Нора Фрейсс - Марион. Мне всегда 13

Таких детей часто не принимают остальные. Если у них темперамент главарей, они могут собрать вокруг себя кучку таких же неудачников – из таких и получаются тираны.

Когда родители пытаются привить ребенку свои ценности, они порой ощущают себя в ловушке. Их врагом становится телевизор. Некоторые англоязычные сериалы показывают крайне неоднозначный образ подростка: наркотики, алкоголь, беспорядочные половые связи. Хочется поубивать всю молодежь, когда смотришь все эти фильмы про девочек, которые устраивают глупые соревнования: кто самая красивая, самая смазливая. Карьера и ум больше не являются приоритетными ценностями.

Это мир без ориентиров. Мир, где ты не преуспел в жизни, если не завел себе страничку на «Фейсбуке» до 13 лет и не куришь всякую ерунду, как все. Помнишь, Марион? Ты должна была ссылаться на свои проблемы с астмой, чтобы отказываться от сигарет. И ты чувствовала себя ничтожеством, поскольку у тебя не было, как у остальных, сумки Longchamp.

Мир, где принцессами становятся шлюхи. Где порноактрисы – звезды и вдохновительницы известных кутюрье. Нужно, чтобы подростки перестали верить в то, что это означает «преуспеть в жизни».

Я хочу создать ассоциацию, но не для того, чтобы переделывать мир. Я хочу по мере своих сил помогать тем, кто нуждается в нашей поддержке. Я надеюсь поделиться с родителями, преподавателями, учениками какими-то идеями, чтобы препятствовать этой волне насилия среди подростков. Можно рассматривать это как проблему общественного здоровья, поскольку такие истории часто заканчиваются драмой.

Я хотела бы создать реальные кампании, с настоящими школьниками. Я хотела бы вручать им премии имени Марион Фрез в память о тебе, чтобы стимулировать воображение одних и таланты других. Я хотела бы выдавать эту премию школам, где стараются развить сплоченность с помощью путешествий, собраний, активной внешней и внутренней политики, направленной против банд, находящих себе козла отпущения.

Я хотела бы вступить в партнерство школ – почему нет – с известными марками школьных принадлежностей, тетрадей, рюкзаков, ежедневников и так далее. И если ты, ученик колледжа или лицея, носишь на спине слоган против насилия, ты становишься крутым. Возможно, ты тоже получишь премию, если у тебя будут хорошие идеи.

А если ты, жертва насилия, расскажешь о своей проблеме, ты больше не будешь доносчиком. На твою сторону встанут директор, ассоциации, педагоги и психологи. Следует работать с молодежными радио и фестивалями вроде Solidays. В общем, нужно внушить мысль, что насилие больше не в моде. Что такое поведение ничтожно, опасно, грубо.

Нужно разоблачать мучителей, выкидывать их из игры. В чем смысл превращать мальчишку или девчонку в козла отпущения, преследовать, говорить гадости за его спиной? В чем удовольствие? Пометить свою территорию, как собаки? Чувствовать себя сильнее, чем другие? Но это иллюзия. Наоборот, это признак слабости и доказательство трусости.

Если бы я была вашим директором, я бы принесла мои соболезнования, извинилась, попросила бы о моей отставке либо, наоборот, постаралась превратить свой колледж в показательное учебное заведение. Я бы повесила огромное фото Марион Фрез, чтобы ее история служила всем уроком. Каждый день ученики проходили бы мимо ее портрета.

Директор не посвятил тебе даже минуты молчания. «Нужно перевернуть страницу. Жизнь продолжается», – приказал он на следующий день после твоей смерти. Он заявил это ученикам, которые настаивали на том, чтобы была организована минута молчания.

«Жизнь продолжается», – сказали они. Что точно продолжалось в колледже, так это травля. Одну девочку возле раздевалок окружила толпа, вооруженная зажигалкой и дезодорантом-спреем: «Мы сделаем из тебя газовую горелку». Романа таскали за волосы по земле. Фото, вывешенное в Сети, кажется, было сделано возле туалетов.

Некоторые страны активно и успешно борются с этой проблемой. Благодаря определенной политике в Финляндии удалось сократить число жертв школьного насилия в три раза за последние 15 лет. Швеция и Канада также смогли уменьшить процент молодежи, которая подвергается травле. В англосаксонских странах главы государств выступили с речью на эту тему (Барак Обама и Дэвид Кэмерон), а некоторые известные персоны, например, Кейт Мидлтон, нарушили молчание, чтобы во всеуслышание заявить: «Да, я была жертвой школьной травли».

Нужно брать пример с иностранных государств и прекратить довольствоваться лишь морализаторскими речами. Объяснять детям, что школьное насилие – это плохо, не выход. Совсем как родители, которые повторяют своему ребенку: «Это нехорошо, если ты продолжишь, ты будешь наказан», но никогда не наказывают. Если не наказывать, ребенок привыкнет то и дело бросать вызов.

Когда была представлена последняя кампания против школьного насилия, министр образования выступила с речью. Это хорошо. Но почему Флер Пеллерин, ответственная также за цифровые технологии, не связалась с «Гуглом», «Фейсбуком», чтобы объединиться с ними?

Почему министр по делам молодежи не вступил в битву? Почему министр культуры не создал проект на эту тему и не привлек учебные учреждения? Почему министр по социальным делам не выступил с речью, учитывая то, что самоубийства находятся на первом месте в списке причин смерти молодежи младше 25 лет, причем часть этих самоубийств вызвана именно школьной травлей. Почему президент республики не занялся этим делом? Почему проблему общественного здоровья взвалил на себя только министр образования?

Когда эта вторая по счету кампания, после той, что организовал в 2012-м министр образования Люк Шатель, которого в 2013-м сменил Винсент Пейон, наш адвокат – я должна сказать «твой» – дал хлесткий комментарий для monde.fr, который каждый интерпретировал по-своему. Он заявил, что считает крайне смешным то, что «Министерство образования предлагает сегодня эту кампанию, тогда как три письма, отправленных Винсенту Пейону с просьбой устроить административный опрос, чтобы избежать подобных драм, остались без ответа».

Ты видишь, Марион, мы были так шокированы и возмущены обстоятельствами твоей смерти, что не могли радоваться поддержке, которую нам оказывали. Зато твоя смерть воспринималась нами как скандал, требующий официальных общественных реакций. Мне приходилось писать, звонить, настаивать, умолять, чтобы на мои письма соизволили ответить.

Я не могу удержаться от мыслей, что если бы ты была дочкой какой-нибудь важной шишки, или звезды телевидения, или министра, твоя смерть заставила бы пролиться куда большему количеству слез и чернил. Я смотрю с замиранием сердца, как смерть одной из учениц взволновала всех представителей нации, но не твоя смерть, Марион.