Нора Фрейсс - Марион. Мне всегда 13

В твоей сумке я нашла школьный ежедневник, куда ты записывала даты контрольных и тому подобное. На первой странице были твое имя, фамилия, номер телефона и адрес электронной почты. Я включила компьютер и стала подбирать пароль наугад. Одно из слов подошло. Когда я открыла твой ящик, я увидела сообщение: «Вы получили новые уведомления на «Фейсбук».

Я перешла по ссылке на твою страницу. Ты скрывалась под псевдонимом: Mayonfraisie. Ты завела аккаунт 7 декабря – за месяц до того, как попросила у меня разрешения. Должно быть, ты ощущала себя виноватой и хотела получить наше согласие, чтобы успокоиться.

Я заметила, что ты заблокировала мне доступ на свою страницу. Ты также заблокировала своего дядю, моего младшего брата. В то время из всей семьи только мы с ним пользовались «Фейсбуком».

Ты заблокировала доступ на страницу, куда тебе приходили как безобидные сообщения, так и всякие ужасы. Например : «Tu vas en recevoir plein la gueule! » (Ты получишь по морде!) Кто мог такое написать?

Я видела лишь обрывки фраз. То, что можно было видеть в уведомлениях по твоей истории сообщений. Но сами сообщения были стерты. Это потрясло меня. Если им понадобилось стирать все письма на следующий день после твоей смерти, значит, им было в чем себя винить, не так ли?

Я начала рассуждать. Это было несложно – понять смысл обрезанных фраз. Они удалили сами сообщения – «данная страница не найдена», – поскольку хорошо понимали, что там они вовсе не осыпали тебя комплиментами. Они слишком хорошо это понимали. И мне было больно даже представить, что именно ты чувствовала всякий раз, когда твой телефон вибрировал. И больно от мысли, что я не могла тогда тебе помочь. И больно оттого, что у меня не было никаких точных доказательств – только эти идиотские уведомления.

И тогда я принялась за работу детектива, которая заняла у меня недели и месяцы. Месяцы, чтобы снова прийти к выводу, что я ничего не знала о твоей жизни и о тех, кто толкнул тебя на суицид.

Но сначала я позвонила в полицию и сообщила им эту новость. Все оказалось не так, как мы предполагали: у тебя была страница на «Фейсбуке». 7 декабря – приблизительно в то же самое время ты «потеряла» свой дневник. И приблизительно в то же самое время ты влюбилась в Романа.

Он прислал мне сообщение 15 февраля, твой парень. Что он сделал для того, чтобы тебя защитить? Ты не упомянула его имени среди мучителей, но не был ли он соучастником? Я сердилась на него, я сердилась на всех, потому что тогда еще не могла разложить все по полочкам в своей голове, понять, кто виноват.

У меня осталось смс от него, полученное в 20.48: «Добрый вечер, извиняюсь за беспокойство. Я просто хотел выразить вам мои искренние соболезнования. Роман». Я огрызнулась в ответном сообщении: «Откуда у тебя мой номер?» – «Я узнал его у одного из жителей города, пожелавшего остаться неизвестным». – «Мне нужно имя, иначе я обращусь в полицию. Это незаконно, не у всех есть мой номер. Буду благодарна тебе за быстрый ответ». – «Это Матильда. Я просто хотел быть вежливым. Сожалею, мадам».

«Ты можешь. Ведь Марион мертва», – ответила я раздраженно. Тогда я и впрямь была уверена, что он причастен. И эта Матильда, которую ты знаешь с самого детского сада… Была ли она частью группы, которую ты указала в своем письме? Бедный Роман, в тот вечер я поступила несправедливо по отношению к нему.

«Мадам, жизнь продолжается»

Н ужно было готовиться к похоронам, но я с трудом могла об этом говорить. Журналисты ломились в двери, желая знать, что же произошло. Мэр города приказал всем хранить молчание, но слухи все равно ходили. Она из соседок хвасталась тем, что располагает особой информацией. «Нет, – утверждала она, – здесь дело вовсе не в травле. То, что произошло, не имеет никакого отношения к колледжу!»

Говорили, что у ее мужа по работе есть доступ к твоему делу. Я зашла с ней поговорить: «Послушайте, если у вас есть важная информация, сообщите о ней в полицию. Если вы ничего не знаете – замолчите!» Позже я узнала, что некоторые шептались за моей спиной: «Нора не в себе». Думаю, как раз из-за этого случая. Да, Марион, я и впрямь была не в себе. Из-за журналистов мы должны были устраивать твои похороны тайно. Я ходила в траурный зал по вечерам, чтобы не привлекать внимания. Там все время играла тихая нежная музыка. Ты была так прекрасна. Меня попросили выбрать одежду. Я надела на тебя твои любимые серьги и браслет с надписью «Мир и любовь» (Peace and Love). Ты говорила: «Со мной всегда мир и любовь!»

В один из дней, когда я была там, кто-то предупредил меня, что возле дома нас сторожат журналисты. Нужно было выбрать день и час похорон, это просто ужасно! Нужно было уладить столько вещей: выбрать гроб, решить что-то с цветами… К счастью, твой отец был рядом, потому что мне было плевать на цветы. В моей голове вертелось лишь два вопроса: «Марион, почему ты это сделала? Почему ты ничего нам не сказала?» Я разговаривала с тобой, словно безумная. Я повторяла без остановки: «Марион, у тебя ведь было все, у тебя было все, почему ты это сделала?»

Я искала улики, копалась в делах, прошерстила всю Сеть, заходила к твоим друзьям, чтобы посмотреть, не написали ли они ничего на странице, посвященной тебе. Мы с твоим отцом обнаружили форум, созданный для тебя: «RIP Марион Фрез». Покойся с миром. Там было полно сообщений. Некоторые говорили: «Да, теперь люди приходят поплакать, но все ведь относились к ней как к шлюхе». Мы видели обе стороны медали. Одна из твоих одноклассниц написала: «У меня нет слов, чтобы выразить, как по-идиотски мы вели себя с тобой». Все сообщения были подписаны, поскольку их отправили с профилей «Фейсбука». Учеников, которых ты указала в своем письме, там не было.

По сути дела, все все знали. Форум был уничтожен, но я сделала копии экрана и принесла их в полицию 17 февраля.

До 21 февраля, дня похорон, приходили только друзья и члены семьи. Никто больше. Никто не обращался ко мне с какой-либо информацией. Ни один из родителей учеников, ни один преподаватель, ни один работник администрации не позвонил мне, чтобы узнать дату или час церемонии.

Она проходила в церкви Вогреньеза. Мы зашли в храм под музыку Верди. Затем мы услышали Селин Дион: «У меня есть лишь ты в целом мире, чтобы говорить со мной о любви, лишь ты мне отвечаешь, когда я зову на помощь… У меня есть лишь ты в целом мире, и, если бы я тебя потеряла, думаю, я бы умерла, ты же знаешь». (*Que toi au monde.)

Во время церемонии показывали твои фото. Твое маленькое личико – умное, улыбающееся, открытое – дрожало и расплывалось от слез в моих глазах. Я прочитала текст, который написала для тебя: «Ты – плоть от моей плоти». Вот отрывок из него: «Моя дорогая девочка, поскольку ты – наша старшая, возьми нас за руку, чтобы у нас были силы идти дальше. Дай нам смелости, чтобы дождаться того светлого радостного момента, когда мы снова встретимся с тобой, опередившей нас». Я закончила словами надежды: «Моя дорогая, нам так не хватает твоего физического присутствия, твоей улыбки. Но мы верим, что наша любовь к тебе бессмертна».