Вирджиния Эндрюс - Руби

– Нам многое придется исправить, Дафна, – сказал отец. – Я причинил немало вреда людям, которых любил.

– Хорошо, что ты это сознаешь, – прорыдала она.

– Да, но ты тоже должна кое-что осознать. В том, что происходило, есть доля твоей вины.

Дафна лишь молча всхлипывала.

– Сейчас я пойду к Жизели, – сообщил отец. – А потом поеду в клинику, к брату. Сделаю все возможное для его излечения. И добьюсь, чтобы он меня простил.

Дафна отвела взгляд. Отец улыбнулся мне и пошел наверх, где его с нетерпением ждала Жизель, подавленная обрушившейся на нее правдой.

Несколько секунд мы с Дафной молчали. Наконец она медленно повернулась ко мне. Слезы у нее на глазах высохли, губы больше не дрожали.

– Не думай, что ты победила, – произнесла она обычным ледяным тоном.

– Победа мне не нужна, – возразила я. – Но я не могу позволить вам разрушить мою жизнь. Вы поступили со мной подло, и пока я не готова вас простить. Но верю – мы сможем уживаться мирно. Иначе папа никогда не будет счастлив.

Дафна молчала.

– И может быть, настанет день, когда я смогу на звать вас матерью и не покривить при этом душой, – добавила я.

Дафна по-прежнему молчала. Лицо ее было непроницаемым, как маска.

– Пока что мне самой трудно в это поверить, – призналась я. – Но все в наших руках. Зачем становиться врагами, если мы можем стать близкими людьми?

Я повернулась и вышла, оставив ее размышлять о будущем семьи Дюма.

Ложь возводит свои бастионы и укрепления на песке; они кажутся неприступными, но штормовой ветер правды способен в мгновение ока превратить их в груду обломков. «Дерево, не имеющее сильных корней, обречено, – часто говорила бабушка Кэтрин. – Ветер вырвет его из земли, наводнение унесет прочь. Так уж устроена жизнь. Выживают лишь те, кто твердо стоит на ногах, и это делает наш мир более надежным и прочным. Пускай корни как можно глубже, девочка. Тогда тебе не страшна никакая житейская буря».

Так или иначе, я пустила корни в саду семьи Дюма. Робкой и застенчивой каджунской девочки, которая топталась у дверей роскошного особняка, не решаясь войти, больше не существовало. Я обрела уверенность в себе и сознание того, что нахожусь здесь по праву.

Жизель, напротив, впала в уныние. Теперь она нуждалась во мне больше, чем когда-либо. Она часто плакала, и мне приходилось ее утешать. Поначалу, когда я пыталась рассказать ей о маме и бабушке, о тех местах, где мы появились на свет, она категорически отказывалась слушать. Но постепенно начала проявлять к моим рассказам все больше интереса и даже задавать вопросы. Разумеется, ее очень тревожило, как друзья и знакомые воспримут правду о ее происхождении. Десятки раз мне приходилось давать ей самые страшные клятвы, что я никому не скажу ни слова – по крайней мере, пока она не разрешит этого.

Однажды, когда я, вернувшись из школы, рассказывала Жизели, как прошли годовые экзамены, в дверь постучали. То был Эдгар.

– Простите, мадемуазель Руби, но к вам пришли, – сообщил он. – Какой-то молодой человек хочет вас видеть.

– Молодой человек? – вмешалась Жизель прежде, чем я успела ответить. – Он сказал, как его зовут, Эдгар?

– Да, мадемуазель. Его имя Пол Тейт.

Кровь отлила и вновь прихлынула к щекам так быстро, что у меня закружилась голова.

– Пол… – пробормотала я.

– Кто он такой, этот Пол? – едва не подпрыгивала от любопытства Жизель.

– Наш сводный брат. Я тебе о нем говорила.

У Жизели глаза на лоб полезли.

– Скорее веди его сюда! – приказала она.

Я бросилась вниз. Пол стоял у лестницы. За то время, что мы не виделись, он повзрослел, вырос на добрых шесть дюймов и теперь показался мне невероятно красивым.

– Привет, Руби! – просияв, воскликнул он.

– Привет, Пол! – выдохнула я. – Как ты меня нашел?

Отправляя ему письмо, я не указала обратного адреса, потому что считала – нам незачем больше встречаться.

– Это было нетрудно. Из твоего письма я узнал, что ты в Новом Орлеане. Взял бутылку бурбона и отправился проведать дедушку Джека.

– Ах ты, хитрец! – рассмеялась я. – Воспользовался слабостью старого пьяницы.

– Когда речь идет о том, чтобы найти тебя, Руби, я готов на все, – улыбнулся Пол.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза.

– Можно поцеловать тебя в честь нашей встречи? – спросил он.

– Конечно!

Пол поцеловал меня в щеку, отступил на шаг и огляделся по сторонам.

– Да, вижу, ты не преувеличивала, твой отец действительно богат. Скажи, что-нибудь изменилось в лучшую сторону с тех пор, как ты написала письмо?

– Да, – коротко ответила я.

Ответ мой явно разочаровал Пола.

– Я надеялся, тебе здесь по-прежнему плохо, – признался он. – Надеялся уговорить тебя вернуться в бухту. Но если ты хочешь остаться здесь, я ни в чем тебя не упрекаю.

– Здесь моя семья, Пол.

– Да, конечно. У тебя ведь есть сестра-двойняшка. Где она?

Я вкратце рассказала ему об аварии, в которую попала Жизель.

– Какой ужас! – воскликнул он – Она до сих пор в больнице?

– Нет. Она наверху, в своей комнате, и умирает от желания познакомиться с тобой. Я ей о тебе рассказывала.

– Вот это да!

– Идем быстрее. А то она, чего доброго, от нетерпения переломает всю мебель.

Мы поднялись по лестнице. По пути Пол успел рассказать мне, что дедушка Джек ничуть не изменился.

– Ты бы не узнала свой дом, Руби. Теперь там такой же свинарник, как в хижине на болоте. А двор весь изрыт. Бедняга все ищет спрятанные деньги. После твоего отъезда к нему приходили из полиции. Думали, он что-нибудь с тобой сделал. Но он сумел оправдаться, и его быстро оставили в покое. Впрочем, многие до сих пор верят, что он тебя убил или продал.

– Бедный дедушка Джек! Я обязательно напишу бабушкиным подругам, сообщу, что жива и здорова.

Пол кивнул. Я распахнула дверь в комнату Жизели.

Ничто не оказывало на мою сестру столь благотворного воздействия, как появление симпатичного молодого человека. При виде Пола щеки ее моментально порозовели, а в глазах заплясали огоньки. Через несколько минут она уже вовсю кокетничала: строила глазки, хлопала ресницами и многозначительно улыбалась. Пол, похоже, был несколько смущен столь откровенным вниманием.

Когда он начал прощаться, Жизель, к моему великому удивлению, заявила, что мы должны нанести ему ответный визит. Скоро мы приедем в бухту и повидаемся с Полом вновь, пообещала она.

– Правда? – обрадовался Пол. – Это было бы здорово! Я покатаю вас на лодке. Увидишь, какая красота у нас на болотах. Да, у меня теперь есть лошади, и мы…

– Боюсь, на лошади мне не усидеть, – вздохнула Жизель.

– Уверен, у тебя получится, – возразил Пол. – А если нет, мы с тобой поедем на одной лошади. Я буду тебя поддерживать.