Мирко Благович - Запрограммированная планета (СИ)

Вдавив педаль газа и впившись в руль, я летел в банк.

Разоблачение

Мои девчонки сияли улыбками и уверенностью. Да-да, той самой уверенностью, которой мы, по известным причинам, не могли похвастаться уже много-много дней. Бравурное «…Николаич уехал в банк за наличкой» дышало недюжинным оптимизмом. Наконец-то Славуне и Олюшке не нужно было успокаивать буянивших поставщиков, угрожающих разнести в щепки «поганую лавчонку, водящую за нос уж который день». Не нужно было им теперь и прятаться в подсобке, когда в торговый зал заходил очередной разозлённый кредитор. Впервые за долгое время мытарств Славуня и Олюшка держались за прилавком спокойно и независимо. И улыбались.

Поставщики, человек десять, набившись в магазин и образовав такое себе непоколебимое звено единоверцев, улыбались тоже. Только не искренне и открыто, а вопросительно и слегка настороженно. Недоверчивые взгляды торговых агентов как будто спрашивали: «Ребят, а чё, серьёзно нашим скитаниям конец и вы рассчитаетесь за товар?» Ну, по крайней мере, никто не рычал, не матерился и не угрожал. Уже неплохо.

Обернулся я шустро. Полчаса в одну сторону, полчаса – в другую. Делов-то! В банке, в специальной комнатке за закрытой шторкой я предоставил неулыбчивому кассиру свеженький договор займа, идентификационный код и паспорт. Кассир проверила документы, что-то отметила в своих многочисленных бумажках, в одной из них ручкой ковырнула коротенькую роспись и зашелестела счётчиком купюр. А через несколько минут я уже складывал денежки в кейс! На всё про всё – четверть часа. Время тикает, в магазине меня очень ждут. Очень! И я мечтал покончить с этими товарными войнами как можно скорее. Потому и торопился…

***

Рыкнув двигателем, моя «шестёрочка» пафосно ворвалась на стоянку магазина. К предприятию я подкатил с гарцующим апломбом лихача, владеющего ослепительным, закованным в хром и перламутр, спортивным болидом, а не какими-то там старенькими «Жигулями». Картинно хлопнув дверью и билинькнув сигнализацией, я вальяжно проследовал к магазину. Скоро, очень скоро, да нет же – прямо сейчас меня все начнут уважать! Открыл дверь, шагнул в торговый зал, а навстречу, представьте, с десяток пар вопрошающих глаз. А в них – немой порыв, причём, совершенно одинаковый: «Ну-у-у?» Славуня с Олюшкой за прилавком – тоже глазами: «Ну-у-у?» Казалось, даже колбаса вместе с бужениной, сосисками и молоком, и та выпучилась в витрине: «Ну-у-у?» «Всё класс!» – улыбнулся я поставщикам, девчонкам и колбасе с молоком. И соединил большой и указательный палец в колечко. О-кей!

***

Эх, ребята! Как всё-таки мало нужно человеку для того, чтобы обрести почёт и престиж в Системе! Для этого не требуется ни высшего образования, ни связей, ни известности, ни рекордов, ни научных достижений. Ничего не надо. Всё тупо решает пачка денег – аккуратная стопочка мятой, замусоленной, неприятно пахнущей бумаги. Замызганной даже в переносном смысле.

Эти обычные с виду купюрные лоскутки наделены абсолютной властью и безмерным могуществом. Они легко даруют и почёт, и престиж, и признание, и обожание – всё то, что в итоге негласно формирует власть над окружающими. Эти лоскутки такие для всех хорошие, незаменимые, всегда готовые прийти на помощь. Люди их так сильно любят. Некоторые – до беспамятства. Нестыковочка в горячих отношениях между людьми и деньгами всего одна. Всесильные денежные бумажки предоставляют людям широкие возможности, но взамен забирают ещё больше. Под влиянием невидимой всепокоряющей силы денег, властелин Вселенной и венец Божественной мысли по имени Человек рано или поздно превращается в насмешище. В жадный, вассально зависимый от Рынка, одухотворённый придаток Системы. В безвольный инвентарь. Бедный серый инвентаришко общество использует в своих целях, солидный и состоятельный – уважает и почитает. Система же использует всех.

Подавленному Матрицей человечеству за деньги частенько приходится приплясывать, поскуливать и учтиво поджимать лапки. В стремлении к звонким монетам цивилизация вынуждена обезьянничать и пресмыкаться пред Системой – фальшиво улыбаться, лебезить, жить по законам лукавства, тщеславия, похоти, разменивать честь и совесть на сытость живота и удовлетворение личных амбиций. За право жить в Чертеже кто-то поступается некоторыми своими принципами, кто-то с головой бросается в омут финансовой круговерти и разменивается без сдачи. Это позорно, но это данность. Глубинная суть Системы именно такова. В этом торжество иллюзорной правды. Ещё один догмат itaius.

Жестокой и бездушной Матрице чужды традиционные человеческие ценности. Более того, ей чуждо вообще всё человеческое. Чужды любовь, доброта, искренность, детский смех, счастье, щедрость, чуткость, скромность, бескорыстие. Ей чужды сами люди в общем и целом. Единоличная ценность в Матрице – это переходящие во власть над всем и вся деньги. Кровь Матрицы – национальные валюты стран – мировых экономических лидеров. Единоличная её правда – индифферентность к моральной стоимости достигаемого результата. Поразительно, что при такой сущности Системы её родоначальниками являются не пришельцы с далёких звёзд, не какие-то там потусторонние силы или подземная нежить, а… мы сами! Мы, истинные хранители человеческих начал и универсалий, сами создавали и вскармливали Систему, потакали тёмным силам, развращали себя, а после этого взирали на разворачивающийся кошмар сквозь пальцы. Мы! Сами! Кому теперь жаловаться, на кого сетовать? Только на себя. И что остаётся делать?

Пожинать плоды собственной безрассудности.

Собирать камни.

Изо всех сил пытаться исправить ситуацию…

***

Но в тот момент мне было совсем не до философии. Срочно нужно было окунаться в работу и разгребать насущные проблемы (читай: игриво приплясывать, подобострастно поскуливать и учтиво поджимать лапки пред Системой). Перешагнул, значит я, через порог магазина, а поставщиков… мама дорогая! Пруд пруди. И все улыбаются. Однако, как я уже говорил, не душевно радуются, а весьма настороженно, и даже как-то подозревающе.

Разудало размахивая кейсом и бросив на ходу: «девчонки, готовьте чеки за выданную наличку», я нырнул за прилавок, обернулся к агентам и молвил с юморком:

– Простите за задержку. Торопился, как мог. Вот он я. Денег привёз. Кто первый? Налетай!

И шутливо развёл в стороны руки.

Что тут началось! Не иначе бойкая Сорочинская ярмарка! Шум, гам, толкотня, суета! Счастливые поставщики, усиленно работая локтями, старались первыми пробиться к прилавку, а точнее – ко мне. А ещё точнее – к моему кейсу. Все хотели «получить и расписаться». Вот это довели ребят, честное предпринимательское!