Ксения Спынь - Дальний свет

То с той, то с другой стороны вставали ровные и чёткие контуры камней и уплывали, оставаясь позади. На одном из них, светлом, слегка присыпанным снегом, кто-то сидел.

Феликс приостановился, задержал взгляд. Чёрный изящный силуэт сложно было разобрать издалека. Похоже, он даже не касался земли, но удерживался легко и непринуждённо.

— Эй! — окликнул Феликс. — Чей это камень?

— О, кто пожаловал… — с нарочитым удивлением протянул силуэт.

Феликс шагнул ближе:

— Дай мне посмотреть.

— Кого-то конкретного ищешь? — неизвестный плавно повёл рукой. — Или так просто?

Было что-то знакомое в этом жесте… Феликс притормозил в недоумении.

В это же время всё будто дёрнулось, поплыло туманом, начало неотвратимо блекнуть.

— Лила, — проговорил напоследок силуэт. — Её звали Лила.

Он открыл глаза. Полежав немного в темноте, поднялся, переместился к столу. Открыл ноут — тот тут же засветился приглушённым сиянием.

Феликс не любил кладбища — не настолько, конечно, как разрушенные дома, но тем не менее. Надо было немного успокоиться.

В интернете не было сейчас ничего нового, но знакомые страницы и записи возвращали к привычной реальности. Это всегда так бывает — хорошо, что этот агрегат снова у него.

…Тогда, летом, в день его рождения, Китти позвонила в дверь. Они успели поссориться за несколько дней до этого (видимо, отвыкнув встречаться чаще раза или двух в месяц), и Феликс не ждал её.

— Я ненадолго, — сразу заявила Китти. — Просто кое-что принесла. Что-то вроде подарка.

— Весьма заинтригован, — усмехнулся Феликс. — И что же это?

— Во-первых, вот, — она достала из двойного пакет и поставила на стол его ноутбук. — Думаю, успел соскучиться.

— Я думал, его уже расчленили, — Феликс невольно улыбнулся как старому товарищу.

— Нет, стоял в хранилище в целости и сохранности. А во-вторых, — она достала из сумки какой-то свиток, — вот это.

Феликс недоумённо принял в руки желтоватую, сложенную гармошкой бумагу.

— И что это?

— Список Нонине, — Китти проследила, как он чуть не выронил свиток, но подхватил обратно. — Все, кого она успела записать углём перед смертью.

Феликс бегло просмотрел выведенные чёрным фамилии.

— А почему мне-то?

— Хотя бы потому, что ты там есть. Меня — нет.

— И что мне с ним делать?

— Не знаю, что хочешь, — Китти улыбнулась. — Это же твой подарок.

Вслед за этим она развернулась, шагнула к дверям:

— Ладно, пока.

— Может, останешься? — кинул вслед Феликс. Китти остановилась.

— Ты хочешь, чтоб я осталась? — спросила она — похоже, и впрямь удивлённо.

Список он тогда отдал Лаванде. Глупость, конечно, сделал, что уж теперь говорить.

Феликс откинулся на спинку стула, неудовлетворённо оглядел стол вокруг ноута. Будто чем-то здесь можно было теперь помочь. Вряд ли, конечно, Лаванда что-то сделает со свитком, но всё же не было в этом ничего хорошего и добавляло поводов для смутной тревоги.

Будто их не хватало и так.

Он мельком глянул за окно, отвёл взгляд. Может, следовало всё-таки остаться у неё, мало ли? Китти же никогда не скажет, если трудно или страшно, не подаст даже виду. А ему всегда было спокойнее, если рядом — кто-то живой.

(Да, так и началась вся эта история с Лавандой…)

Ладно, решил Феликс, завтра утром. Утром придёт к ней и заявит, что остаётся на неопределённый срок. Может, это ничего и не изменит, но оба хотя бы будут в курсе, где другой и что всё в порядке.

С сомнением он посмотрел на телефон; поколебавшись, решил, что сейчас не время. Завтра утром.

«Иногда я просыпаюсь от резкого шума: будто пули бьются о железную стенку. В самые же плохие ночи, я понимаю, что это лопата стучит о камень».

Она лежала, глядя в потолок над собой. Он мерцал, чуть менялся в плывущих тенях, и казалось, там кто-то живой, смутно знакомый: исчезающие фигуры среди ветвей колдовского леса. Она проследила, как тени наплыли и перетекли друг в друга, прикрыла глаза.

Бродя между бараков, Рита бесцельно обшаривала взглядом всё вокруг: не то чтоб она наделась что-то найти, но всё же в глубине души цеплялась за эту возможность. Бездействие гнело её, и казалось, что угодно было бы лучше.

— Где норма? — рявкнул невдалеке чей-то грубый голос.

Ему что-то отвечали: было не разобрать.

— Если не будет до темноты, будешь иметь дело со мной.

Рита остановилась у барака, настороженно разглядела из-за угла. Охранник уже отошёл в сторону, почти же на земле сидела каторжанка: ещё не старая, но определённо в возрасте. Рита мельком бросила взгляд по сторонам, подошла к ней.

— Чего от тебя хотел этот скот?

— Мне надо свить все эти верёвки… — тихо проговорила та. — До темноты я не успею.

— Это ничего… Дай-ка, — Рита опустилась рядом с ней, взяла моток тонких верёвок. — Как это делается… Так просто?

— К меня пальцы уже почти не гнутся, — оправдываясь, пояснила каторжанка. Рита, не прерывая дела, попыталась улыбнуться ей:

— Ну, не плачь, — дыхание паром вырывалось в холодный воздух, но по-настоящему зима ещё не наступила. — Как тебя зовут?

— Лила…

— Лила. Вот и чудесно. Вместе сейчас всё успеем, — она истосковалась по действию, действованию, и монотонная работа сейчас была ей почти в радость.

Новая знакомица смотрела на неё, как будто не веря.

— Ты… ты ангел? Да?

— Нет, — Рита всё же невольно улыбнулась. — Я не ангел…

Они сделали больше половины, когда вновь подошёл охранник.

— Эй ты! — Рита сделала вид, что не слышит. — Ты, ты! Тебя освободили от работ.

— Я не для вас делаю, — огрызнулась она, не оборачиваясь, хотя он стоял сейчас прямо за ней. Лила испуганно протянула руки, то ли порываясь забрать у Риты верёвки, то ли просто в немом «не надо!»

— Успокойся, — проговорила Рита. — Пока я здесь, они тебе ничего не сделают.

Замешкавшийся было охранник всё же рывком поднял её. Обычно они избегали и этого, но видимо, он не знал, что предпринять.

— Ну я же сказал, эту не трогать, — из ниоткуда появился Эрлин. Как всегда «вовремя».

— Но она, — тот растерялся совсем, — она не выполняет!

— Оставь, — бросил ему Эрлин. Когда охранник отошёл на два шага, обернулся уже к Рите. — Почему бы вам не вернуться в барак, фройляйн? Скоро темнеет.

— Сначала я помогу ей, — сложив руки на груди и сверля взглядом землю, она упрямо застыла на месте. — Я обещала.

— Значит, по видимости, придётся нарушить обещание. Шестнадцатый пустует? Вот туда.

— Я никуда не пойду! — она отступила немного, когда охранник направился было к ней, готовая царапаться, кусаться, если понадобится. Конечно, это не сильно поможет, но совсем даром им не пройдёт.

— Рита, — оказавшись позади неё, Эрлин говорил ей почти на ухо, — Ну, ты же понимаешь, что каждый твой взбрык скажется на ней. А вовсе не на тебе, — когда она обернулась, он изобразил улыбку. — И не смотри так, будто для тебя это новость.