Элисон Уэйр - Брачная игра

На заседаниях Тайного совета Елизавета начисто забывала про игривость.

– Если я соглашусь выйти за принца Эрика, он должен будет покинуть свою страну, – настаивала она. – Я из Англии не уеду ни за какие сокровища.

– Ваше величество, не забывайте, что принц Эрик – прямой наследник своего отца. Продолжатель династии.

– В таком случае вычеркивайте его из списка претендентов. Когда король Филипп женился на моей сестре, он тоже был прямым наследником своего отца. Он спал и видел, как вернется в Испанию. Повторений нам не надо.

– Мудрое решение, ваше величество. Но еще не все потеряно. Сегодня к нам прибыли посланники от герцога Саксонского и герцога Гольштинского. Оба герцога просят руки вашего величества.

– Мы обдумаем эти предложения, но не сейчас, – парировала Елизавета, затеявшая новую кампанию проволочек.

Галерея претендентов на руку Елизаветы пополнилась двумя соперничающими придворными. Видимо, они посчитали, что Елизавете стоит поискать себе мужа в родных краях. Такой поворот удивил и позабавил королеву. Она едва сдерживала смех, когда к ней явился свататься герцог Арандельский – обрюзгший, неуклюжий и лишенный всяческого обаяния мужчина, которого королева всегда считала довольно глупым. Старше ее лет на двадцать, вдовец, имеющий взрослых дочерей, он испросил аудиенции и вел себя как пылкий юноша. Его провинциальный выговор и манера выражаться просто резали слух.

– Госпожа моя, вот что я вам скажу. Тяжело вам одной. Нужен вам крепкий помощник, – начал герцог. – Ну что вы тратите время на разных иноземных вертихвостов? Чума на них на всех. Нет, ваше величество, брачное ложе с вами должен делить настоящий, крепкий англичанин.

При словах о брачном ложе Елизавета даже вздрогнула, мысленно представив себя в одной постели с этим боровом. Дальнейший ход разговора ей был понятен.

– Да, моя госпожа, не в моих правилах плести словесные кружева. Если вы выйдете за меня, то очень правильно поступите. Мой род ведет начало от времен норманнского завоевания. Я богат и готов передать все свои богатства в распоряжение вашего величества. А еще я предлагаю вам прекрасный дворец, где временами можно недурно отдохнуть от здешней толкотни и болтовни. Я же точно знаю, что вы любите Нонсач.

Он что, предлагает ей Нонсач? Дворец, построенный ее отцом, который она сама сдала герцогу Арандельскому внаем? Главное – не подавать виду и поскорее спровадить «женишка».

– Любезный лорд, благодарю тебя за твое предложение. Я обязательно подумаю о нем. А сейчас прошу меня простить. Мне надо заниматься государственными делами.

Скрывая за веером улыбку, Елизавета отпустила герцога Арандельского.

Вторым придворным, решившим добиваться ее руки, был высокий, гибкий, галантный и обаятельный сэр Уильям Пикеринг. Он верно служил Елизавете во времена правления Марии, пока обстоятельства не заставили его отправиться в изгнание. По его возвращении Елизавета часами беседовала со своим старым добрым другом, узнавая от него новости и наслаждаясь непринужденной беседой с интересным собеседником. Даже подумывала, не пококетничать ли с ним немного. В благодарность за преданность и тяготы, перенесенные им из-за знакомства с ней, Елизавета поселила Пикеринга во дворце. Вскоре до нее начали доходить слухи, что Пикеринга считают чуть ли не самым вероятным претендентом на ее руку. Перед ним лебезили не только придворные, но и советники. Сам Пикеринг жил надеждами, что злило ревнивого Роберта. Судя по мрачным взглядам, бросаемым им в сторону соперника, лорд Дадли был бы не прочь казнить Пикеринга самым жестоким способом.

Уильям Пикеринг не мог похвастаться особо знатным происхождением, зато никогда не был женат. Умелый дипломат, пользующийся уважением не только при английском дворе, Пикеринг очень любил книги и собрал прекрасную библиотеку, вызывавшую тайную зависть Елизаветы. Но всего этого было явно недостаточно, чтобы выйти за него замуж. Забавляло, как он, видимо под влиянием сплетен, манерничает и, рискуя остаться без гроша, появляется при дворе в сногсшибательно дорогих нарядах. Более того, Пикеринг еще закатывал и роскошные пиры, на которых вел себя как особа королевской крови. Ему отчаянно хотелось подняться на вершину власти. По словам придворных, в Лондоне были всерьез уверены, что Пикеринг вскоре станет королем. Люди даже бились об заклад.

Видя успех Пикеринга, герцог Арандельский тоже принарядился и расхаживал по дворцу в дорогих одеждах. Правильнее сказать, переваливался с боку на бок, как утка. Он дарил фрейлинам Елизаветы дорогие украшения, прося взамен, чтобы они расхваливали его перед королевой. Герцог не упускал случая унизить или очернить Пикеринга, особенно налегая на его незнатное происхождение. Даже вызвал дипломата на дуэль. Правда, Пикеринг драться с ним отказался, заявив, что герцог гораздо слабее его. Это было равнозначно пощечине. Придворные буквально держались за бока, следя за зигзагами соперничества.

Не смеялся один лишь Роберт Дадли.

– Как ты можешь поощрять этих шутов? – с упреком спросил он Елизавету.

– Они меня забавляют, – ответила она, решив немного его подразнить.

– Хочешь сказать, они тешат твое тщеславие, поскольку ты не принимаешь всерьез ни одного, ни другого?

– По крайней мере, им ничто не мешает свататься ко мне, – с невинным видом добавила Елизавета, засовывая в рот леденец.

– Ты говорила, что вообще не собираешься замуж и тебе все равно, женат я или нет.

– Но я ведь могу и передумать. Женское непостоянство, – весело засмеялась королева. – Бедный мой Робин. Это жестоко по отношению к тебе. Прости меня великодушно. И не смотри так свирепо. Ты ведь даже не знаешь, что я приготовила тебе сюрприз. Идем, покажу.

Отправив в рот еще один леденец, Елизавета вывела его в коридорчик и толкнула дверь. Роберт очутился в великолепных покоях, которые она обставила специально для него. Увидев позолоченные карнизы, изысканные шпалеры и дорогую мебель, Роберт оторопел. Он даже открыл рот. Любой принц мог о подобном только мечтать. Но самым удивительным в этих покоях была дверь, ведущая прямо в спальню Елизаветы.

Роберт утратил дар речи. В мозгу лихорадочно проносились мысли.

– Означает ли это осуществление моих надежд? – хриплым, срывающимся голосом спросил он.

– Это ничего не означает. – Елизавета шаловливо похлопала его веером по плечу. – Просто мне было невыносимо видеть, как мой чудесный Робин ютится в жалких комнатенках.

– И ночью ты оставишь для своего Робина дверь незапертой? – осмелился спросить он, чувствуя нарастающее желание.

– С какой стати? – легкомысленным тоном поинтересовалась Елизавета.