Элис Петерсон - Спустя десять счастливых лет

– Он дьявольски хорош на кухне.

– Знаю. Однажды он помог мне приготовить десерт. Для Олли.

– Олли. Бедняжка… – быстро говорит Пита. – И он дьявольски хорош в постели, – продолжает она. – Ауч! Слишком много подробностей?

«Джо явно думает нижним мозгом, а не верхним», – замечает Олли.

Пита забирает мою куртку и отступает на шаг.

– Вау, потрясно выглядишь. Тебе идет беременность. А какие у тебя волосы! Почаще их поднимай. Так, а это наша спальня.

Дверь совсем рядом с гостиной, квартирка маленькая. Пита кладет мою куртку на край двуспальной кровати и мельком отмечает, что из-за бархатных штор бутылочного цвета здесь слишком темно.

– Говорю тебе, Ребекка, он такой холостяк, рад себе жить в норе! – Она закатывает глаза. – А я хочу, чтобы мы вместе нашли местечко в Лондоне. Он мог бы открыть «Мезо Джо» и там. Знаю, еще слишком рано, но мы-то не молодеем. Мне тридцать три, а ты знаешь, какие мужчины… отношенияфобы!

В замке поворачивается ключ.

– Привет, Бекка! – В спальню входит Джо. Он внимательно изучает меня, будто что-то изменилось. – Мило выглядишь.

Я вспыхиваю.

– Спасибо. – Опускаю взгляд на красное платье, которое купила в магазине Анни, и машинально касаюсь заколки в волосах.

– Иди-ка лучше займись оладьями, – говорит Пита, проталкиваясь мимо Джо.

Вскоре в квартире собирается полно народу. В гостиной будто проходит корпоратив.

Я общаюсь с парочкой молодых актрис, которые повторяют слова Питы о том, как ужасно заканчивать один проект, когда дальше ничего не запланировано.

– Впрочем, я была рада помахать вслед автобусу с поварами, – говорит одна, и другая соглашается: – Они вечно совали в салаты зеленый лук и чеснок.

– Надеюсь, вам не приходилось снимать сцены с поцелуями, – отзываюсь я.

– На экране – нет, но за кадром действия было предостаточно, – заявляет одна из них, кивая на высокого мужчину с длинными каштановыми волосами и пронзительными голубыми глазами, что стоит у окна и болтает с парой женщин. – Это Руперт, наш режиссер, – шепчет она. – Мы тайком зовем его мистер Уикхем. В его присутствии все в зоне риска.

– Спасибо за предупреждение, – киваю я и пробираюсь к Анни, которая угощается уже вторым бокалом вина.

– Честное слово, к концу дня я задыхаюсь, – говорит она. Мы наблюдаем, как Пита знакомит Джо и Руперта. – Ох, он горяч.

– Кто?

– Тот мужик! Ну, Джо тоже, мы и так это знаем, поэтому я про другого.

– Ходят слухи, что он бабник, – сообщаю я подруге.

– Джо – специалист по вину, – доносятся слова Питы. – Джо, это мой режиссер, Руперт Чемберс.

– У меня была такая подруга. «Это Майк, он психотерапевт. Это Ричард, он дантист». Все, что мне надо знать, так это сволочи они или нет.

– Тш-ш, – предупреждаю я.

– Привет, Анни!

Подошедшая Пита делает вид, что чмокает Анни в щеку, а потом предлагает нам тарелку блинчиков с копченым лососем. Пита одета в короткую юбку с полусапожками и изумрудную кофточку, которая подчеркивает ее черные волосы и подведенные глаза.

Говорю, что она потрясающе выглядит, а я на ее фоне чувствую себя огромным жирным колобком. Пита возмущается.

– Нет, ни капельки! Все-таки милая, – она кивает на мой живот, – с этим ничего не поделаешь.

Мы с Анни стараемся не рассмеяться.

– Так, когда я вернусь в Лондон, вы обещаете, что будете присматривать за Джо? – Пита пристально смотрит, как он общается с Рупертом. – Особенно ты, Ребекка.

– Почему я? – чуть ли не давлюсь блинчиком.

– Ну, ты, наверное, лучше всех его знаешь, – заявляет она и уходит открывать дверь, в которую только что позвонили.

– Красавица, – хвалит Питу пришедший мужчина.

– Я немногих людей считаю красивыми, – поворачивается ко мне Анни.

– Одри Хепберн, – вспоминаю я.

– Кристин Скотт Томас.

– Восхитительная, – соглашаюсь я, – особенно в «Английском пациенте». А как тебе Кейт Бланшетт?

– А что она? – подходит к нам Джо.

– По-моему, она красивая, – отвечаю я.

– Я предпочитаю Гвинет Пэлтроу, – с улыбкой сообщает Джо.

– Нет! – хором восклицаем мы с Анни.

– Она симпатичная, – настаиваю я.

– И фотогеничная, – добавляет Анни.

– Анджелина Джоли? – спрашивает Джо.

– О нет! – Мы единогласны.

– И на этой радостной ноте мне пора. – Анни целует нас обоих на прощание.

– Ты ведь еще не уходишь? – спрашивает меня Джо.

Напоминаю, что я вообще первой приехала. Рассказываю, что Олли, как и мой отец, стал дотошен и пунктуален. К сожалению, это отразилось и на мне. Если надо на самолет, свадьбу или вечеринку, Олли просчитывал все, что могло бы вдруг пойти не так.

– Помню, однажды мы ехали в аэропорт в нашей фиолетовой крохе…

– В чем?

– В крохе. Наш «Пежо», – объясняю я. – Мы приехали в Гэтвик в девять утра, а самолет в час. Олли хотел прибыть с запасом – вдруг по дороге попадем в пробку или проколем колесо.

Джо смеется.

– А что случилось с крохой?

– В конце концов отправилась на помойку. Боже, как я любила эту машину! Но нам было слегка стыдно парковать ее рядом с кабриолетом Пиппы и Тодда.

– И над чем вы тут вдвоем смеетесь? – присоединяется к нам Пита.

Я рассказываю ей про машину и понимаю, что здесь Пита себя чувствует лишней.

– Джо, – говорит она, – надо открыть еще парочку бутылок.

– Через минуту, милая. А что Олли…

– Сейчас, дорогой! – перебивает его Пита. – У людей пустые бокалы.

Джо встает и целует ее.

– Не волнуйся. Гости отлично проводят время, – утешает Питу Джо.

– Надеюсь, вы пока не уходите, – говорит Руперт, поймавший меня неподалеку от ванной, – я еще не имел удовольствия с вами пообщаться.

«Ловко», – ворчит Олли.

– Привет. Я Ребекка.

– Руперт. – Он улыбается. – Ваше лицо кажется знакомым… Вы актриса?

– Нет, – усмехаюсь я.

– Не понимаю, что тут смешного, – произносит он, напряженно глядя на меня.

– Единственная роль, которую я исполнила за всю жизнь, – это братец Тук.

– Быть того не может! Вам никто не говорил, что у вас прекрасные глаза?

Я не выдерживаю и смеюсь.

– Ох, что вы! – Замечаю, как с другого конца комнаты за нами наблюдает Джо. – Прежде чем выдать очередную дежурную фразу, учтите, я вам не подхожу.

– И почему же? – удивляется он.

– Ну, знаю, что платье удачно скрывает, но я на шестом месяце беременности.

– Вы замужем?

– Да. Нет… то есть… была. Мой муж, он… он умер.

Улыбка мигом исчезает.

– Мне очень жаль, – произносит Руперт с искренним теплом.

Внутри меня поднимается волна скорби.

– Разбился на мотоцикле.

– Мне очень жаль, – повторяет Руперт. – Если бы я знал…

Я хочу его успокоить.

– Ничего страшного. Вы не могли знать.

– Даже не представляю, каково это.

К нам подходит Пита, и на его лице отражается облегчение.