Ксения Спынь - Дальний свет

— Хорошо, — Китти встала, оправила чёрный жакет. — Я тебе покажу. Только учти, за это убивают. Без шуток.

Он увидел её в телевизоре. Она вела эту мерзкую передачку, где раньше нёс чушь один из прихвостней Нонине. Что там с ним, авария была на днях? Быстро же вписалась. Просто мигом.

Через пять минут — пришлось выйти покурить, чтоб не сделать чего-нибудь другого — Феликс понял, что даже не удивлён. Кто такая, в конце концов, Китти Башева? Вечно подстраивающаяся квази-личность, универсальная единица любой системы. За её картонной улыбкой и лаковым глянцем нет ничего — ни единого чувства, ни одного истинного порыва. Только фальшь и вечная мимикрия.

Так что вполне закономерный итог. Разве не понятно было всегда, что они могут быть только врагами?

Вообще за такое убивать надо, — подумал Феликс, но тут же отмёл эту мысль. Сам не зная, почему именно.

Нет, давайте иначе. Не было никогда никакой Китти. Ему просто привиделось — иллюзия. А от иллюзий надо избавляться.

Решиться было проще, чем сделать. Ничего, это пройдёт — он знал. Трудно только вначале, как при любом расставании — нестерпимо трудно, но это проходит. Надо только переждать, а дальше, через месяц… два, наверно, можно будет уже не вспоминать.

Да, наверно, он сможет не вспоминать.

Остаток вечера и почти всю ночь он погружённо и ожесточённо писал статью. Следующим же вечером бесцельно бродил по городу: не хотелось никого видеть, разговаривать о чём-то хоть с кем-то знакомым.

Абсолютно вымотавшись, он медленно брёл обратно и был уже довольно близко от дома, когда из подворотни его окликнули:

— Феликс.

Очень тихо, но голос он узнал.

— А, ты? — он в секунду подошёл, порывисто, не понимая в точности, чего ему хочется больше: придушить её здесь же, на месте, или наоборот, спровоцировать на ответные меры (хотя бы не придётся больше гасить в памяти ненужные образы). — Следишь за мной?

Китти кивнула:

— Поговорить надо.

Он помолчал, смеряя её взглядом, затем гордо вскинул голову и внятно и отчётливо произнёс:

— Я с ссо-шными мразями не разговариваю.

Китти ничего не сказала, только глаза её потемнели — стали почти чёрными. Когда Феликс — не оглядываясь — отошёл на значительное расстояние, она уже громче проговорила за его спиной:

— Жаль. А то у меня было для вас предложение. И есть основания полагать, что оно бы вас заинтересовало.

Он встал, обернулся:

— И о чём речь?

— Ну, вы же не разговариваете.

Феликс поколебался секунду, подошёл к ней.

— Ну ладно тебе. Говори, — она отвернулась и не хотела на него смотреть. Феликс положил ладонь ей на плечо. — Ну, Китти.

Она наконец повернула голову. Тихо заговорила:

— У меня теперь доступ к внутренней информации и к некоторым базам. Я могу передавать всё это оппозиции — хотя бы тебе лично.

— Но… это же, наверно, опасно? — потерялся он.

— Конечно, опасно, — буднично ответила Китти. — Но, по-моему глубокому убеждению, такие сведения того стоят.

— Нет, подожди, — Феликс вскинул руки. — То, что нам бы это было очень нелишне, это понятно. Мне интересно, зачем ты это будешь делать.

— А это вы должны прекрасно понимать и сами, господин Шержведичев, — Китти прошла чуть вперёд, оставляя его за спиной. — Думаешь, у тебя монополия на бессмысленный героизм?

Уже с расстояния она обернулась, чуть громче спросила:

— Так что? Ты подумаешь?

— О чём тут думать, — Феликс в несколько шагов нагнал её. — Да. Разумеется, да. Какой ещё может быть ответ.

Китти чуть улыбнулась уголками губ:

— Ну да, от таких предложений не отказываются? Даже если их делает ссо-шная мразь.

— Китти, — он приобнял её за плечи, понимая, что сейчас не та ситуация, когда можно просто отшутиться. — Извини, не так понял… Увидел тебя тогда, в телевизоре — что я должен был подумать? — и ещё раз, через силу. — Извини, пожалуйста.

В её глазах промелькнуло какое-то тёмное удовлетворение.

— Извиняю, — она легко вывернулась из его объятия и отошла немного. — Тогда увидимся. Я тебя найду.

Скоро стук её каблуков растворился в темноте. Ещё минута — и где-то близко прошумел отъехавший автомобиль.

— И что, всё дело в деньгах?

— А что ты думал, — заметила Китти. — Что все идейные оппозиционеры?

Перед ними лежали разложенные бумаги из музыкальной шкатулки.

— Нет, ну я понимал, конечно, что чисто идейных и бескорыстных там немного, — Феликс нервно дёрнул плечами. — Но чтоб вот так… И потом, как Нонине это допустила, с её-то паранойей.

— Думаю, она не была инициатором, — задумчиво проговорила Китти. — Скорее всего, это была идея самого Замёлова. Софи она, конечно, вряд ли нравилась. Но пока это приносило свои плоды, она мирилась. Когда же у Замёлова перестало получаться, она его грохнула.

— Так, может, это и не она? — он кивнул на бумаги. — При таком раскладе?

— Это она, — Китти кивнула. — Конечно, не лично. Через Кедрова или его людей. Но это точно она.

Феликс перевёл взгляд со сводки телефонных звонков на распечатку банковских платежей — все переводы с некого счёта в течение почти двух лет, один из получателей был обведён в круг чернилами (по всей видимости, самим Замёловым). Эти реквизиты Феликс узнал: основной и общеизвестный счёт, наиболее часто использовавшийся оппозицией. Счёт же, с которого шли платежи, пояснила Китти, периодически использовался Нонине для разных кулуарных дел.

— А может, всё-таки фальшивка? — Феликс посмотрел на неё почти с надеждой. — Не знаю… коллаж, ретушь. Провокация, в конце концов!

— А это тогда что? — Китти кивнула на третий листок. На нём разместился печатный текст: электронное письмо с подробным перечнем того, кто что сделал на момент сходки, о чём распространялся и что планировал делать в дальнейшем.

— Было? — она пристально смотрела на Феликса. Он ещё раз взглянул на дату (трёхлетней давности сентябрь), обречённо кивнул.

— Было.

Адресатом письма снова значился Замёлов. Отправителем же — некий Хустик. Это, конечно, прозвище, звали его, кажется, Анатолий Курчатов. Феликс вспомнил теперь, что тот почти всегда присутствовал на сходках, но всякий раз настолько терялся среди лиц и голосов, что в то же время его как будто и не было. И, понял Феликс, об этом человеке он не знал практически ничего, кроме имени (даже облик Курчатова словно расплывался каждый раз перед глазами).

— Слушай, так может, в нём всё и дело? — заговорил он с новым приливом энтузиазма. — Он мог быть засланным и действительно сливать инфу… Ну и всё на этом! А остальное — ну неужели Нонине не могла заказать все эти бумажки, если они ей понадобились?

— Зачем? — сказала Китти.

Феликс подумал:

— Да, действительно, зачем.