Мирко Благович - Запрограммированная планета (СИ)

Тут я себя одёрнул. Стоп. Минуточку. Как это «не известна величина остатков»? Чужих в коллективе нет. Работают жёнушка, я, родная сестричка и верная Натали – гордость розничной торговли и гроза мизерных выручек – человек, проверенный отчётами и амбалистым супервайзером из злополучной «Берёзки». Ревизии проводим систематически. Товар пересчитываем внимательно. Результаты дублируем. Сам проверял. Данные сходятся. В чём подвох и где ошибка? Какой мы допускаем промах? Да что же это за напасть, в конце-то концов! Нужно ещё разок пересмотреть отчёты. Может быть, нарою чего-нибудь полезного. А если не нарою, буду смотреть программы.

Я вообще отказывался что-либо понимать…

***

До изучения ревизий руки никак не доходили. То одна проблема возникнет, то другая всплывёт, то третья напросится. Закупы, расчёты с поставщиками, акты сверок, бесчисленные бухгалтерские отчёты, налоговые проверки, какой-нибудь товар раскупили – опять нужно всё бросать и срочно мчаться на базу. Какой-то ежедневный дурдом. Какие там ревизии!

Но дела делами, а товарные отчёты – тоже важная штука, игнорировать нельзя. В один из пасмурных дней я уселся за стол и наконец-таки взялся за тетрадки с последней переписью товара. Решил основательно перепроверить данные, покопаться в цифрах, сравнить списания. Может быть, повезёт, найду причину несоответствий. Ладно, посмотрим.

Для точности подсчётов ревизию с некоторых пор мы проводили попарно. Для этого мы разбивались на пары – я работал с Олюшкой, а Славуня – вместе с Натали. Делили товар не на четыре, а на две условные части и каждая пара пересчитывала свою половину. То есть, одни и те же банки, бутылки и пачки пересчитывали два человека. Вот подскажите, где в такой схеме мне искать ошибку? Откуда бы ей взяться? В одном и том же пересчёте одновременно ошибиться два человека не могут. Это невозможно. Но где-то же сидит эта ненавистная помарка?! Возможно или невозможно, а проверять надо.

Всё бы ничего, да времени жалко! Подобное чувство возникает, когда по каким-то причинам тебе нужно выполнить какую-нибудь пустую работу. И ты её выполняешь, потому что надо. Выполняешь, и вместе с тем отчётливо понимаешь её бессмысленность и бесполезность. А часики невозмутимо прокрутят свой тихий оборот стрелок – и ещё кусочек бесконечности исчезнет из твоей жизни. Исчезнет навсегда. И уже никогда не повторится и не вернётся.

Ох, так неохота понапрасну тратить время! Эх! Надо Вася, надо. Вычислительная железяка блымать предупреждениями тоже просто так не станет. Вот где вопрос! А в программах своих я уверен, проверял многократно. Работают идеально. Получается, собака всё-таки в ревизиях зарыта. Что ж, буду рыть.

Я вздохнул и принялся перелистывать отчёты. Просмотрел свою тетрадь. Семь бутылок водки, три шампанского, ещё две бутылки водяры, шесть пузырей «Портвейна», снова две водки. Следующий столбик – сигареты, пиво. Пролистал. Зажигалки, жевательные резинки… Нудотина. Проверил наименования, цены, пересчитал на калькуляторе суммы. Лист, другой, третий. Подбил цифры. Полтора часа жизни кокнул на месте. Проверил тетрадку Олюшки. Тоже пересчитал. Ещё полтора часа как ни бывало. Вздохнул, отложил тетрадки. Наши отчёты совпадали идеально. Ничего не пропущено, ничего лишнего.

Я поднялся из-за стола, похрустел локтями, размялся. Покрутил поясницей. Покряхтел. Снова покрутил задом. Снова покряхтел. Охнув, сел. Повращал макушкой. Круть-круть, влево-вправо. Здорово! Кровь живее побежала по жилкам, в голове просветлело, затёкшая поясница согрелась и притихла. Можно продолжать.

Раскрыл другую тетрадку – отчёт Славуни. Рядом для сравнения пристроил тетрадь Натали. Сижу, сопоставляю. Тычу указательным пальцем в листы, клацаю на калькуляторе десятки и сотни, суммирую, умножаю, бурчу. Вроде бы, всё сходится. Блин, как времени-то жалко! Сходится же! И тут сходится! И тут – тоже! На кой ляд время трачу?! Вместо этого можно было бы кучу полезных дел сделать! Вымыть машину, отремонтировать светильник на входе в магазин, девчонкам подточить ножи – жаловались, что неудобно сыр и колбасу разрезать. Да мало ли чего ещё за несколько часов можно успеть. Но тут же и одёрнул себя: надоть! Ревизия главнее хозяйственных нужд. Тут учитывается оборот денег и движение товара, а не какие-то там сгоревшие лампочки в коридоре. Поэтому, пока чего-нибудь не найду, из бухгалтерии не выйду. Когда-то ведь нужно положить конец этим несовпадениям.

Я вылез из-за стола, клацнул электрочайник и наколотил себе чайку. Взял печенюшку, поудобнее пристроил под руку ароматно дымящуюся кружку и снова уселся за стол. Сижу, сёрбаю зелёный чаёк, хрумкаю печенье, пересчитываю, бурчу, и опять складываю, вычитаю и умножаю.

Прошло часа четыре. Перелистывая последние отчёты, я уже собирался заканчивать. Четыре часа впустую, как вам это?! После стольких напрасных усилий внутри меня горело единственное желание – схватить эти ненавистные тетрадки, скомкать, размахнуться, от души запулить их в шкаф и забыть про ревизии хотя бы на полгода. Я уже дёрнулся было встать из-за стола, как вдруг случайно зацепился взглядом за столбики с пересчётом полуфабрикатов – последние столбики в отчёте. Какими-то они мне показались негармоничными. Зацепился… за столбики… и… Не может быть! Я не поверил своим глазам! Наклонил голову прямо к тетрадке. Уткнулся любопытным носом чуть ли не в клетчатый лист. Прищурясь, навёл резкость. Отстранился. Опять присмотрелся. Словно громом шарахнуло! Электрический ток по позвоночнику! Что же это такое? Ребята! Что? Это? Такое? Мерзкая догадка ворвалась в голову, словно вихрь. Я ведь не тупица. И всё-таки. Какой же я тупица! Теперь всё становилось на свои места…

***

Обнаруженный секрет оказался настолько гнилым, смрадным и подлым, что эта грязь намертво пригвоздила меня к стулу. Сразу почему-то вспомнился прожорливый кредит. Вспомнились фашистские банковские проценты, в три горла пожирающие наши отнюдь не баснословные заработки. Вспомнился родительский Форт-Нокс. Да и сами родители тоже вспомнились – понурившиеся, горестно покачивающие головой. Они, наверное, так и не дождутся от своих детей – оболтусов, проходимцев и неудачников, поддержки и опоры в старости.

Я согнулся за столом и обхватил голову вялыми руками. Почувствовал тошноту. Мутит, блин. Горло придушил какой-то горький плотный ком. Тяжело дышать. Отпустило. Вторая волна! Снова отпустило. Какая-то слабость. Сердце щемит, что ли? Тебя ещё, моторчика, не хватало! Попытался проглотить вязкий комок. Ну и состояние. Как будто после двухнедельного гриппа из кровати на свет белый вылез.

Разочарование было слишком велико. Слишком! Невидящим взглядом я уткнулся в помятые тетрадки. Мыслей нет, эмоций нет. Сижу, тупо уставившись на какую-то букашку-таракашку, отважно ползущую по тетрадному листу. Теперь понимаю выброшенных на берег дельфинчиков. Хочется вдохнуть полной грудью, а что-то мешает, и воздух как будто убрали. Апатия. Промозглое безучастие. Ватное безразличие. И опять разочарование. Жгучее, противное, мучительное отрезвление! Только бы сейчас никто не зашёл в кабинет. Не хочу никого видеть. В бухгалтерии тихо, спокойно. Можно собраться с мыслями. В коридоре тоже тишина. Слышно, как в магазине заразительно засмеялась Наташка. Славуня в ответ что-то добавила скороговоркой. Девки загалдели – и снова «ха-ха-ха»!