Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)

– …Понимаете, – кусая губы, с трудом рассказывает девушка, – мой парень… он стал ко мне как-то… равнодушен, что ли… Понимаете, это невыносимо. Я не могу объяснить. Но… вижу огромную разницу… как раньше относился… а теперь он… А я уже совершенно не могу держать себя в руках, все время плачу. Не знаю, что мне делать.

Я киваю сочувственно – я все понимаю.

– Все время пытаюсь с ним как-то… объясниться, – продолжает она, с трудом подбирая и выдавливая слова, – но он… Звоню на работу – он вообще-то не любит, когда я его на работе отрываю… Вот. А я звоню – ну не могу не звонить, только о нем ведь и думаю. Вот… И сразу чуть не плачу – а он там жует, смеется с кем-то, потому что у него перерыв, у него хорошее настроение… У него всегда хорошее настроение, пока я не испорчу… И он болтает с товарищем. А я… Ну у меня сразу губы трясутся, комок в горле. Его это раздражает… В общем… ему как будто стало на меня наплевать… – Глаза девушки наполняются слезами. Она пробует сдержать их, но напрасно.

Вот и оно.

Передо мной агония отношений и любовная зависимость. И как я реагирую? Ничего личного. Только интересы клиентки.

– Понимаю, Аня, – говорю ей с сочувствием и твердостью. – Постарайтесь успокоиться и давайте обо всем поговорим подробно.

– Вы поможете мне? – Аня поднимает измученные глаза.

– Давайте лучше поработаем так, чтобы вы смогли помочь себе сами. Это будет надежнее…

Я чувствую себя сильной как никогда. И то, что еще недавно казалось неразрешимой бедой – стало бесценным жизненным опытом.

Аня ушла чуть ободренная, а на меня накатила усталость. Слава богу, ближайший час не занят. Я включила чайник, поставила музыку… Нет, это не усталость. Это скука. Мне скучно. Была я наполненной, но зависимой. Стала свободная. И пустая, как барабан.

Вот все вроде есть – а чего-то не хватает.

Ну хорошо. Понятно, чего не хватает-то… У Ани драма – да это ведь и жизнь. Буря эмоций, ни одного пустого миллиметрика в душе – все заполнено чувствами, надеждами, переживаниями. Вот только спросить меня: хочу ли я обратно туда, в ту бурю, которая есть беспросветность тоски и ожидания, зависимость, одинокий любовный бред? Господи, да не дай бог!

Ну и вот. Что и требовалось доказать.

Я отпила из кружки глоток – остывающий чай показался противным. Подошла к окну… Нет, не может быть! Кровь ударила в голову. Возле входа с краю парковки притулился его внедорожник. Нет, мне это мерещится… Да какое – мерещится! Что я – номеров его не знаю? Значит, явился… Я улыбалась бессмысленно, сердце стучало в мозгу гулкими ударами. Прислушалась к себе. Хорошо? Хорошо. Но, в общем, голова на месте. Не то что два месяца назад.

Спокойно собралась и вышла на улицу. Не буду его замечать сразу, посмотрю, что он собирается делать… Вит выбрался из машины. Заметил меня – я видела краем глаза. И… прошел мимо.

Я отошла подальше, прежде чем обернуться. А может, все же не заметил?.. Вернулась к проходной. Вит как раз получал гостевой пропуск. Два месяца назад я бы уже брела отсюда вон, с сердцем, в очередной раз пробитым острой болью. Я бы безутешно плакала от разочарования и обреченности. Возможно, затаилась бы в кустах, переживая адреналиновый шок, неотрывно глядя на двери офиса, пытаясь понять, что происходит. Или вернулась бы в офис, преодолев внутреннюю панику, – моих усилий хватило бы только на это, их не достало бы еще и на жизнерадостное лицо, беззаботную беседу. А сейчас…

– Телефон забыла, – улыбнулась я охраннику.

– Бывает, – улыбнулся он.

Виталик обернулся, пройдя через вертушку.

– Привет, – сказал ласково. – Ну что, потеряшка, опять где-то голову забыла? – Всегда любил подшучивать над моей якобы рассеянностью и мнимой наивностью.

– Телефон всего лишь, – отвечала я нежно, ему в тон. – А голова со мной. Ты-то что тут?

– А у меня дело к твоему боссу.

Возникла пауза. Два месяца назад для меня она была бы мучительной. А сейчас, даже с учетом легкого разочарования (ведь не такой причиной объяснила я себе его появление), ласково и спокойно улыбнулась.

– Приятно видеть тебя. Так неожиданно.

– Ну… – Он пожал плечами, состроил шутливую гримаску. – Если хочешь, подожди, я думаю, там быстро. Подвезу тебя немножко.

– А сколько ждать? – уточнила я нехотя.

– Минут пятнадцать, думаю. Хочешь, заедем куда-нибудь, посидим, поболтаем. Давно не виделись…

– Ну давай. Только не долго.

– Ага. – Он оживился. – Тогда я пошел…

– Хорошо. Я в холле посижу.

– Давай. Я быстренько.

Вит явно был обрадован.

Я тоже. Хотя и иначе, чем когда увидела его из окна и подумала, что приехал он ко мне… Но так тоже хорошо.

В общем – все хорошо у меня.

Даже здорово! Посидим, поболтаем… как раньше. С ним приятно говорить, он веселый… Смотреть на него приятно, он красивый… Правда, «как раньше» уже не получится.

И не надо! И слава богу!

А что, если уйти прямо сейчас?

Я быстро шла к проходной и хихикала себе под нос. Почему-то мне казалось очень забавным, что Виталик выйдет, а меня нет.

– Извини, дорогой, – ласково пропела я в трубку, подавляя смех. – Меня тут вызвонили… Не получится посидеть.

– Да, хорошо, – сказал он отрывисто. – Может, подвезти куда? – добавил поспешно.

– Спасибо, я уже далеко.

– Все нормально? – Он, похоже, тянул время.

– Все очень хорошо.

– Ну пока.

– Пока, – я чмокнула трубку и отключилась.

Катя ворвалась в салон самолета, вылетавшего рейсом «Москва-Римини», в последнюю минуту. Снова испытав эту жутковатую радость спасения (она всюду опаздывала и еще минуту назад в очередной раз успела подумать, что все пропало), едва переводя дух, рухнула в кресло с забавной мыслью, что чуть было не поставила крест на сокровенных надеждах родной тетки.

– Вот даст бог в Италии… – бормотала та, провожая племянницу в отпуск и не договаривая из суеверия. – А то здесь тебе, Катюха, ровни нет.

К вечеру она добралась до своего отеля в небольшом курортном городке и неловко протиснулась в холл, толкнув бедром стеклянную дверь. Навстречу ей кинулся сухощавый мужчина, легко подхватил массивную сумку багажа.

– Бон… жур, – пролепетала Катя, смущаясь.

– Бон суар! Парле ву франсэ? – оживился итальянец.

– Жо парль… маль, тре маль. Же нэ парль па… в целом.

– Ду ю спик инглиш? – не унимался мужчина, видимо, портье.

– Ноу… Вери бэд… – снова призналась Катерина.

– Я могу русски, – сообщил он, поднимаясь на лифте. – Прега, – добавил, пропуская гостью в номер. – По-жа-лус-та!

«С русского бы и начал», – фыркнула та про себя, не одобряя лингвистического снобизма итальянца. Служащий вообще держался очень важно. «Может, какой-нибудь распорядитель здесь», – мельком думала девушка, возвращаясь в холл и с интересом осматриваясь.