вера принесла наряды и горсть драгоценностей, которые ей одолжила ее знакомая аристократка. В ворохе принесенной одежды нашлось даже боа. Мы подкололи платья булавками, которые дала нам Степанида Матвеевна, и весь вечер крутились у зеркала в гостиной под восхищенное аханье квартиранток.

— Мы выглядим, как самые элегантные дамы на свете. Теперь нам не смогут отказать. Завтра утром пойдем наниматься, — заявила Вера.

На следующий день мы, одетые с иголочки, подошли к клубу «Космополитен». Перед тем как войти, Вера остановилась, чтобы дать мне последние наставления.