Шейла Нортон - Оливер. Кот, который спас праздник

На следующий день я встретил на улице Полосатого с его новой подружкой Сьюки. Мне не терпелось рассказать о своем открытии.

– А, ты имеешь в виду территорию вокруг Большого Дома? – с потрясенным видом ответил он. – Туда же нельзя заходить.

– Почему? – удивился я. – Я вот зашел, и там было здорово! Попробуй как-нибудь! Мы отлично проведем время. А что, эта территория кем-то занята?

– Да, но не кошкой. Она принадлежит самому злобному человеку во всей деревне. Уж мне ли не знать! Я оттуда еле ноги унес, и он еще махал палкой, как будто хотел меня побить! Не испытываю ни малейшего желания возвращаться, хотя ты знаешь, что я, между прочим, очень храбрый кот. А такому трусишке, как ты, и вовсе лучше держаться оттуда подальше.

Не назови он меня трусишкой, я бы, может, и послушался его совета. Но его снисходительное отношение было настолько унизительным, тем более перед Сьюки! Та мурлыкала, терлась мордочкой о морду Полосатого и строила ему глазки, а когда удостоила меня взглядом, тот был полон такого презрения, что я выпалил:

– Вообще-то, никакой я не трусишка. Ты разве не слышал, что в деревне меня теперь кличут храбрым тигром?

Полосатый рассмеялся. А я засомневался, зачем вообще с ним дружу. Когда Сьюки рядом не было, он вел себя совсем иначе.

– Да что ты говоришь! И какой храбрый поступок ты совершил? Поймал мышь?

– Нет! – сердито парировал я. – Испугал человека, если хочешь знать. Самца, причем весьма агрессивного.

– Неужели? Небось это был маленький человеческий котенок, – ухмыльнулся Полосатый. Сьюки рассмеялась и начала еще нежнее тереться вокруг него.

Довольно, решил я. Возмущенно размахивая хвостом, я повернулся и пошел прочь. Ну и что, если моим противником был всего лишь человеческий котенок? Все равно я оказался храбрецом! Я еще докажу этому самодовольному Полосатому, что я намного храбрее его. Буду ходить в Большой Дом хоть каждый день и играть там, сколько душа пожелает! Ха! Это я трусишка? Да он не знает, с кем имеет дело!

К тому времени я действительно стал деревенской знаменитостью, но прославился, вероятно, не за свою храбрость. Все жители деревни были наслышаны о моей ситуации, о том, что я остался без дома и жил с приемными хозяевами. Когда я гулял по улице, кто-нибудь обязательно наклонялся и гладил меня по голове, спрашивал, как дела и скучаю ли я по Джорджу. Джорджа очень любили в Литтл-Брумфорде, и мне показалось, что деревенские жители испытывают по отношению ко мне что-то вроде коллективной ответственности – ведь я был их барным котом. Я гордился этим и начал понимать, что все те люди, что приходили в паб и хотели погладить меня, все те, чьих прикосновений я так боялся, на самом деле были добрыми и ласковыми.

Пока паб и деревенский клуб были закрыты на ремонт, люди стали чаще ходить друг к другу в гости. Я наблюдал за этим с неподдельным интересом. Например, в тот день, когда состоялась моя стычка с Полосатым и Сьюки, я пробегал мимо магазина и заметил двух женщин с колясками. Те смеялись и болтали, шагая по дорожке к соседнему дому. В одной из женщин я узнал Хейли – маму малыша по имени Джек. Она заметила меня и воскликнула, обращаясь к подруге:

– Смотри, это же Оливер. Привет, Оливер!

Я потрусил к Хейли и обошел ее кругом. Дул холодный ветер, и я торопился домой в тепло, но как же мне было приятно увидеть в ней перемену! Поэтому я решил не спешить. Прежде грустная и молчаливая, теперь Хейли улыбалась и громко смеялась. Даже маленький Джек в коляске довольно агукал, а не жалобно мяукал, как раньше.

– Это благодаря Оливеру у меня в деревне появились друзья, – сказала Хейли своей подруге. – Я почему-то уверена, что он нарочно привел меня к Луизе, когда та стояла у входа в лавку, и оставил там, чтобы мы поговорили. Знаю, это звучит странно, но он словно хотел, чтобы я пошла в ту сторону… – Хейли рассмеялась и покачала головой. – А может, я это все придумала. Но оказалось, Луизе тоже не хватает общения, потому что группа для молодых мам закрылась. Мы договорились сами организовывать встречи: ходить друг к другу в гости по утрам и пить кофе. Так я и познакомилась с тобой и остальными девочками. Ты даже не представляешь, как все изменилось с тех пор! Как это здорово, когда есть с кем поговорить про бессонные ночи, и детский плач, и подгузники…

– Да, хорошо иметь подруг, которые тебя понимают, – улыбнулась ее спутница. – Нам всем это нужно. Что ж, Оливер, значит, и я должна тебя поблагодарить.

И она тихонько потрепала меня по голове. А я пошел дальше, чувствуя себя счастливым и довольным собой. Пожалуй, даже слишком довольным после всех этих похвал. Но усмешка на морде Полосатого и презрительный взгляд Сьюки не давали мне покоя, и я решил: наступит день, когда они будут завидовать мне.

Среди моих новых знакомых в деревне семья Сары и Мартина больше всех ценила мое присутствие, а все из-за перемены, произошедшей в малышке Роуз. С тех пор, как я поселился у них, Роуз стала разговорчивой, чаще улыбалась и вела себя, как и полагается человеческим котятам, – носилась по дому, хихикала о чем-то с сестрой и выбегала из школьного автобуса, с восторгом рассказывая, что случилось в школе. А после того, как я напал на вредного Майкла Поттса, она больше ни словом не обмолвилась об Угольке и несчастном случае. На днях я слышал, как Грейс рассказывала Саре, что другие мальчики из класса видели нашу стычку и теперь дразнили Поттса – мол, рыжего котика испугался.

– Они зовут его трусом, потому что он цепляется только к тем, кто меньше его, – к таким как Роуз. А стоило коту зашипеть, и он сразу слинял, – тараторила Грейс. – Ему не нравится, что друзья над ним смеются, вот он и не лезет больше к Роуз, да и ко мне тоже.

– Ну и хорошо, – отвечала Сара. – И за это мы должны благодарить Олли, правда ведь?

– Да. А сегодня он и Лисицам поможет!

Грейс подбежала ко мне и обняла, но, услышав про лисиц, я всполошился, замяукал и вцепился когтями в подушку, на которой сидел, наотрез отказавшись идти к ней на руки.

– В чем дело, Олли? – спросила она, смеясь. – Ты сегодня не в настроении?

А чего она ждала, учитывая все эти разговоры? Чуть позже мои опасения подтвердились. Я спокойно отдыхал в любимом кресле, и тут раздался звонок в дверь, и Грейс воскликнула:

– Это они! Лисицы!

Естественно, я тут же спрыгнул с кресла и бросился к кошачьей дверце.

– Нет! – закричала Роуз, увидев, как я метнулся мимо. – Мам, не дай Олли сбежать!

Я не верил своим ушам. Кажется, вся семья – даже Роуз! – сговорилась, решив пустить в дом лис и скормить меня им. Сара бросилась и заблокировала кошачью дверцу прежде, чем я успел в нее пролезть. Я развернулся, рассчитывая улизнуть через парадную дверь, когда они откроют ее лисам. Но, к моему вящему ужасу, Сара заперла меня на кухне и крикнула Грейс: