Дэниел Киз - Пятая Салли

– Семь… восемь… девять…

Скорее в карету! Кучер дернул поводья, шестерка белоснежных коней рванула с места. Под бой курантов карета мчится прочь от дворца. Еще миг – и Салли разжалуют из принцесс.

– Десять… одиннадцать… Двенадцать!

Внутренний помощник машет рукой. Роджер целует меня в губы, нежно-нежно. Поцелуй – вот и все, что запомнилось Дерри. Потому что Дерри растворилась, пожертвовала жизнью ради четвертой Салли.

Открыв глаза, я увидела над собой встревоженное лицо Роджера и сказала:

– Ты все-таки меня нашел, мой Прекрасный Принц.

– Назовите свое имя, – произнес Роджер. – Для отчетности.

– Салли Портер.

– Как вы себя чувствуете?

– Так, словно я долго-долго бежала в темноте. Словно что-то потеряла и одновременно нашла самое себя. Я знаю, что я – Салли. Но я еще и Дерри.

Тирада не выражала всех моих ощущений, о нет. На самом деле я чувствовала полноту жизни и восторг. Мир был прекрасен, я любила в нем все и вся. Но не слюняво-щенячьей любовью; я отлично понимала, что в мире хватает зла, страданий и утрат. Которые, впрочем, совсем не обязательно коснутся меня. Мне ничего не грозит, думала я; у меня все будет хорошо.

Потом я заметила повязку на собственном плече.

– Я снова вытолкала что-то важное на задворки памяти, да, Роджер?

Он помог мне усесться на кушетке.

– Вы пережили тяжелое испытание, Салли. Шрамы останутся как на вашем теле, так и на вашей душе.

– Мне казалось, мои раны кто-то уврачевал. В течение целой секунды я была совершенно счастлива.

– Это объяснимо. Вы справились со многими бедами, и ощущение счастья обязательно будет к вам возвращаться. Периодически. Хотя могут всплывать и воспоминания, казалось бы, запрятанные достаточно глубоко. Они причинят вам боль. Разочарования в любви, утраты, приступы ненависти останутся в вашей памяти, но уже не смогут вывести вас из равновесия.

– Приступы ненависти? О чем вы, Роджер? В жизни никого не ненавидела!

– Это потому, что вы добрая и славная, Салли.

Роджер хотел еще что-то сказать, но, видно, счел момент неподходящим.

– В нашей культуре, Салли, усиливается тенденция «отпускать» свое внутреннее «я», позволять ему доминировать, «задвигать» когнитивные и мыслительные процессы. Я научу вас некоторым полезным приемам. Они позволят держать себя в руках и избегать провалов. Ибо вам как раз нужен самоконтроль, иначе беда неизбежна.

– Мне эта тенденция не по душе, Роджер, не волнуйтесь.

– И все-таки время от времени вас может посещать отчаяние, ощущение, что все рушится. Сейчас вы в хорошей форме – не ждете волшебного спасения, сами контролируете свои мысли и действия…

– Внутренний я-помощник и куратор.

– Что, простите?

– Так, пустое. Почему-то всплыли слова в сознании. Кажется, я их от вас слышала.

– Верно. Но отныне вы будете справляться с собою и без них. Вы – сама себе проводник, сама себе стрелочник. Так мчитесь же на полной скорости и по основному пути.

– Ваши метафоры меня с ума сводят. А служебный вагон мне полагается?

– Приемы, стало быть, следующие…

– Уровень-то хоть приличный? До «Восточного экспресса» я дотягиваю?

Несколько мгновений Роджер подозрительно смотрел мне в глаза, словно пытался разглядеть нечто за зрачками.

Я встала на колени, подалась к нему, приблизила лицо к его лицу.

– Знаете, Роджер, а меня ведь две. По одной на каждую линзу ваших очков. Я об отражении говорю, если что.

Он взял мои руки в свои, развернул ладонями вверх.

– Это не повод для острот, Салли. Вас действительно две, и вы должны это четко понимать.

Я попыталась высвободить руки.

– Не шутите так, Роджер.

– А мне и не до шуток. Я не отпущу вас, пока вы кое-что важное не осознаете.

– Даже слушать не желаю.

– Знание – единственный способ защиты, Салли. Сегодня вы подверглись процедуре, которую можно приравнять к хирургической операции на головном мозге. Некто внутри вас – тот, кто усиливает ваш подавляемый гнев, – пытается снова вас расщепить. Вам нужно оружие для защиты.

– Несколько минут назад речь шла о приемах. А теперь вы говорите – оружие. Мне уже страшно.

– Хорошо, пусть будут приемы. Не в названии суть. Вообще опасная штука эти названия. У слов есть свойство: будучи произнесенными вслух, они способствуют материализации явления или предмета. Нет, мы не будем злоупотреблять словами. Не станем давать названия ощущениям, предчувствиям, образам. Вы очень восприимчивы, Салли. Вас и в дальнейшем будут посещать так называемые предвестники, или аура, которые, по вашему признанию, предшествовали провалам. Помните, вы говорили, что продолжительность таких состояний – считаные секунды?

– Нет, не помню.

– Так вот, пока память к вам не вернулась, вы будете пользоваться моими записями. Имейте в виду: в течение этих считаных, но решающих секунд у вас сохраняется шанс вернуть контроль над собой. Применим постгипнотическое внушение. Итак: вам достаточно крепко сцепить пальцы рук и трижды сжать их до боли, и тогда провал не наступит. Всякий раз, когда вас посетит аура, выполняйте это несложное упражнение. Заодно вы избавитесь от мигрени и снимете нервное напряжение. А главное – останетесь в сознании.

– Я все поняла, Роджер.

– Очень хорошо. Ему известно, что скрывает мрак…

Роджер заглянул мне в глаза.

– Как вы себя чувствуете, Салли?

– Скажем так: я себя чувствую. Точка. Я – здесь и сейчас. Я – цельная, материальная. Не знаю почему, только эти ощущения для меня в новинку. Словно раньше я была невесомая, как привидение.

– Вам нравятся новые ощущения?

Я подумала и кивнула.

– Да. Я самой себе кажусь более… настоящей.

Роджер стиснул мою ладонь, я ответила на пожатие.

– Да, Роджер, именно так. Я – цельная, из плоти и крови. И мне хорошо.

– Это чувство вас не покинет. Напротив, оно будет усиливаться. Правда, порой вас будет посещать подозрение, будто вы вновь стали призрачной. Все мы время от времени попадаем во власть иллюзий. Помните: если эти ощущения будут сопровождаться аурой – сжимайте руки, как я вас учил. Ну-ка, покажите, как надо сжимать руки?

Я повиновалась.

После сеанса, во время прощания, я уступила соблазну – чмокнула Роджера в щеку.

– Мне так хорошо!.. Это целиком и полностью ваша заслуга. Вы – самый замечательный в мире доктор.

Он просиял.

– Вам, Салли, я тоже многим обязан. Хорошего дня. Встретимся послезавтра в это же время.

Уже на улице я подумала: наверное, так видят мир дети. Все для них ново и свежо. Я заглядывала в лица прохожих, останавливалась возле каждой витрины, запрокидывала голову, любуясь зданиями, мимо которых гуляла сотни раз. На Пятьдесят седьмой улице я не пропустила ни одного художественного салона. На Пятой авеню, увидев офис авиакомпании, стала думать о путешествиях. Здорово было бы путешествовать с Роджером. Правда, он наверняка уже бывал в Европе. Что ж, показывая мне новые места, он и сам увидит их с неожиданной стороны. Моими глазами. А я буду смотреть его глазами.