Рейнбоу Рауэлл - Фанатка

– Ему нужна помощь?

– Там была полицейская машина.

– Я не видела.

– Мне жаль, что мы оказались в такой ситуации, – вздохнул Ливай.

– Прекрати, – проговорила Кэт. – Не из-за тебя пошел снег.

– Твой отец возненавидит меня.

Кэт поднесла его руку к губам и поцеловала. На лбу Ливая собрались морщинки, словно ему было больно.

Она слушала скрежет дворников и вглядывалась в лобовое стекло, ожидая чего угодно.

– Ты уверена? – через несколько миль спросил Ливай. – Насчет сочинительства? Уверена, что в тебе этого нет? У тебя неисчерпаемый запас, когда дело доходит до Саймона и База.

– Это другое. Они уже существуют. Я лишь передвигаю их туда-сюда.

– Может, ты вроде Фрэнка Синатры, – кивнул Ливай. – Он не писал своих песен, но был гениальным переводчиком.

– Ненавижу Фрэнка Синатру.

– Да ладно, все его любят.

– Он обращался с женщинами, как с вещами.

– Хорошо… – Ливай устроился в кресле поудобнее и размял шею. – Пусть не Фрэнк Синатра… Арета Франклин.

– Фу! Дива.

– Рой Экафф?

– Кто?

Ливай улыбнулся, и Кэт вновь поцеловала его пальцы. Он бросил на нее удивленный взгляд.

– Суть в том… – тихо сказал Ливай. Шепотом они разговаривали, видимо, из-за снежной бури. – Талант бывает разным. Может, твой талант в интерпретации. Может, ты стилист.

– Думаешь, это имеет значение?

– Тим Бертон не придумывал Бэтмена. Питер Джексон не писал «Властелина колец».

– Если внимательно посмотреть, ты такой зануда.

Улыбка Ливая расползлась до ушей. Машина заскользила по дороге, и Ливай отдернул руку, но улыбка на его губах осталась. За окном медленно проплыла водонапорная башня в форме кофейника. Они уже приблизились к окраине города: здесь машин было больше, на дороге и в кювете.

– Ты все равно должна написать этот рассказ, – сказал Ливай.

– Почему?

– Чтобы повысить оценку. Разве тебе не нужно поддерживать высокие оценки для стипендии?

Кэт лишь несколько дней назад рассказала ему о стипендии. «Я встречаюсь с гением, – ответил он, – и стипендиатом».

Конечно, она хотела получить высокие оценки для среднего академического балла.

– Ага…

– Так напиши рассказ. Он же не обязан быть выдающимся. Тебе ведь не нужно писать, как Эрнест Хемингуэй. Повезло еще, что дали второй шанс.

– Да, – вздохнула Кэт.

– Я не знаю, где ты живешь, – сменил тему Ливай. – Показывай дорогу.

– Только будь осторожен, – посоветовала Кэт, чмокнув его в гладкую щеку.

– Не стоит тебе бриться налысо. Ты будешь выглядеть идиотом.

– С такими волосами я выгляжу хуже идиота. Я выгляжу злодеем.

– Не существует такого понятия, как прическа злодея, – засмеялся Саймон.

Парни лежали на полу библиотеки между двух стеллажей. Баз на спине, Саймон – опираясь на локоть.

– Посмотри на меня, – сказал Баз, откидывая назад волосы длиной до подбородка. – У каждого знаменитого вампира есть такой вдовий мысок. Это как штамп. Словно в парикмахерской я попросил сделать мне прическу «Дракула».

Саймон так сильно хохотал, что чуть не повалился на База. Тот отпихнул его свободной рукой.

– Я серьезно, – сказал Баз, по-прежнему придерживая волосы и открывая лицо. – Это почти как указатель на лице: «Вампир – здесь».

Саймон отстранил руку База и нежно поцеловал острый уголок у линии волос.

– Мне нравятся твои волосы, – сказал он, не отрывая губ от лба База. – Очень нравятся.

Когда они подъехали к дому Кэт, скрипя шинами по снегу, она наконец выдохнула, впервые за два часа.

Ливай откинулся на спинку сиденья и задрал подбородок. Потом размял руки, сцепляя их в замок и разжимая.

– Давай больше никогда так не делать, – сказал он.

Кэт отстегнула ремень безопасности и прильнула к Ливаю, обвив руками его плечи. Он широко улыбнулся. Ей вдруг стало стыдно. Если бы не адреналин, вряд ли бы она обняла его так крепко. Он обхватил ее за талию, и Кэт с силой прижала его к себе, уткнувшись лицом в куртку.

Губы Ливая приблизились к ее уху.

– Не стоит вознаграждать меня за то, что я подверг твою жизнь опасности. Представь, какой ты создаешь прецедент.

Кэт обняла его еще крепче. Он был такой хороший… слишком хороший, чтобы потерять его. Конечно, она не думала, что потеряет его на трассе. Но ей в принципе не хотелось его терять.

– Я бы не задумываясь поехал в такую погоду домой, – тихо произнес он, – но один. Мне не следовало везти тебя. Прости.

Кэт покачала головой.

На улице царила тишина, а в салоне скользили темно-серые тени, перемешиваясь с ярко-белым светом. Через несколько минут ладонь Ливая скользнула вверх по спине Кэт и спустилась вниз.

– Кэтер, – прошептал он, – ты мне очень нравишься…

Когда они выбрались из фургона, лобовое стекло уже замело снегом. Ливай понес корзину с бельем. Кэт позволила ему. Он нервничал из-за встречи с ее отцом, а Кэт, в свою очередь, нервничала из-за отца. После рождественских каникул она каждый день общалась с ним и приезжала домой. Внешне у папы все было хорошо, но сказать наверняка никто не мог…

Открыв дверь, Кэт увидела отца в гостиной. Повсюду лежали листки бумаги, на стенах и шторах висела тонкая папиросная бумага, все его идеи были рассортированы по «областям памяти». Сам отец сидел на журнальном столике и жевал маркер.

– Кэт, – с улыбкой проговорил он. – Эй… разве уже наступило время Кэт?

Он посмотрел в окно, перевел взгляд на запястье: часов там не было. Потом увидел Ливая и замер. Снял очки с макушки и, надев их на нос, встал.

– Пап, это Ливай. Он меня подвез. – Вышло не совсем так, как планировалось, и Кэт попыталась снова: – Он, э… Ливай.

– Мистер Айвери, – протянул руку Ливай, – рад познакомиться.

Он опять растягивал гласные. Может, акцент был для него вместо нервного тика?

– И я рад познакомиться, – сказал папа и добавил: – Ливай.

– Мне очень жаль, что я повез Кэт в такую погоду. Я не сразу сообразил, насколько все плохо.

На лице отца не отразилось ни единой эмоции. Он посмотрел в сторону окон:

– Там хаос? Я даже не обратил внимания…

Ливай выглядел озадаченным, но вежливо улыбнулся.

Отец посмотрел на Кэт и вспомнил, что собирался ее обнять.

– Вы голодны? – спросил он. – Уже пора ужинать? Я весь день как во Франкен-тумане.

– Вам уже выставили счет по «Франкенбобам»? – спросила Кэт.

– Все еще проталкиваем свои идеи. Итак, Ливай, – обратился к нему папа, – вы останетесь на ужин?

– Ох, – сказал Ливай, – спасибо, сэр, но лучше я поеду, пока еще светло.

Кэт круто развернулась:

– Ты шутишь? Ты не поедешь в Линкольн в такую погоду.