Элис Петерсон - Спустя десять счастливых лет

– Ты пошевелился, Тео! Давай назад!

После двадцатого раза я ложусь на траву, а мальчишки падают рядом. Тео касается моего живота.

– А когда оно уже будет готово? – спрашивает он, словно ребенок выскочит из меня, как блюдо из духовки.

– Ну, сейчас сентябрь, а случится это в конце декабря.

– А это сколько раз надо лечь спать? – интересуется Оскар.

– Вот что я вам скажу: он будет готов под Рождество.

– Ого. Его спустит в камин Санта-Клаус? – распахивает глаза Тео.

– Не совсем, – смеюсь я.

– Оно настоящее? – продолжает Оскар.

– Очень. Это мальчик.

– А Олли вернется к нему на Рождество?

Отвожу взгляд.

– Нет.

– Почему нет? Если он настоящий, Олли захочет его увидеть.

– Мама говорит, что дяди Олли больше нет, а где он есть?

Замечаю, что в дверях стоит мама.

– Почему бы нам не посмотреть фильм, пока ваша мамочка не приехала? – предлагает она.

Оставшись на кухне одна, мама ставит цветы в вазу. На светлых волосах всего лишь пара заколок, что подчеркивает ее голубые глаза. Одета мама в джинсы и мягкий кремовый джемпер.

– Прости за сегодня, – говорю я. – Я правда очень благодарна вам с папой за все, что вы для меня делаете, и обещаю… клянусь, что никогда не буду принимать это как должное. Только посмотри, как ты стараешься ради Пиппы и меня, и этих счастливых мальчишек.

– Может, ты и права. – Мама признается, что близнецы настолько вошли в их с папой повседневную жизнь, что изменить что-то будет непросто. – Твой отец тоже так думает. Мне действительно нравится с ними возиться, но я устала. Поговорю с Пиппой.

Радуясь, что атмосфера разрядилась, мы заключаем друг друга в объятия.

– Интересно, как там дела у папы? – любопытствую я, представляя его, преисполненного надежд, за прилавочком.

– Он звонил, пока вы были в саду, – сообщает мама с искорками в глазах. – На ярмарку явились откуда-то японские коллекционеры с пачкой налички и выкупили практически весь его запас. Он на седьмом небе от радости, пообещал сводить нас сегодня в город.

– Ой, мам, я же работаю, – произношу я с облегчением. – Вам не помешает прогуляться с папой вдвоем. Когда вы вообще последний раз на свидание-то ходили?

– Ребекка, мы уже слишком старые для свиданий.

– Мам, жизнь у нас только одна. Надень то серебристое платье, которое мне нравится, – советую я.

Первым приезжает Адам в ярко-фиолетовом свитшоте и джинсах. Сразу за ним появляется и Джанет под руку со своим сегодняшним шофером, Мишелем. Ему лет семьдесят, он многие годы работал на отца Джо. На Джанет шерстяное платье глубокого синего цвета и жемчуг. Чистые волосы приподняты и уложены, как перья у павлина. На груди – неизменная брошь. Мишель говорит Джанет, что машина будет ждать ровно в десять.

– Какой очаровательный мужчина, – вздыхает она, провожая его взглядом. Я целую ее в щеку, пахнущую ландышами. – И крайне интересный. Он из Сирии, но прожил там всего три недели.

Я провожаю Джанет к столу, где уже сидит Адам, и знакомлю их.

– Ого, вы похожи на королеву, – говорит он.

Следующим входит Генри. Сегодня на нем твидовый пиджак с антикварной серебряной цепочкой для часов, которая свисает из нагрудного кармана. Указываю Генри на место рядом с Джанет. Надеюсь, она не заметит волосы в его носу.

Последней прибывает Моника. Тихонько пробравшись, она усаживается рядом с красивым австралийцем, Скоттом.

– Шардоне всегда неверно оценивают, – объясняет Джо.

Я раздаю ученикам бокалы со стручками ванили, кусочками масла, медом или дыней, главными отличительными чертами этого вина. Ученики принюхиваются, потом передают бокалы соседям по столу. Упражнение должно помочь им различить эти ароматы в вине.

Вдохнув запах меда, Джанет испускает блаженный вздох.

– Напоминает о детстве.

Кто-то улыбается.

– Отличная идея, Джанет, – говорит Джо, и я ему очень благодарна. – Вино способно пробуждать воспоминания, например, о детстве. Кто из присутствующих любит шардоне?

– Нет, я вряд ли, – будничным тоном отзывается Джанет.

– Не все виды шардоне, – отвечает Адам. – Их надо выбирать с осторожностью.

– Верно, Адам, их действительно очень много. Так, сейчас Ребекка раздаст копченого лосося. Возьмите два кусочка. – Джо кивает в сторону Генри.

– О, восхитительно! – восклицает Джанет.

– Ранее мы уже обсуждали, что блюда с повышенной кислотностью и множеством специй, как в тайской кухне, хорошо сочетаются с винами совиньон-блан. Теперь я хочу, чтобы вы мне сказали, что лучше подойдет к копченому лососю: совиньон или шардоне? Одно из них дополнит вкус рыбы, однако не смешается с ним и освежит. Так, возьмите бокал номер три.

– Бокал номер три, – повторяет Джанет.

Джо собирается подойти, чтобы помочь ей, но Адам и Генри его опережают.

– Дело в том, что я слепая, – извиняется она.

– Какая разница, – пожимает плечами Адам. – Моя мама Мэвис говорит, что я не такой, как все, но и это не важно.

– Вот, – произносит Генри, бережно вручая ей нужный бокал. Есть у него волосы в носу или нет, Генри добрый человек.

– А теперь попробуем вслепую, – хлопает в ладони Джо, чтобы ученики прекратили разговоры. – Возьмите бокал номер десять.

– Так, а это который, – бормочет Джанет под аккомпанемент звякающих бокалов.

Генри тоже в растерянности. Адам ловко выручает их обоих.

– Это все так весело! – Джанет держит бокал вверх ногами. Ох, мамочки, она же не пользуется плевательницей.

– Хорошо, а теперь представьте, что вы в ресторане, и в меню значится некое «Пюйи-Фюме». Что бы это могло быть? – в конце занятия спрашивает Джо.

– Совиньон-блан! – уверенно выкрикивает Адам.

– А где находится его так называемая духовная родина?

– Долина Луары! – хором отвечают Адам и Генри. Скотт и Моника перешептываются.

– Ла-лу-лу-Луары, – выдает Джанет, которая уже час методично напивается.

К концу вечера она с блаженной улыбкой успевает заснуть на широком плече Генри, опустошив все бокалы.

Раскрасневшаяся после выпитого, Джанет еще раз благодарит нас с Джо.

– Давненько у моих вкусовых рецепторов не было такого раздолья.

Она, пошатываясь, поднимается вверх по лестнице под руку с Мишелем.

– Позаботьтесь о ней, Мишель! – прошу я вдогонку. – Это ценный груз!

Потом Джо провожает меня домой. Машину забрал папа, который хотел погулять с мамой в городе – на радостях, что японцы скупили его фарфор. Джо находит это увлечение забавным; его отец страстно любил рыбалку.

Стоит прохладный вечер, и я думаю о Джанет, которая совсем одна в темном доме. Меня восхищает то, как она все эти годы справлялась без зрения и без Грегори. Надеюсь, она быстро заснет и увидит во сне виноградники юга Франции.